Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью. А я гибну в лени, разврате и мечтании.
Название: Приземление на четвереньки
Переводчик: hirasava
Бета: хочется жить
Оригинал: Four-Point Landing by Annie D (scaramouche)
Серия: Not Part of the Plan
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Кастиэль/Дин Винчестер, Рэйчел, Бобби, Кевин Трэн, Виктор Хэндриксен, Эллен Харвелл, Майкл, Джоанна Бет Харвелл, Сэмюэль Кэмпбелл, Мэри Винчестер
Категория: слэш
Жанр: ангст, приключения, AU, брак по договоренности
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Кастиэль знал, что люди будут оспаривать его брак, как только медовый месяц закончится, но он не думал, что дойдет до такого.
Примечание: Четвертая часть серии "Не по плану".
читать дальше
Кастиэль приходит в себя на узкой кровати. Постель чистая, но немного затхлая, словно ее давно не использовали. У Кастиэля болит голова, а во рту привкус гвоздики. Он смутно вспоминает, как его везли в машине. Вероятно, во время транспортировки он очнулся, и его снова усыпили, чтобы проще было с ним сладить.
По правде говоря, Кастиэль не хочет вставать. Встать — значит столкнуться с ситуацией лицом к лицу.
Хотя, если он встанет, может, найдется вода.
Для того, чтобы сесть, требуется некоторое усилие, хотя на боковом столике действительно стоит кувшин с водой. Кастиэль находится в Г-образной комнате со старыми кирпичными стенами и деревянными полами, скудной мебелью — старой, но крепкой. Все чисто. В дальнем конце есть окно, но оно, похоже, заколочено, и единственный свет проникает через узкие отверстия под потолком. Такое ощущение, словно он находится на высоте, как минимум в нескольких этажах от земли. Воздух свежий.
На самом деле, эта комната чуть меньше его квартиры. Здесь даже могло бы быть уютно, своего рода убежище, будь контекст пребывания Кастиэля другим.
Сначала он думает, что это древняя крепость Илчестера, которую Дин показывал ему во время их поездок в город, но если это так, должен ощущаться соленый морской воздух, а этого нет. Он может быть где угодно.
Кастиэль пьет воду и принимается исследовать комнату. Стулья и столы не имеют никаких очевидных секретов. Шкаф почти пуст, но, к удивлению Кастиэля, там лежит его «аварийный» рюкзак. В нем большинство его вещей, за исключением складного ножа, очевидно, конфискованного. Кастиэль достает пожевать питательный батончик и оставляет все остальное.
Есть всего один выход, со смотровым окошком на высоте глаз, которое, как подозревает Кастиэль, открывается только снаружи. Дверная ручка не поддается. Есть смежная ванная комната, но в ней нет двери, уединение обеспечивается лишь пластиковой шторой.
Кастиэль представляет себе Дина в комнате, так же проснувшегося в комнате, похожей на эту. Скорее всего, тот воспримет ситуацию с меньшим апломбом. Может, бросается сейчас на стены и кричит, требуя ответов.
Что касается Кастиэля, он делает еще один глоток воды и в ожидании садится на стул.
Проходит не так много времени, когда кто-то приходит, по-видимому, предупрежденный не слишком осторожными попытками Кастиэля открыть дверь. Маленькое смотровое окошко на мгновение распахивается, затем открывается сама дверь.
В комнату входит Кевин Трен. Он безоружен и улыбается — с сожалением и встревоженно. Прямо за ним стоит незнакомый мужчина, высокий и стройный, взгляд у него настороженный, но не агрессивный. Когда Кевин слегка отчаянно смотрит на своего спутника, тот мягко закрывает дверь, оставляя их наедине. Кевин одет повседневно, рукава его рубашки закатаны до локтей, джинсы потерты. Сегодня не тот день, когда протокол является приоритетом.
Разве не забавно, что Кастиэль попросил Рэйчел обратиться за помощью именно к Кевину? Возможно, «забавно» — не то слово.
— Ваша Светлость, — Кевин быстро кланяется. — Я знаю, что это ужасно нарушает регламент...
— Где Дин? — перебивает Кастиэль.
— Ах. Ну, конечно. Да, — Кевин нервно качает головой. — Он здесь. И в порядке, обещаю.
— Мои сотрудники тоже тут?
— Мы не смогли найти Вирджила, но Рэйчел здесь. Остальных отправили по домам.
Кастиэль кивает.
— Вы немедленно отведете меня к Дину.
— Гм, — Кевин морщится, когда Кастиэль смотрит на него, и бормочет: — В данный момент это довольно сложно, но я обещаю...
Кастиэль бросается вперед, сокращая пространство между ними, и хватает Кевина за рубашку.
— Если вы хоть пальцем тронули Дина, можете быть уверены в моем возмездии, — глаза Кевина становятся еще шире, когда Кастиэль встряхивает его. — Это будет неприятно, мистер Трен.
Кастиэль поднимает голову, когда дверь снова открывается, и в комнату вбегает другой мужчина, чтобы вмешаться. Кастиэль отпускает Кевина, но остается на месте, пристально глядя ему в глаза.
— Виктор, все в порядке, — говорит Кевин, отмахиваясь от своего спутника. — Ладно, у всех нас был тяжелый день.
— Тяжелый день? — повторяет Кастиэль. — Да, можно сказать и так. Вы должны быть союзниками Дина и, тем не менее, решились его похитить?
— При всем моем уважении, Ваша Светлость, это было не похищением, а спасением, — холодно и профессионально произносит Виктор.
Кастиэль знает, что его оценивают так же, как и он сам. Дин упомянул друга по имени Виктор, не охотника, хотя и связанного с ними. Что еще более важно, Виктор — тот, кому Дин сказал, что доверяет, как и Кевину с Джо — похитительнице, с которой Кастиэль имел удовольствие встретиться чуть ранее.
— Хенриксен? — уточняет Кастиэль.
Виктор вздрагивает от удивления, а потом кивает.
— Да.
— Вы отведете меня к моему мужу.
— К сожалению, сейчас это невозможно.
— Мы вам не враги, — настаивает Кевин. — Мы собирались дать Дину больше времени, чтобы убедить вас пойти с нами, но ситуация вышла из-под контроля, и пришлось ехать как можно скорее.
Кастиэль сохраняет нейтральное выражение лица.
— Понимаю, — как мило со стороны Кевина ответить на вопрос, который Кастиэль еще не задавал, о том, насколько глубоко Дин вовлечен в это дело.
— Мы могли бы оставить вас в доме, — бросает Виктор, и Кевин отчаянно машет рукой, чтобы он замолчал.
— Так и нужно было поступить, — говорит Кастиэль. — Я знал, что Дин хочет уйти, и я бы его прикрыл. Теперь наше необъяснимое отсутствие станет поводом для споров.
Кевин и Виктор удивлены этим признанием — еще одно доказательство, что Дин не был абсолютно честен ни с одной из сторон своих заговоров. Кастиэля не волнует, что Дин хотел уйти или что договорился об этом со своими друзьями, не поставив его в известность. Он и так практически все рассказал — и о намерении сбежать, и почему хотел это сделать. Просто не уточнил, когда именно.
Есть также тот факт, что эти предполагаемые друзья Дина действовали весьма агрессивно.
Непроизвольно всплывают воспоминания о синяках Дина и его нежелании объяснять, откуда те взялись.
— Это вы пробовали похитить его в театре? — спрашивает он, и гримаса Кевина является достаточным ответом. — А как насчет нашей машины в тот вечер? Саботаж — тоже ваша заслуга?
Теперь хмурится Виктор.
— Мы сделали это, чтобы дать ему еще один шанс сбежать.
— Значит, когда он этого не сделал, стоило уважить его выбор, — говорит Кастиэль, зная, что задел за живое, поскольку Виктор напрягается. По какой-то причине Дин в тот вечер передумал, и, видимо, эти люди решили, что единственное решение — организовать полную осаду Дома Джошуа. Удивительно. — Снова принудить его — что может быть лучше.
— Вы... — сердито начинает Виктор, но Кевин хватает его за руку.
— Вы, наверное, проголодались, Ваша Светлость, — быстро говорит Кевин, оттаскивая Виктора. — Мы что-нибудь вам достанем и... И скажем Дину, что вы очнулись, да. И мигом вернемся!
Дверь за ними захлопывается, и раздается характерный щелчок задвижки, которая возвращается на место. Настоящая защита.
Кастиэль подходит к двери и прислоняется к ней. Любой, кто смотрит через смотровое окошко, сможет увидеть большую часть комнаты, кроме ванной — здесь мало мест для секретов. Дизайн этой комнаты и в самом деле отлично подходит для своего предназначения, и Кастиэль в жизни не ошибется с тем, каково оно.
***
Очевидно, что рамки понимания происходящего у Кастиэля ограничены. Кевин ему кажется умным, несколько идеалистически настроенным молодым человеком, а значит, чем бы он ни занимался, он должен искренне в это верить. Что касается Виктора — он брат Дина по оружию. Они должны быть теми, кто заботился бы об интересах Дина, а происходящее делает их мотивы трудными для понимания Кастиэля.
Вскоре Кевин возвращается с обедом — простой, но сытной едой, разложенной на подносе. Виктор тоже пришел, и с ним еще один, более старший мужчина, который представился Бобби Сингером. Имя знакомо — друг семьи Винчестеров, охотник, Дину он как второй отец, помогал заботиться о нем и его брате, пока их родителей не было дома.
— Вы были на нашей свадьбе, — говорит Кастиэль. Он пожимает Бобби руку, но лишь потому, что ему ее протянули. — Дин часто говорил о вас.
— Правда? — говорит Бобби. — Прошу, я уверен, что ты голоден.
В комнате есть широкий стол, достаточно большой, чтобы удобно разместиться четверым. Кастиэль сидит перед подносом и удивляется, когда Бобби присоединяется к нему, открывая принесенный с собой термос. Если Бобби хочет присоединиться, это его личное дело. Кастиэль приступает к рагу, которое ему преподнесли.
— Расскажите мне о Дине, — говорит Кастиэль.
— О Дине? — Бобби фыркает. — С ним все в порядке. Думаю, он так же раздражен этим шумом, как и ты.
— Это было бы весьма трудно, поскольку я очень раздражен. — Кастиэль не реагирует, когда Бобби усмехается. — Скажите мне, что он невредим.
Бобби хмурится.
— Мы не причиним ему вреда.
— Именно это вы и сделали, когда он отказался идти с вами в первый раз, — указывает Кастиэль. — Откуда мне знать, что сейчас вы не сделали того же или чего похуже?
Бобби обменивается взглядом с Виктором — между хмурым взглядом Бобби и приподнятой бровью Виктора происходит какое-то невербальное общение.
— Ты беспокоишься о Дине, да?
— Он мой муж, — отвечает Кастиэль.
— Конечно, извини. — Бобби делает глоток из термоса. — И прошу прощения за то, что прервал ваш медовый месяц. Отчаянные времена.
— Да, Дин сказал мне, — раздраженно говорит Кастиэль. — Он беспокоится о Сэме и хочет найти его, я понимаю. Но вам не нужно было его красть. Это бестактно и недальновидно.
— Это была его идея, — говорит Бобби, и Кастиэль делает все возможное, чтобы сохранить выражение лица прежним. — Он не чувствовал себя в безопасности. С тобой.
— Нет, — говорит Кастиэль. — Если Дин собирался сбежать, то держал это в секрете от меня не из страха, а из-за беспокойства. Он не сказал, значит, мне не пришлось бы лгать ради него. Он возьмет на себя вину за последствия.
Бобби слегка откидывается назад, внимательно изучая его.
— Ты так думаешь?
— Это точно. Даже вы должны признать это, — Кастиэль выдерживает взгляд Бобби. — Я не отвечаю ни за его поступки, ни за ваши. Все, что я могу сделать, это реагировать, и пока я абсолютно не впечатлен вами.
— Эй, притормози, сынок, — говорит Бобби, поднимая руки. — Мы тут все в одной лодке.
— Думаю, вы скоро поймете, что это не так, — Кастиэль видит всю картину целиком. Бобби — миротворец по большей части, если это только не фарс. Кевин встревожен, Виктор недоверчив. Кастиэль заставляет их нервничать, когда как всего месяц назад они присутствовали, поддерживали и участвовали в свадебных торжествах его и Дина. Что-то произошло за это время.
— Мы все думаем о благе Дина, — говорит Бобби.
Кастиэль сидит в комнате, контролируемой людьми, которых он знает только с чужих слов. Они на взводе, нетерпеливы и чего-то жаждут от него, отказываясь говорить прямо. Его притащили сюда насильно, ему не дают увидеться с мужем, и кажется, прямые ответы не даются, чтобы заставить его что-то раскрыть.
Кастиэль знает эту игру. Если они хотят поиграть, будут им игры.
— Нарушено ли соглашение между нашими странами? — интересуется он.
Выражение лица Бобби меняется. От этого Кастиэль испытывает облегчение, поскольку такие вещи обычно сигнализируют о том, что озвученное — ерунда. Кастиэль считает, что их осторожное обращение с ним напрямую связано с его ценностью, но в их манере есть оттенок неуверенности, словно они импровизируют на ходу. В конце концов, они, наверняка никогда раньше не похищали кузена короля. Краем глаза Кастиэль замечает, что Кевин пытается не паниковать.
— Нет, — говорит Бобби. — Но ситуация накаляется, и статус кво в любой момент может быть нарушен.
— Вы слышали, что есть судебные фракции, оспаривающие законность моего брака? — Кастиэль качает головой и поправляет себя: — Дин сообщил вам об этом.
— Да, — признается Бобби. — Сейчас появилось много вопросов, но ваша сторона отмалчивается, и это заставляет людей нервничать. Ты замужем за Дином, но может быть, и нет, а если это так, то ты — единственная ниточка к тому, что происходит на самом деле.
— Каковы условия моего пребывания здесь? — спрашивает Кастиэль.
— Сынок...
— Не называйте меня так и перестаньте пытаться убедить, что никаких условий нет, — говорит Кастиэль. — Что вам от меня нужно?
Бобби вздыхает.
— Мне нужно задать несколько вопросов о ваших намерениях. К Дину и к нам.
— А, — понимает Кастиэль. — Вы не можете сказать мне, как долго хотите держать меня, потому что не знаете. Хорошо. Я озвучу вам свои условия: я хочу видеть Рэйчел, чтобы убедиться, что она в порядке, и вы позволите ей покинуть это помещение в целости и сохранности. Пока вы не сделаете этого, я не буду говорить с вами и отвечать на ваши вопросы.
Бобби хмурится.
— Эй, к слову...
— Это все, — Кастиэль возвращается к еде.
— Прошлой ночью флот Майкла появился у побережья Илчестера, — говорит Бобби. — Полдюжины кораблей, как минимум, из тех, что мы можем видеть, и они просто выскочили без предупреждения или разрешения. Вы понимаете, что это значит? Это значит, Майкл сделал первый шаг, а не мы.
Кастиэль спокойно продолжает есть.
— С вашей стороны было радиомолчание, — продолжает Бобби. — Мы приняли решение и забрали вас с Дином раньше срока, чтобы убедиться, что они не доберутся до вас первыми. Разве можно винить нас? Если вы что-то об этом знаете, то должны сказать нам.
Кастиэль отрывает кусок от хлеба и макает в рагу.
— Они приплыли, чтобы проводить вас с Дином к Майклу? Потому что я слышал, что Майкл просил вас выказать уважение раньше, а вы отказали. Сказали «нет» королю, который, насколько я знаю, не слишком хорошо воспринимает подобные ответы, — Бобби вздыхает, когда Кастиэль не отвечает. — Слушайте, если Дин говорил обо мне, вы должны знать, что он мне, как родной. Если не верите мне, тогда доверьтесь ему.
Кастиэль резко вдыхает, впечатленный попаданием Бобби по точке давления.
— Ладно, — Бобби отодвигает стул и встает. — Будь по-вашему.
Кастиэль позволяет себе прерывисто выдохнуть, только когда все трое уходят, забрав с собой пустой поднос.
Ему почти хочется смеяться. Если Бобби говорит правду, то Майкл только что поставил под угрозу переговоры, торговые соглашения и весь пиар брака Кастиэля с Дином. Это провокационный шаг, и он не пошел бы на него, не перевешивай награда риска. Бог знает, что это за награда, но у Кастиэля достаточно опыта, чтобы держаться в тени истинных мотивов Короны.
Он кладет руки на стол, представляя, как напряжение его тела впитывается в мебель. Это движение заставляет его манжеты немного откинуться назад, и взгляд останавливается на браслете, который подарил ему Дин.
Серебро. Не высшей пробы, но и оно может быть полезно. Кастиэль быстро снимает его и, убедившись, что никто не наблюдает из смотрового окошка, прячет под матрасом.
Кастиэль оглядывает комнату. Дерево, камень, ни соли, ничего органического, что можно было бы использовать для магии. Ему нужно еще раз тщательно осмотреть комнату, выяснить, где он находится и решить, что делать дальше. Ему нужно подумать.
***
Проходит всего несколько часов, прежде чем у Кастиэля снова появилась компания. На этот раз он слышит голос Дина еще до того, как дверь открывается, и от этого звука Кастиэль немедленно вскакивает со стула, сердце колотится в груди от внезапного и всепоглощающего ожидания.
Дверь распахивается, и появляется Дин. Он кажется невредимым, нигде не видно ни бинтов, ни ран. Он в ярости врывается в комнату, глаза дикие и сосредоточенные, губы сжаты в жесткую линию.
За ним следуют Бобби и Виктор, но в данный момент они не имеют отношения к предательству на лице Дина при виде Кастиэля.
— Какого черта, Бобби?! — кричит Дин, поворачиваясь к своему другу. — Я же сказал вам оставить его!
— Это не тебе решать, — отвечает тот.
— Это мне решать, я его муж! — Дин глубоко вздыхает и подходит ближе, осторожно сжимая плечо Кастиэля. — Ты в порядке? Они не причинили тебе вреда?
Увидев Дина, Кастиэль почти тает от облегчения. В его ощутимом гневе также чувствуется удовлетворение, и Кастиэль впитывает его, даже когда качает головой в ответ и разводит руки в стороны, чтобы показать, что он в порядке.
— Сколько границ ты пересек? — спрашивает Дин. — Полагаю, Совет не санкционировал это.
— Ошибаешься, — говорит Виктор. — Эллен знает.
— Они первые начали, — говорит Бобби, начиная злиться. — Мы должны были вытащить тебя оттуда. Если Майкл доберется до тебя...
— Не нужно было брать Каса! — Дин снова поворачивается к Кастиэлю и понижает голос. — Я не говорил им брать тебя. Ты ведь веришь мне, да, Кас?
Кастиэль кивает. Уголки губ Дина изгибаются, но глаза выдают его беспокойство, поэтому Кастиэль двигается не задумываясь, мягко касаясь локтя Дина. Это всего лишь жест утешения, но краем глаза он видит, как Виктор украдкой скрещивает руки на груди, а Бобби меняет позу.
Словно Кастиэль — угроза.
— Спроси его, Дин, — говорит Бобби.
Дин разочарованно стонет.
— Ты знал, что Майкл собирался послать корабли в Илчестер? — когда Кастиэль качает головой, Дин говорит: — Видите! Он не знал!
— Ты принимаешь это за чистую монету? — вступает в разговор Виктор.
— Да, я принимаю это за чистую монету, — огрызается Дин. — Я могу поручиться за Каса.
— Он держал тебя взаперти почти месяц, — говорит Бобби.
Кастиэль моргает. Что?
— Нас обоих там держали, я же говорил! — восклицает Дин, в то время как разум Кастиэля катится со скоростью сто пятьдесят километров в минуту, внося изменения. — Кас хотел этого не больше, чем я!
— Управляющий персонал — его люди, — спокойно говорит Бобби голосом, который убеждает Кастиэля, что этот спор не нов. — Его люди контролировали дом и все, что в нем находилось. Вас изолировали специально, до уровня, который, по твоим же словам, даже твой муж считал необычным. Ты должен был тайно проносить письма, Дин! Разве это не рисует ясную картину того, через что тебе пришлось пройти?
— Мы не о том сейчас говорим, — огрызается Дин.
— Дин, тебе нужно проветриться, — говорит Бобби. — С твоим... с Его Светлостью все будет в порядке. Кроме того, это место намного лучше того, к чему он привык.
Намного лучше, чем то, к чему привык Кастиэль? Странные слова, и Кастиэль скорее всего, так бы и не понял, к чему это, если бы Дин внезапно не дернулся и не глянул на Кастиэля широко раскрытыми от испуга глазами. Кастиэль не знает причины, по которой Дин так бы замер.
Бобби не может говорить о Доме Джошуа с его комфортной роскошью. Это просто смешно.
Он говорит о детстве Кастиэля, когда тот жил в башне? Дин рассказал ему об этой запрещенной части истории Кастиэля?
Когда Кастиэль смотрит на пораженное лицо Дина, он понимает, что да, Дин рассказал Бобби именно об этом. Дин, вероятно, рассказал Бобби все.
В животе Кастиэля ощущается свинцовая тяжесть от осознания того, что Дин знает... практически все. Он знает, как и кто воспитывал Кастиэля, его ограниченных союзников, его отношения с Майклом. Он знает о фракциях при дворе, о тех, кто за и против короля. Знает о различных Домах, важных маршрутах через острова, стратегических местах и военных базах всего Королевства.
Дин знает обо всем этом, потому что Кастиэль сам научил его. Стена гарантировала, что многие дела Королевства были неизвестны посторонним, но теперь эти люди получили эту информацию от Дина. Если им нужно больше, они могут узнать у Кастиэля. Кузен короля полезен. В этом есть смысл. Вот почему он здесь.
Кастиэль на мгновение опускает взгляд, глядя на безопасный, каменно-серый пол. Когда он снова поднимает глаза, то становится спокойнее и с вызовом встречает серьезное лицо Бобби.
— Кас... — нерешительно говорит Дин. — Ты должен был остаться в безопасности в доме, я думал, что ты...
Кастиэль отмахивается от Дина и обвиняюще указывает на Бобби. Он сделал это специально, привел Дина, чтобы попытаться заставить Кастиэля говорить. Это не сработает.
— Почему ты ничего не говоришь? — удивляется Дин. — Они тебя ранили?
— Он дал обет молчания, — говорит Виктор. — Хочет, чтобы Рэйчел освободили, и тогда он откроет рот.
— Отлично, — решает Дин. — Давай так и сделаем.
— Дин... — протестует Бобби.
— Давай так и сделаем, — Дин кивает Кастиэлю, и упрямый изгиб его рта должен быть успокаивающим, но Дин, похоже, не осознает опасности, в которой находится. Его друзья не должны смотреть на него так, словно не могут доверять ни одному его слову.
***
Виктор остается с Кастиэлем, пока остальные уходят, чтобы выполнить его условие. Дина все еще переполняет разочарование, а Бобби сердито смотрит на него. Виктор садится за стол, и через мгновение Кастиэль присоединяется к нему, но тот достаточно умен, чтобы не пытаться нарушить тишину комнаты.
Дверь не заперта, но Кастиэль пока не хочет рисковать.
Время подходящее, чтобы рассмотреть ситуацию с точки зрения союзников Дина. Кастиэль думает о раздражении Дина, читающего письма от родителей, которые сомневались в его безопасности и нормальной жизни в доме. Он думает о его натянутой улыбке во время их фотосессий и записанных интервью, и о том, чем это могло казаться людям, которые знают Дина.
Он думает о том, как Дин описал его: «Ты... такой, какой есть». Когда он сказал это, больно не было, но лишь потому, что отношение Дина заставило Кастиэля поверить, будто с ним все в порядке. Если Дин может быть таким замечательным, теплым и дружелюбным с ним, то, конечно, его недостатки не так уж и велики.
Возможно, это просто Дин.
Кастиэль не боится Майкла, но знает о влиянии, которое тот оказывает на людей одной своей репутацией. Рупорами Майкла являются Наоми, Захария, Уриэль и им подобные; они по-своему могущественны и пугающи. Кастиэль знает, к какой семье он принадлежит и какую репутацию создают ему эти связи.
Образование Сэма могло подготовить его к роли мужа-дипломата. Дин — это замена в последнюю минуту, брошенная в омут с головой, чтобы сохранить лицо, неподготовленная и одинокая. Пиар Наоми о предполагаемом романе века, возможно, сработал на публику, но, должно быть, это стало ужасной историей для других.
— Вы сказали, — тихо произносит Кастиэль, заставляя Виктора вздрогнуть от неожиданности, — что приехали в Илчестер не похитить, а спасти. Вы имели в виду спасение Дина от меня, не так ли?
Выражение лица Виктора непроницаемо, но Кастиэлю этого достаточно.
— Лучше молчите, Ваша Светлость, — нейтрально говорит Виктор.
— Если я хочу говорить, буду говорить, — говорит Кастиэль. Это друзья Дина, и они защищают его. Майкл, возможно, заставил их действовать с опережением графика, отправив свои корабли, но их план вытащить Дина из дома был на готов до того, как это произошло.
— Правда в том, что я вас не знаю, — тихо произносит Виктор, и Кастиэль понимает, что это сказано не для протокола. — Все, что я знаю, услышано мною из телевизора — мой друг внезапно женится, да еще и на муд... Не поймите меня неправильно, но мы с Дином знакомы много лет, и он не поклонник вас всех. Я имею в виду королевскую семью.
— Я в курсе. «Мудаки в коронах», так он нас называет. Не смотрите так потрясенно. Дин был со мной совершенно откровенен. Я знаю его отношение к монархии.
— Ладно... — медленно произносит Виктор. — Ну, тогда, думаю, вы понимаете, почему... почему для нас это так странно. Он планировал свой побег из вашего дома для новобрачных. Но когда пришло время, он не пошел с нами. Поставил нашему человеку синяк под глазом, когда отбивался от него. У нас были люди, которые наблюдали за вами в ресторане... и в театре.
Лицо Кастиэля вспыхивает при воспоминании о поведении Дина той ночью.
— Думаете, я соблазнил его? И я изменил его так, чтобы он оставался рядом со мной для Майкла?
Виктор вздыхает.
— Я не знаю, что и думать. Но мне известно, что у Дина есть комплекс героя. Он думает, что сможет спасти всех, если сильно постарается. Может, он вбил себе в голову спасти вас.
— Вы смотрите свысока на великодушие Дина?
— Умный человек может использовать это против него, — замечает Виктор.
Это... правда, и Кастиэль не может возражать, независимо от того, какой угол он принимает. Если бы Дин был женат на ком-то другом, скажем, на Наоми или Бартоломью, они бы достаточно быстро нашли эту сторону Дина и использовали, чтобы управлять им. Лично Кастиэлю трудно представить, что Дин — упрямый, своевольный, осуждающий — когда-нибудь попадется на такой трюк, но Виктор знает его гораздо дольше.
— Вы заботитесь о Дине, — говорит Кастиэль.
— Чертовски верно. Если мы ошибаемся, я буду должен вам самые большие в мире извинения. Но если правы, и вы дурачите его, я буду первым, кто надерет вам задницу.
Кастиэль улыбается — Виктор даже говорит так же, как Дин. Это может быть общим для всех, кто живет на континенте или является охотником, но самое главное — подача.
К моменту возвращения Дина и Бобби Кастиэль становится более подавленным. К счастью, с ними приходит и Рэйчел — взъерошенная, но невредимая, и она вздыхает с облегчением при виде него.
— Ваша Светлость, — говорит Рэйчел, прежде чем повернуться к Дину и добавить: — Спасибо. Я останусь с ним.
— Я же сказал, — говорит Дин, — Кас хочет, чтобы тебя освободили.
— Я останусь, — упрямо повторяет Рэйчел. — Его нельзя оставлять одного под вашей опекой.
— Рэйчел, — зовет ее Кастиэль. — Ты знала, что Майкл собирается прислать свои корабли?
— Нет, — Рэйчел не удивлена вопросом, значит, ей уже его задавали. — До нашего запланированного отъезда еще целая неделя. Честно говоря, все, что у нас есть — это их слова о том, что флот появился у побережья, не так ли?
— Я хочу, чтобы ты ушла, — говорит Кастиэль. — И выяснила, что происходит, учитывая мои интересы. Если это недоразумение, мне нужно знать, есть ли у меня союзники и может ли кто-то помочь утрясти все. Рэйчел, ты в состоянии сделать это для меня?
На лице Рэйчел появляется нерешительность. Она боится за него, и ее преданность трогательна.
— Они не причинят мне вреда, — успокаивает Кастиэль. — Дин об этом позаботится.
— Дин, — шипит Рэйчел. Она искоса смотрит на него, и тот вздрагивает от ее взгляда. — Муж, который сбегает из супружеского ложа, вовсе не муж.
— А как насчет мужа, который дурит голову своему супругу посредством этого семейного ложа? — фыркает Бобби.
Лицо Рэйчел краснеет, но Кастиэль резко бросает:
— Пожалуйста. Твоя роль очень важна. Сделай это для меня.
— Хорошо, — говорит она после долгой паузы. — Я сделаю это для вас. Возможно, все это просто огромное недоразумение.
— И мы посмеемся над этим завтра за ужином, — говорит Кастиэль, и Рэйчел слегка улыбается.
— Кас, — мягко говорит Дин. — Я сам отвезу ее в ближайший город. Этого достаточно?
— Да, — соглашается он.
Рэйчел внезапно бросается вперед, обнимая его. Кастиэль вздрагивает, но принимает объятия.
— По-моему, все слишком остро реагируют, — чопорно говорит Рэйчел, отступая назад. — Этот брак должен был сблизить нас, а не заставлять прыгать по теням друг друга.
— Разве это не забавно? — снисходительно говорит Кастиэль.
***
Если это недоразумение, то Кастиэль не в состоянии раскрыть суть ситуации. Все, что он может — это сидеть взаперти и ждать, что достаточно знакомо и настолько банально, чтобы Кастиэль мог почти считать себя экспертом.
Но все уже не так, как раньше. Все повороты судьбы в прошлом Кастиэля происходили в его собственном королевстве. Здесь другие правила. Люди многогранны. Кастиэль женат на одном из них и начинает подозревать, что область, которой он не знает в Дине, обширнее, чем он когда-либо думал.
Это многое в ретроспективе объясняет в поведении Дина во время их медового месяца. Перепады настроения могли быть результатом его контрабандных писем — он, вероятно, узнал о подозрениях своих союзников относительно намерений Короны. Это же, конечно, объясняет странное поведение Дина в последние дни, то, как он наконец прикоснулся к Кастиэлю, словно это был его последний шанс и ему лучше воспользоваться им, прежде чем он покинет Дом.
После захода солнца и ужина, когда Кастиэль лежит в постели в ожидании сна, который все не приходит, Дин возвращается.
— Кас, — тихо зовет он. С ним Кевин и Виктор, оба остаются позади, когда Дин входит в комнату. — Кас, мне нужно спешить.
Кастиэль садится.
— В чем дело? С Рэйчел все хорошо?
— Да, она в порядке, у меня есть для нее машина, она возвращается в город. — Дин опускается на корточки рядом с Кастиэлем, сидящим на кровати, и сжимает его колено. — Возможно, я не смогу увидеться с тобой какое-то время, поэтому хотел... Я должен воспользоваться этим шансом, чтобы извиниться. За то, что не рассказал тебе о своих планах уйти...
— Это не имеет значения, — говорит Кастиэль.
Дин морщится.
— Кас...
— Я прекрасно понимаю, как важно прибегать к уловкам, — Кастиэль также знает о присутствии Кевина и Виктора в другом конце комнаты, поэтому говорит тише. — Ты защищаешь свою семью и свой народ. Это не личное.
Большая часть освещения в комнате Кастиэля погашена, оставив единственный источник лучик, идущий из коридора за дверью. Лицо Дина в основном в тени, но Кастиэль видит, как он вздрагивает и пытается подобрать слова. Однако есть кое-что, что он мог бы добавить, чтобы сделать как лучше.
— Дин, — говорит Кастиэль, еще сильнее понижая голос. — Вытащи меня отсюда.
Дин откашливается.
— Я не могу.
— Можешь, — говорит Кастиэль. — Если твои друзья не могут доверять тебе, найди другой способ. Уведи меня отсюда.
— Сюда едут представители Совета, — шепчет Дин. — Разверзнется ад, если ты сбежишь. Ты не очень-то с нами сотрудничал.
Кастиэль хмурится.
— Я не обязан любезничать со своими похитителями.
— Им не пришлось бы похищать тебя, согласись ты просто отправиться со мной, — возражает Дин.
— Значит, это моя вина?
— Нет, нет, это... — Дин качает головой. — У меня должно было остаться еще несколько дней, чтобы убедить тебя.
— Ты сделал все, что мог, чтобы убедить меня, — говорит Кастиэль. — Что еще оставалось после того, как ты переспал со мной?
Дин таращится на него и отшатывается.
— Я не... не поэтому, я... Господи, Кас.
Кастиэль не сказал это, чтобы специально ужалить Дина, но, возможно, подсознательно желал этого, поскольку ощущает прилив мелкого удовлетворения при виде боли на лице Дина. Кастиэль устал и расстроен, и боится, что его чувства к Дину мешают ему ясно оценивать ситуацию. Он хочет верить в убеждения Дина, но эта ситуация выше его, выше их, выше того, чем должен быть их брак.
— Значит, это было прощание? — спрашивает он. Когда Дин отводит взгляд, Кастиэль кивает сам себе. — А что, логично. Это было хорошо, мне очень понравилось. Вполне компенсирует рассказ Бобби обо мне.
— Я рассказал ему о... об этом, потому что пытался убедить их, что ты не близок с Майклом, — шипит Дин. — Ты не такой, как он.
— Это не имеет значения.
В каком-то смысле так даже лучше. У них никогда не будет ничего, кроме поверхностного брака, и не важно, что на краткий миг Кастиэль чуть не потерял голову, задаваясь вопросом «А вдруг?». Даже если все это закончится завтра, Кастиэль будет помнить, что они всего лишь фигуры в игре, и их договоренность важнее, чем они оба, вместе взятые. Они, как люди, никогда не имели значения.
— Дин, — зовет Виктор, заставляя их обоих вздрогнуть. Он прижимает рацию к уху и хмурится. — Они захватили город.
— Захватили город? — эхом отзывается Дин, поднимаясь на ноги. — Что значит «захватили город»?
— Илчестер потемнел, — отвечает Виктор. — Люди Майкла высадились и закрыли город.
— Черт возьми, — бормочет Дин. — Кас, если ты что-нибудь знаешь...
— Не знаю, — говорит Кастиэль. — Перестань спрашивать.
— Другие будут спрашивать, — указывает Дин.
— И я скажу им правду, как сказал тебе.
— Нам нужно идти, Дин, — настаивает Виктор. — Сейчас же.
Кастиэль больше ничего не говорит, потому что это было бы пустой тратой сил и дыхания. Дин и Виктор уходят, чтобы оценить ситуацию, а потом, скорее всего, будут разговоры и переговоры, и тонко завуалированные угрозы, и ностальгия по тому времени, когда Стена еще стояла, сохраняя отношения между двумя странами прохладными и безличными. Кастиэль хочет домой.
— Ваша Светлость, — говорит Кевин. Он застыл в дверном проеме, закрывая дверь. — Я... я не знаю, в курсе ли вы, но мы знаем всю историю. Не выдуманную, а настоящую. Как вы... познакомились с Дином незадолго до встречи с Сэмом.
— Так что теперь? Иллюзия разрушена?
— Только среди избранных, — говорит Кевин. — Ваш брак на самом деле очень популярен. По-настоящему популярен, он глобально поразил воображение всей страны. Люди хотят верить в счастливый конец, понимаете? Положение Совета в глазах общественности уже давно не достигало таких высот. Поэтому и хотят держать правду в секрете так долго, как только смогут. Все желают это спасти.
— Ваша сторона утверждает, что Майкл выступил первым, послав свой флот, — говорит Кастиэль. — Держу пари, что сторона Майкла скажет, что это вы переступили черту, похитив меня и Дина из нашего дома для молодоженов.
— Да, это проблема, — мрачно говорит Кевин. — Но дело в том, что именно из-за вас Дин оказался втянут в эту историю, верно? Вы нашли Дина той ночью в баре. Некоторые считают это огромным совпадением. Из всех людей, с которым вы могли бы... переспать, это оказался брат вашего жениха?
— Они думают, что я это подстроил? Специально искал именно Дина?
Кевин нервно смеется и потирает затылок.
— Совпадения заставляют людей нервничать.
— Какой мне от этого прок? — спрашивает Кастиэль.
Кевин бросает быстрый взгляд через плечо, а когда оборачивается, его губы сжимаются от сочувствия.
— Именно это некоторые и пытаются выяснить. Я действительно сожалею обо всем этом, Ваша Светлость.
— Мой король только что захватил ваш город, — говорит Кастиэль. — Вы делаете то, что должны. Спокойной ночи, Кевин.
— Доброй ночи, Ваша Светлость.
Кевин был почти добр, думает Кастиэль. Как мило с его стороны быть таким заботливым и в некотором смысле открытым в плане информации, когда все остальные ведут себя, как антагонисты.
Хорошая стратегия, и жаль, что Кастиэль не может доверять ему больше, чем остальным. Или, если уж на то пошло, вообще кому-то.
Глава 2
Кевин приходит на следующее утро с охапкой прессы, которую кладет на стол Кастиэля.
— Я подумал, вы захотите наверстать упущенное, — говорит он и оставляет Кастиэля одного.
В стопке в основном местные газеты — подборка, начиная со дня их свадьбы. Есть и цветные журналы, у некоторых на обложках их с Дином лица.
Просматривая их, Кастиэль ощущает странное несоответствие. Логически он понимает, что на фото они с Дином, но кажется, будто изображения не их — эти сфотографированные люди — безупречны, уверены в себе и контролируют свою жизнь. Дин ужасно фотогеничен, силен и красив, с блеском в глазах, отражающим его доступность. В отличие от него Кастиэль — отстраненный и таинственный принц из далекой страны, но располагает к себе широкая белозубая улыбка его мужа — конечно, если Дину Винчестеру дорог этот человек, то в нем должно быть что-то стоящее.
Легко попасть под влияние этой истории, когда ее сопровождают такими визуальными эффектами. Фотографии с помолвки имеют преимущество, они не отредактированы — специально, чтобы смягчить поспешное объявление о «замене» в помолвке. Затем идут фото свадебного приема — «откровенные» и немного менее формальные, очеловечивая богатых и знаменитых с обеих сторон моря, когда те общаются, едят и пьют. Благодаря этому «урожаю» для СМИ публика может гордиться и радоваться, ведь они обеспечили любовное воссоединение. Огромный прогресс по сравнению с тем, что изначально подразумевалось.
Фотографий самой свадьбы нет, поскольку в храме съемку запретили. Тем не менее, есть несколько рисунков, и Кастиэлю они кажутся достаточно точными — он изображен босым, в соответствующем облачении, рядом с причесанным Дином в парадной форме, их руки вытянуты вперед, когда жрец наматывает на них связующую ткань. Рисунок кажется интимнее фотографии, ловкий взгляд на личный момент.
Технически рисунок впечатляет, если рассматривать его просто как демонстрацию таланта художника. Их с Дином сходство передано точно, но дело не только в этом — светотень и цвета весьма искусны. Кастиэль смутно ужасается пришедшей в голову идее, но ему действительно нужно тщательно изучить его, чтобы улучшить свои собственные навыки, поэтому он осторожно вырывает рисунок и кладет к себе.
Кастиэль компенсирует свое неблагоразумие тщательным просмотром остальных материалов в поисках полезной информации. Он читает последнюю сводку новостей, изучает активные проекты, следующие за их договоренностью, и прогнозы на будущее. Намеков на нагнетание, которое должно было привести к нынешней ситуации, крайне мало, за исключением пары сообщений о том, что охотники больше не обороняют внутренние границы.
Особенно полезна карта, которую Кастиэль находит в одной из газет — она достаточно подробно описывает побережье, чтобы можно было определить местоположение этой крепости. Он почти уверен, что это крепость или укрепленный дом, потому что где еще они могли бы разместить штаб и держать ценного пленника? В комнате Кастиэля, может, и тихо, но он слышит, как где-то внизу и за стенами что-то происходит — шаги и голоса, движение машин и случайные возгласы внизу. Они наверняка в стороне от Илчестера, достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности, но достаточно близко, чтобы вернуться к границам города для разведки и других целей.
В перерывах между чтением Кастиэль думает и планирует.
***
К моменту прибытия Эллен Харвелл Кастиэль уже подготовился. Эллен входит в его комнату одна и жестом заставляет остальных ждать снаружи, закрыв за собой дверь. Она официально пожимает Кастиэлю руку, но за стол не садится.
— Не при таких обстоятельствах я надеялась снова встретиться, — Эллен контролирует себя, но заметно устала, и, вероятно, ей пришлось отказаться от сна, чтобы справиться с этим маленьким кризисом.
— Тут я с вами согласен, — отвечает Кастиэль.
— Это для вас, — Эллен протягивает письмо, и роскошная бумага, которую использует Майкл, бросается в глаза, едва она достает конверт из кармана куртки. — Я только что прибыла из Илчестера, где говорила с Захарией, который взял на себя управление городом. Он просил передать это вам. Возможно, вы захотите немедленно прочесть его.
Майкл решил не рисковать, и письмо зачаровано — только для глаз Кастиэля. Оно открывается под пальцами Кастиэля, и он читает.
Приветствия кратки, Майкл сразу перешел к сути: единственное, о чем он сожалеет — невозможность быть уверенным в безопасности Кастиэля. Это письмо обеспокоенного короля, в нем говорится о его тревоге в связи с возникшей ситуацией. В конце Майкл обещает сделать все, что в его силах, чтобы все наладить, и Кастиэль должен верить и довериться ему.
В целом, там очень мало того, что Кастиэль находит полезным или утешительным.
— Ладно, — Кастиэль кладет письмо на стол. — Что вы хотите сказать?
— Захария сообщил, что он и его люди не покинут Илчестер, пока вас с Дином не передадут ему. Его Величество желает быть уверенным в вашей безопасности. Вы хотите этого?
— Дин и я — единое целое в ваших глазах, так же как и в глазах Майкла, поскольку наша ценность в нашем браке. Даже если я скажу, что хочу уехать, Дина вы не отпустите.
— Я все равно должна спросить.
— Мой ответ не имеет значения, поэтому не спрашивайте просто так, чтобы сказать себе, что дали мне выбор.
Улыбка Эллен слабая и печальная.
— Если все рухнет, вы ведь знаете, кого Его Величество обвинит, верно?
— Дина, — отвечает Кастиэль. — Его обвинят в том, что он соблазнил меня и увел от предполагаемого жениха, а затем убедил своего брата бежать.
— Значит, вы понимаете, почему я не могу отправить его к Захарии.
— Потому что боитесь, что Захария будет обращаться с Дином так же, как вы обращаетесь со мной. Да, я понимаю.
Эллен вздыхает.
— Доверие — это роскошь, и меня считают дурой за то, что я его предлагаю.
На мгновение она кажется старше, хотя вспышка сожаления быстро гаснет. Эллен была одной из главных движущих сил альянса между их странами, и его успех должен был стать жемчужиной ее пребывания на посту спикера и главного должностного лица Республики. Она произнесла речь на их свадьбе и танцевала с ними обоими. Дин очень много раз говорил о ней.
— Пойдемте со мной, — предлагает Эллен. — Прогуляемся.
Сначала Кастиэлю кажется, что это метафора, однако Эллен открывает дверь и что-то говорит людям снаружи. Когда она жестом приглашает Кастиэля следовать за ней, он идет, а за ними идут Кевин и их двухметровый телохранитель.
Снаружи находится каменный коридор с чередующимися дверями и лестницей в дальнем конце.
— Я не удивлена, что при дворе нашлись люди, оспаривающие законность вашего брака, — говорит Эллен. — Несогласные есть везде, и, честно говоря, я бы заподозрила неладное, если бы их не оказалось. Они просто нашли точку давления, и Майкл решил ответить в своем стиле.
— Думаете, что Майкл взял город, чтобы доказать свою точку зрения? — спрашивает Кастиэль. — Чтобы утвердить свою власть?
— Своему народу и нам тоже. Как далеко он готов зайти, остается загадкой, которую я предпочла бы не разгадывать. Вопрос здесь в том, каков ваш уровень вовлеченности во все это, — Эллен проводит Кастиэля в комнату чуть дальше по коридору, ее большая дверь широко распахнута, чтобы не мешать движению. Похоже, это какая-то комната для совещаний или работы, потому что, хотя в углу и есть кровать, повсюду расставлены столы, папки и коробки. Тут имеется даже небольшая кладовка в укромном уголке, откуда идет запах кофе.
Кастиэль старается не выглядеть так, будто изучает комнату и ее возможные точки выхода.
— Что вы имеете в виду?
— Я была уверена, что кандидат Майкла выразит готовность, — многозначительно говорит Эллен.
Кастиэль смотрит на нее.
— Ваш кандидат сбежал.
— Да, это наше упущение, — говорит Эллен, хотя ее тихий гнев звучит так, словно направлен внутрь. — А вы знали, что Дин протестовал громче Сэма? Не хотел, чтобы его брата «продали», выражаясь его же словами. Все следили за Дином, чтобы он не напортачил, поэтому Сэм и ускользнул.
— Дин сделает все, чтобы спасти свою семью.
— Это я знаю. Будь я лучше, не давила бы так сильно, чтобы это произошло. Но я надавила, и вот к чему мы пришли. Я сделаю все возможное, чтобы исправить это. Но не смогу ничего при отсутствии всей информации.
А вот и суть.
— Что вам нужно?
Эллен на мгновение отворачивается, принимая чашку кофе, которую предлагает ей Кевин. Он предлагает и Кастиэлю — простой, домашний напиток почти неуместен в этом безличном каменно-деревянном здании, но от этого он кажется Кастиэлю еще более ценным.
— Почему Майкл выбрал вас? — спрашивает Эллен.
— Я расходный материал, — отвечает Кастиэль. — У меня нет причин, и не я раскачиваю эту лодку.
— Нет, именно вы, — говорит Эллен. — Ваша... случайная неосторожность дала повод тем, кто против этого брака и, косвенно, против самого Майкла.
— Я сделал это не нарочно. И не знаю, как еще объяснить вам это.
Эллен кивает, обменявшись быстрым взглядом с Кевином. Верит она ему или нет, Кастиэль не знает, хотя спикер, кажется, из тех, кто использует более извилистые способы узнать желаемое. Она по-человечески говорила с ним и еще ни в чем не обвиняла, но должна же она его в чем-то подозревать.
— Поле изменилось, и игроки вместе с ним, — говорит Эллен. — Общественность верит в вас или по крайней мере в то, что вы с Дином представляете. Независимо от того, на чьей вы стороне и каковы ваши истинные мотивы, власть имущие внешне обязаны поддерживать ваш брак. Майкл использовал это, чтобы высадить свой королевский легион на территории Республики за... сколько, двести лет?
— Примерно, — говорит Кастиэль.
— В качестве акта доброй воли, вот, держите, — Эллен достает из папки небольшую стопку писем. Кастиэль сразу же узнает в них свои собственные и тут же выхватывает. — Команда Бобби сумела сохранить их, прежде чем покинуть Илчестер.
— Сохранить? Украсть.
— Так же, как ваш король украл наш город, — парирует Эллен. — Вот к чему мы пришли. Нам нужно найти способ двинуться вперед.
— Это не моя вина, — письма Кастиэля пахнут до боли знакомо, и ему приходится заставлять свои пальцы не сжимать их слишком сильно. — Единственное, что я пытался сделать, — быть достойным мужем Дину. Понятия не имею, удалось ли мне это, но знаю, что я намного лучше, чем то, что он мог бы получить.
Это звучит высокопарно, но Кастиэль именно так и думает. Он знает, что это правда, ведь кто-то другой был бы менее добрым, терпимым и открытым для обсуждений. Дин мог бы жениться на ком-то, кто его подставит, воспользовался бы его недостатками, а потом взял их на карандаш, и тогда у Майкла был бы гораздо более управляемый двоюродный зять.
— Думаю, я тоже в это верю, — говорит Эллен. — Моя работа — работа Совета — определить наилучший следующий шаг. А пока я хотела бы попросить вас написать письмо Майклу.
— Я не буду ради вас лгать своему королю.
— Я и не прошу об этом, — беззлобно отвечает Эллен. — Просто хочу, чтобы вы подумали о Дине и обо всем том хорошем, что должен принести ваш брак. Помогите нам спасти это.
Желания Кастиэля просты и эгоистичны. Все, чего он хочет, — уйти отсюда, продолжать свою работу, быть полезным в более тонких отношениях. Тем не менее, Эллен звучит серьезно, и из ее осторожной формулировки Кастиэль понимает, что она недовольна последними решениями Бобби и Виктора. Она также признала инакомыслие и на стороне Республики, что требует контроля за ущербом со всех сторон.
— Дайте мне бумагу, — говорит Кастиэль. — И все необходимое, чтобы запечатать письмо.
— Конечно.
Пока Эллен заставляет Кевина раскладывать вещи на столе, Кастиэль подходит к ближайшему окну. Стекло закалено, и вид с пятого этажа ведет во двор того, что кажется укрепленным каменным домом.
В этом дворе движутся с какой-то целью около дюжины человек, и Кастиэлю кажется, будто среди них он видит Дина. Да, это определенно Дин в кожаной куртке, возможно, даже в той самой, что была на нем, когда они впервые встретились. Он стоит с группой людей вокруг стола, изучая какую-то карту. Он оживлен, но не так, как раньше, когда говорил о своих любимых фильмах. Тут его движения тверды и деловиты, решительны. Слушая, он скрещивает руки на груди. Указывает на людей, и те кивают.
— Дин хороший человек, — внезапно говорит Эллен, хотя со своего места никак не может знать что Кастиэль наблюдает за своим мужем. Может, ей удалось прочесть выражение его лица. — У него добрые намерения, хотя он имеет тенденцию быть близоруким.
— Я знаю, — отвечает Кастиэль.
— Вы ведь не станете обвинять его в недавних действиях? Он не был создан для этой задачи, и все это не его вина. Мальчик хорошо убирается, но скорее стреляет, чем танцует.
Кастиэль хмурится, наблюдая, как крошечная фигурка Дина пересекает двор и исчезает из виду.
— Дин умеет танцевать.
— Ну да, но только потому, что должен, это не значит, что ему нравится...
— Дин многое умеет, — Кастиэль отворачивается от окна, и Эллен смотрит на него в легком замешательстве. — Он — открытый сосуд и обрабатывает информацию так же быстро, как определяет, насколько эта информация актуальна. Он может не соответствовать типичному представлению о том, какой должна быть его роль, но если вы так плохо думаете о нем, неудивительно, что не верите в его способности позаботиться о себе.
— Я знаю, что Дин умен, — говорит Эллен, начиная раздражаться, — вопрос не в этом.
— Но должен быть именно в этом. Или же ваш страх передо мной — перед нами — перекрывает вашу веру в способность Дина выполнять свою работу.
— Это была не его работа, — говорит Эллен. — В том-то и дело.
Очередная попытка Эллен минимизировать урон. Кастиэль задается вопросом, действительно ли они могут сгладить все это, заставить Майкла и охотников отступить, чтобы потом посмеяться над этим за чаем и тортом. Они вернутся к светской беседе, пожиманию рук и идеальным улыбкам, в то время как механизм альянса, громко поскрипывая, вернется к работе.
Это, конечно, возможно. Кастиэль позволяет этой мысли булькать на медленном огне и садится за стол Эллен, чтобы начать писать. Но под этой мыслью скрывается еще одна — если всем так легко шарахаться от теней и начать тыкать пальцами, то для начала фундамент, на котором построили альянс, никогда не был достаточно прочным.
Кастиэль пишет и чувствует себя предателем — не перед Короной, а перед самим собой. Тон его письма официальный, но не обвиняющий — он болезненно осознает опасность гнева Майкла. Благодарит за заботу, уверяет его, что с ним все в порядке, сообщает о приезде Эллен и выражает надежду, что новые переговоры будут более плодотворными.
Все остальное Кастиэль проглатывает. Для него более продуктивно сохранить это для письма, которое он однажды напишет Анне. В нем он расскажет ей, что узнал совершенно новые способы ненавидеть этот брак; что он и прежде ошибался в людях, но, по-видимому, не усвоил свой урок; что он не знает, есть ли у него мужество продолжать быть женатым на Дине.
— Я закончил, — Кастиэль запечатывает письмо и передает его Эллен. Это движение напоминает наложение пластыря на зияющую рану.
— Спасибо. Мне очень жаль, что так сложились обстоятельства...
— Нет, — говорит Кастиэль. — Я понимаю ваши чувства, но извинения не изменят того, что вы собираетесь вернуть меня в ту комнату.
Эллен медленно выдыхает.
— Да.
***
Позже, в уединении своей временной квартиры, Кастиэль развязывает свою личную пачку писем и тщательно сортирует их. Они в том же порядке, в каком он оставил их в своем ящике в Доме Джошуа, и ни на одном нет видимых следов чтения кем-то чужим, но Кастиэль не может с легкостью отбросить гнев их-за нарушения конфиденциальности. Это письма Анны и Бальтазара, и Бог свидетель, у Кастиэля мало вещей, которые принадлежат только ему.
Он даже не может заставить себя прочесть их. Кастиэль убирает их в сумку и ложится.
Вместо того, чтобы думать о них, он думает о письме Майкла. Письмо короля было настолько стандартным, что Кастиэль гадает, а нет ли у того под рукой набора шаблонов, заранее подготовленных для каждого возможного случая, тогда ему всего лишь нужно вписать имена и события и поставить в конце подпись.
В тишине комнаты, лишь изредка прерываемой шумами из других частей дома, слова Эллен продолжают звучать.
Он остается наедине со своими мыслями, и они гноятся. Сбиваются и бродят, превращаясь в другие. У Кастиэля в качестве компании только письма и журналы с газетами, с короткими перерывами, когда Кевин или другой мальчик — очевидно, проинструктированный не разговаривать с ним — приносит ему еду. Кастиэлю грех жаловаться на качество пищи. Он медитирует, дремлет и делает упражнения. Внимательно читает, а не просто просматривает периодику.
А где-то в мире важные люди разговаривают и, вероятно, принимают ответственные решения.
***
Следующий раз, когда кто-то считает нужным сообщить Кастиэлю о ситуации, наступает следующим утром, и Кевин доставляет свежую газету вместе с завтраком Кастиэля.
Заголовок объявляет о прибытии Королевского флота, но сопроводительный отчет имеет крайне непонятный тон. Это почти как новинка — разве не странно, что король настолько защищает своего кузена, что отправился в такую даль, чтобы убедиться, что с влюбленными все в порядке?
К статье в качестве дополнения прилагается недавняя фотография: они с Дином в театре вместе с труппой, которая тогда играла спектакль. Их лица мягкие и довольные, рука Дина обнимает Кастиэля за талию, голова Кастиэля слегка наклонена к голове Дина. Конечно, они довольны — они влюблены, и у них медовый месяц. Все в порядке. Все идеально.
— Мне нужно мыло, — говорит Кастиэль. Кевин слегка вздрагивает, продолжая накрывать на стол. — Для моей одежды.
— О, — отвечает Кевин, быстро моргая. — Черт, неужели та, которую мы вам дали, не подходит или...
— Я бы предпочел носить свою и сам за ней ухаживать. Просто дайте мне мыло.
Кевин закрывает рот и кивает.
— Да. Хорошо. Я займусь этим.
Кастиэль долго изучает Кевина, гадая, считает ли тот ниже своего достоинства расставлять Кастиэлю столовые приборы и еду. Отчитывается ли он непосредственно перед Эллен? Его кабинет дальше по коридору, значит, он всегда рядом? Кастиэль видел, как Дин неформально разговаривал с ним, но он не фигурировал ни в одной из рассказанных Дином историй.
— Вы хорошо знаете Дина? — спрашивает Кастиэль.
— Ну... так себе, наверное, — признается Кевин. — Я познакомился с Сэмом, когда проходил стажировку у Хранителей Знаний. А с Дином через него, хотя, наверное, не совсем хорошо? Будучи охотником, он приходил и уходил, и все такое. Думаю, по-настоящему я узнал его, только когда меня пригласили помогать в проекте альянса.
— Вам нравится Дин? Как человек?
Кевину, вероятно, вопрос кажется сложным, но он тщательно обдумывает его.
— Да, он мне нравится, я считаю его хорошим парнем, — он изучает лицо Кастиэля, словно прикидывает, как много может сказать. — Было время, когда он мне не очень нравился, поскольку всем мешал из-за помолвки, когда Сэм собирался жениться. Он, конечно, никогда ничего не говорил Сэму, но я всегда... — он несколько нервно смеется. — Я всегда был начеку рядом с ним. Просто чтобы убедиться, что он не собирается, ну, знаете, что-то устроить.
Кастиэль принимает этот ответ.
— Однажды вы застали нас целующимися.
— Мои худшие опасения прямо перед глазами.
— И что вы подумали? — интересуется Кастиэль. — Какие мысли были у вас в тот момент?
— В основном я паниковал. Мы вложили столько труда, что я испугался, как бы все так просто не развалилось. Поэтому решил поверить Дину, когда он сказал, что это была всего лишь разовая ошибка. Я не мог себе этого позволить, понимаете? — Кевин почти защищается. — И мне показалось, что Дин не солгал, ведь после этого он не вел себя по-другому ни с вами, ни с Сэмом.
— Он умеет играть, да? — говорит Кастиэль.
На мгновение лицо Кевина становится забавным.
— Наверное?
— Быть женатым — это огромная перемена для него.
— О, да, — соглашается Кевин, почти смеясь от облегчения. — Да, Дин — дикое существо, совсем не домашнее, но я думаю, он использует это ради общей картины? Дин хороший парень, он очень старается.
— Да уж, — Кастиэль не знает, что хочет этим сказать. Возможно, фотографии Дина, играющего свою роль так эффективно, теперь раздражают, а не удовлетворяют. Вероятно, до него, наконец, доходит, как много он упустил или неправильно понял за время своего пребывания с Дином, и если он так сильно ошибся, то сколько же еще всего? Он думал, что совершенно точно знает, каким человеком является Дин со всеми своими страхами, силой и легкой щедростью.
Не сказать, что у Кастиэля большой опыт в таких чувствах к кому-то еще. Возможно, это затуманило его рассудок, заставив почувствовать себя более знающим, чем есть на самом деле. Может быть, он влюбился даже не в Дина, а в того, кого тот изображал.
Кастиэль думал, что Дин любит танцевать и расцветает в домашней обстановке, но эти люди знали его лучше, не так ли?
— С вами все в порядке? — спрашивает Кевин.
— Вас можно попросить? Мне бы хотелось выпить. За ужином.
— Гм. Пива?
Кастиэль смеряет его взглядом.
— Что-нибудь покрепче.
— Ладно, — Кевин сочувственно улыбается. — Думаю, я смогу что-нибудь устроить.
***
Предполагалось, что брак по договоренности должен был стать проявлением добросовестности и приверженности альянсу, но его валюта поднялась в цене благодаря участию Наоми в истории Кастиэля и Дина. Вместо того, чтобы жениться для дела, они женились на эмоциях, поэтому теперь другие люди имели право отвечать на это эмоциями. Майкл мог послать корабли, чтобы показать свою заботу и преданность защите брака. Эллен и остальные члены Совета могли оставить Кастиэля и Дина здесь под тем же предлогом.
Это только начало. Они с Дином еще даже не подали на утверждение свой герб, и вот они уже здесь. Можно утверждать, будто это всего лишь послесвадебный мандраж, что брачные союзы происходят внутри страны все время, и только масштабность вызвала эти временные неудобства.
Но они не уменьшатся. Только не с Майклом, который ради своих идей пойдет до конца, несмотря на последствия. Кастиэль не очень хорошо знает Совет, но Эллен почти признала, что там тоже идёт конфликт, и Дин сказал, что они держат свои истинные намерения при себе. Люди везде одни и те же.
Свет уже давно погас к тому моменту, когда Кастиэль выскальзывает из постели и идет в ванную. Он садится на пол, держа свечу в подсвечнике на расстоянии вытянутой руки. Кастиэль принес с собой браслет Дина — маленькую серебряную вещицу, которую тот якобы использовал в качестве подарка. Также у Кастиэля есть ведро, носовой платок, вилка, которую он взял со своего подноса, и маленькая фляжка с виски, принесенная Кевином к ужину.
У него был целый день, чтобы обдумать это. Долгие часы были потрачены на размышления о том, что он должен быть храбрее, как Анна или Сэм Винчестер.
Этот брак может принести и что-то хорошее. Он позволил людям разного происхождения сплотиться вокруг общего дела. Но ценно ли что-то, если построено на лжи? Более того, есть ли предел самоотверженности Кастиэля? Кастиэль думает, да, есть.
Пусть Майкл найдет другую валюту для торговли.
Кастиэль осторожно продевает браслет сквозь зубцы вилки. Он сделан довольно грубо, и серебро браслета слишком низкого качества, чтобы результат был эффективным, но стоит попробовать.
Раны недостаточно, чтобы разрушить брачную татуировку, иначе обычные травмы стали бы проблемой. Он принимает правильные ингредиенты при правильных условиях, для эффективности подкрепляя свои действия волей. Самый верный способ — это жрец, который полностью удаляет связь, но Кастиэль импровизирует, как и многие люди до и после него.
Большинство не знает, что сила брачной татуировки в именах. Татуировка возникает, когда речь связывания на древнем енохианском языке перемежается с именами связывающихся. Кастиэль почти час внимательно изучал свою татуировку, определяя точки, где написаны его и Дина имена, и обвел эти точки ручкой.
Теперь, под покровом темноты, он погружает левое предплечье в ведро с холодной водой, заставляя его максимально онеметь. Он наматывает полотенце на правую руку и держит вилку и браслет над пламенем свечи, активируя серебро. Виски наготове, когда нужно будет продезинфицировать.
Это рискованно, но для Кастиэля самое важное то, что Дин это почувствует. Чем ближе партнер, тем сильнее магический откат, хотя Кастиэль не уверен в диапазоне. Он смутно помнит, что читал о людях, бежавших за двадцать три километра до прохождения этой процедуры, но является ли это расстояние произвольным или оно ради физической безопасности, или чтобы убедиться, что партнер не заметит последствий, пока все не закончится? Тут знания Кастиэля ограничены.
Но, как и другие риски, оно того стоит.
Кастиэль вынимает левую руку из воды и насухо вытирает ее. Заталкивает носовой платок в рот и прикусывает его, когда подносит раскаленный край вилки к своей татуировке. Его движения уверенны: твердый нажим внутрь, а затем резкий рывок вбок и наружу.
Боль — это временно. Главное — цель. Кастиэль смаргивает слезы и поворачивает руку, перемещаясь к другой части. Следующие две точки более сложные, кожа внутри предплечья более нежная. Кастиэль подавляет крик платком, сжимая его зубами, а затем давится от следующей волны боли.
Перед глазами плывет, но впереди еще пять точек, если первые три он нейтрализовал правильно.
Переводчик: hirasava
Бета: хочется жить
Оригинал: Four-Point Landing by Annie D (scaramouche)
Серия: Not Part of the Plan
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Кастиэль/Дин Винчестер, Рэйчел, Бобби, Кевин Трэн, Виктор Хэндриксен, Эллен Харвелл, Майкл, Джоанна Бет Харвелл, Сэмюэль Кэмпбелл, Мэри Винчестер
Категория: слэш
Жанр: ангст, приключения, AU, брак по договоренности
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Кастиэль знал, что люди будут оспаривать его брак, как только медовый месяц закончится, но он не думал, что дойдет до такого.
Примечание: Четвертая часть серии "Не по плану".
читать дальше
Глава 1
Кастиэль приходит в себя на узкой кровати. Постель чистая, но немного затхлая, словно ее давно не использовали. У Кастиэля болит голова, а во рту привкус гвоздики. Он смутно вспоминает, как его везли в машине. Вероятно, во время транспортировки он очнулся, и его снова усыпили, чтобы проще было с ним сладить.
По правде говоря, Кастиэль не хочет вставать. Встать — значит столкнуться с ситуацией лицом к лицу.
Хотя, если он встанет, может, найдется вода.
Для того, чтобы сесть, требуется некоторое усилие, хотя на боковом столике действительно стоит кувшин с водой. Кастиэль находится в Г-образной комнате со старыми кирпичными стенами и деревянными полами, скудной мебелью — старой, но крепкой. Все чисто. В дальнем конце есть окно, но оно, похоже, заколочено, и единственный свет проникает через узкие отверстия под потолком. Такое ощущение, словно он находится на высоте, как минимум в нескольких этажах от земли. Воздух свежий.
На самом деле, эта комната чуть меньше его квартиры. Здесь даже могло бы быть уютно, своего рода убежище, будь контекст пребывания Кастиэля другим.
Сначала он думает, что это древняя крепость Илчестера, которую Дин показывал ему во время их поездок в город, но если это так, должен ощущаться соленый морской воздух, а этого нет. Он может быть где угодно.
Кастиэль пьет воду и принимается исследовать комнату. Стулья и столы не имеют никаких очевидных секретов. Шкаф почти пуст, но, к удивлению Кастиэля, там лежит его «аварийный» рюкзак. В нем большинство его вещей, за исключением складного ножа, очевидно, конфискованного. Кастиэль достает пожевать питательный батончик и оставляет все остальное.
Есть всего один выход, со смотровым окошком на высоте глаз, которое, как подозревает Кастиэль, открывается только снаружи. Дверная ручка не поддается. Есть смежная ванная комната, но в ней нет двери, уединение обеспечивается лишь пластиковой шторой.
Кастиэль представляет себе Дина в комнате, так же проснувшегося в комнате, похожей на эту. Скорее всего, тот воспримет ситуацию с меньшим апломбом. Может, бросается сейчас на стены и кричит, требуя ответов.
Что касается Кастиэля, он делает еще один глоток воды и в ожидании садится на стул.
Проходит не так много времени, когда кто-то приходит, по-видимому, предупрежденный не слишком осторожными попытками Кастиэля открыть дверь. Маленькое смотровое окошко на мгновение распахивается, затем открывается сама дверь.
В комнату входит Кевин Трен. Он безоружен и улыбается — с сожалением и встревоженно. Прямо за ним стоит незнакомый мужчина, высокий и стройный, взгляд у него настороженный, но не агрессивный. Когда Кевин слегка отчаянно смотрит на своего спутника, тот мягко закрывает дверь, оставляя их наедине. Кевин одет повседневно, рукава его рубашки закатаны до локтей, джинсы потерты. Сегодня не тот день, когда протокол является приоритетом.
Разве не забавно, что Кастиэль попросил Рэйчел обратиться за помощью именно к Кевину? Возможно, «забавно» — не то слово.
— Ваша Светлость, — Кевин быстро кланяется. — Я знаю, что это ужасно нарушает регламент...
— Где Дин? — перебивает Кастиэль.
— Ах. Ну, конечно. Да, — Кевин нервно качает головой. — Он здесь. И в порядке, обещаю.
— Мои сотрудники тоже тут?
— Мы не смогли найти Вирджила, но Рэйчел здесь. Остальных отправили по домам.
Кастиэль кивает.
— Вы немедленно отведете меня к Дину.
— Гм, — Кевин морщится, когда Кастиэль смотрит на него, и бормочет: — В данный момент это довольно сложно, но я обещаю...
Кастиэль бросается вперед, сокращая пространство между ними, и хватает Кевина за рубашку.
— Если вы хоть пальцем тронули Дина, можете быть уверены в моем возмездии, — глаза Кевина становятся еще шире, когда Кастиэль встряхивает его. — Это будет неприятно, мистер Трен.
Кастиэль поднимает голову, когда дверь снова открывается, и в комнату вбегает другой мужчина, чтобы вмешаться. Кастиэль отпускает Кевина, но остается на месте, пристально глядя ему в глаза.
— Виктор, все в порядке, — говорит Кевин, отмахиваясь от своего спутника. — Ладно, у всех нас был тяжелый день.
— Тяжелый день? — повторяет Кастиэль. — Да, можно сказать и так. Вы должны быть союзниками Дина и, тем не менее, решились его похитить?
— При всем моем уважении, Ваша Светлость, это было не похищением, а спасением, — холодно и профессионально произносит Виктор.
Кастиэль знает, что его оценивают так же, как и он сам. Дин упомянул друга по имени Виктор, не охотника, хотя и связанного с ними. Что еще более важно, Виктор — тот, кому Дин сказал, что доверяет, как и Кевину с Джо — похитительнице, с которой Кастиэль имел удовольствие встретиться чуть ранее.
— Хенриксен? — уточняет Кастиэль.
Виктор вздрагивает от удивления, а потом кивает.
— Да.
— Вы отведете меня к моему мужу.
— К сожалению, сейчас это невозможно.
— Мы вам не враги, — настаивает Кевин. — Мы собирались дать Дину больше времени, чтобы убедить вас пойти с нами, но ситуация вышла из-под контроля, и пришлось ехать как можно скорее.
Кастиэль сохраняет нейтральное выражение лица.
— Понимаю, — как мило со стороны Кевина ответить на вопрос, который Кастиэль еще не задавал, о том, насколько глубоко Дин вовлечен в это дело.
— Мы могли бы оставить вас в доме, — бросает Виктор, и Кевин отчаянно машет рукой, чтобы он замолчал.
— Так и нужно было поступить, — говорит Кастиэль. — Я знал, что Дин хочет уйти, и я бы его прикрыл. Теперь наше необъяснимое отсутствие станет поводом для споров.
Кевин и Виктор удивлены этим признанием — еще одно доказательство, что Дин не был абсолютно честен ни с одной из сторон своих заговоров. Кастиэля не волнует, что Дин хотел уйти или что договорился об этом со своими друзьями, не поставив его в известность. Он и так практически все рассказал — и о намерении сбежать, и почему хотел это сделать. Просто не уточнил, когда именно.
Есть также тот факт, что эти предполагаемые друзья Дина действовали весьма агрессивно.
Непроизвольно всплывают воспоминания о синяках Дина и его нежелании объяснять, откуда те взялись.
— Это вы пробовали похитить его в театре? — спрашивает он, и гримаса Кевина является достаточным ответом. — А как насчет нашей машины в тот вечер? Саботаж — тоже ваша заслуга?
Теперь хмурится Виктор.
— Мы сделали это, чтобы дать ему еще один шанс сбежать.
— Значит, когда он этого не сделал, стоило уважить его выбор, — говорит Кастиэль, зная, что задел за живое, поскольку Виктор напрягается. По какой-то причине Дин в тот вечер передумал, и, видимо, эти люди решили, что единственное решение — организовать полную осаду Дома Джошуа. Удивительно. — Снова принудить его — что может быть лучше.
— Вы... — сердито начинает Виктор, но Кевин хватает его за руку.
— Вы, наверное, проголодались, Ваша Светлость, — быстро говорит Кевин, оттаскивая Виктора. — Мы что-нибудь вам достанем и... И скажем Дину, что вы очнулись, да. И мигом вернемся!
Дверь за ними захлопывается, и раздается характерный щелчок задвижки, которая возвращается на место. Настоящая защита.
Кастиэль подходит к двери и прислоняется к ней. Любой, кто смотрит через смотровое окошко, сможет увидеть большую часть комнаты, кроме ванной — здесь мало мест для секретов. Дизайн этой комнаты и в самом деле отлично подходит для своего предназначения, и Кастиэль в жизни не ошибется с тем, каково оно.
Очевидно, что рамки понимания происходящего у Кастиэля ограничены. Кевин ему кажется умным, несколько идеалистически настроенным молодым человеком, а значит, чем бы он ни занимался, он должен искренне в это верить. Что касается Виктора — он брат Дина по оружию. Они должны быть теми, кто заботился бы об интересах Дина, а происходящее делает их мотивы трудными для понимания Кастиэля.
Вскоре Кевин возвращается с обедом — простой, но сытной едой, разложенной на подносе. Виктор тоже пришел, и с ним еще один, более старший мужчина, который представился Бобби Сингером. Имя знакомо — друг семьи Винчестеров, охотник, Дину он как второй отец, помогал заботиться о нем и его брате, пока их родителей не было дома.
— Вы были на нашей свадьбе, — говорит Кастиэль. Он пожимает Бобби руку, но лишь потому, что ему ее протянули. — Дин часто говорил о вас.
— Правда? — говорит Бобби. — Прошу, я уверен, что ты голоден.
В комнате есть широкий стол, достаточно большой, чтобы удобно разместиться четверым. Кастиэль сидит перед подносом и удивляется, когда Бобби присоединяется к нему, открывая принесенный с собой термос. Если Бобби хочет присоединиться, это его личное дело. Кастиэль приступает к рагу, которое ему преподнесли.
— Расскажите мне о Дине, — говорит Кастиэль.
— О Дине? — Бобби фыркает. — С ним все в порядке. Думаю, он так же раздражен этим шумом, как и ты.
— Это было бы весьма трудно, поскольку я очень раздражен. — Кастиэль не реагирует, когда Бобби усмехается. — Скажите мне, что он невредим.
Бобби хмурится.
— Мы не причиним ему вреда.
— Именно это вы и сделали, когда он отказался идти с вами в первый раз, — указывает Кастиэль. — Откуда мне знать, что сейчас вы не сделали того же или чего похуже?
Бобби обменивается взглядом с Виктором — между хмурым взглядом Бобби и приподнятой бровью Виктора происходит какое-то невербальное общение.
— Ты беспокоишься о Дине, да?
— Он мой муж, — отвечает Кастиэль.
— Конечно, извини. — Бобби делает глоток из термоса. — И прошу прощения за то, что прервал ваш медовый месяц. Отчаянные времена.
— Да, Дин сказал мне, — раздраженно говорит Кастиэль. — Он беспокоится о Сэме и хочет найти его, я понимаю. Но вам не нужно было его красть. Это бестактно и недальновидно.
— Это была его идея, — говорит Бобби, и Кастиэль делает все возможное, чтобы сохранить выражение лица прежним. — Он не чувствовал себя в безопасности. С тобой.
— Нет, — говорит Кастиэль. — Если Дин собирался сбежать, то держал это в секрете от меня не из страха, а из-за беспокойства. Он не сказал, значит, мне не пришлось бы лгать ради него. Он возьмет на себя вину за последствия.
Бобби слегка откидывается назад, внимательно изучая его.
— Ты так думаешь?
— Это точно. Даже вы должны признать это, — Кастиэль выдерживает взгляд Бобби. — Я не отвечаю ни за его поступки, ни за ваши. Все, что я могу сделать, это реагировать, и пока я абсолютно не впечатлен вами.
— Эй, притормози, сынок, — говорит Бобби, поднимая руки. — Мы тут все в одной лодке.
— Думаю, вы скоро поймете, что это не так, — Кастиэль видит всю картину целиком. Бобби — миротворец по большей части, если это только не фарс. Кевин встревожен, Виктор недоверчив. Кастиэль заставляет их нервничать, когда как всего месяц назад они присутствовали, поддерживали и участвовали в свадебных торжествах его и Дина. Что-то произошло за это время.
— Мы все думаем о благе Дина, — говорит Бобби.
Кастиэль сидит в комнате, контролируемой людьми, которых он знает только с чужих слов. Они на взводе, нетерпеливы и чего-то жаждут от него, отказываясь говорить прямо. Его притащили сюда насильно, ему не дают увидеться с мужем, и кажется, прямые ответы не даются, чтобы заставить его что-то раскрыть.
Кастиэль знает эту игру. Если они хотят поиграть, будут им игры.
— Нарушено ли соглашение между нашими странами? — интересуется он.
Выражение лица Бобби меняется. От этого Кастиэль испытывает облегчение, поскольку такие вещи обычно сигнализируют о том, что озвученное — ерунда. Кастиэль считает, что их осторожное обращение с ним напрямую связано с его ценностью, но в их манере есть оттенок неуверенности, словно они импровизируют на ходу. В конце концов, они, наверняка никогда раньше не похищали кузена короля. Краем глаза Кастиэль замечает, что Кевин пытается не паниковать.
— Нет, — говорит Бобби. — Но ситуация накаляется, и статус кво в любой момент может быть нарушен.
— Вы слышали, что есть судебные фракции, оспаривающие законность моего брака? — Кастиэль качает головой и поправляет себя: — Дин сообщил вам об этом.
— Да, — признается Бобби. — Сейчас появилось много вопросов, но ваша сторона отмалчивается, и это заставляет людей нервничать. Ты замужем за Дином, но может быть, и нет, а если это так, то ты — единственная ниточка к тому, что происходит на самом деле.
— Каковы условия моего пребывания здесь? — спрашивает Кастиэль.
— Сынок...
— Не называйте меня так и перестаньте пытаться убедить, что никаких условий нет, — говорит Кастиэль. — Что вам от меня нужно?
Бобби вздыхает.
— Мне нужно задать несколько вопросов о ваших намерениях. К Дину и к нам.
— А, — понимает Кастиэль. — Вы не можете сказать мне, как долго хотите держать меня, потому что не знаете. Хорошо. Я озвучу вам свои условия: я хочу видеть Рэйчел, чтобы убедиться, что она в порядке, и вы позволите ей покинуть это помещение в целости и сохранности. Пока вы не сделаете этого, я не буду говорить с вами и отвечать на ваши вопросы.
Бобби хмурится.
— Эй, к слову...
— Это все, — Кастиэль возвращается к еде.
— Прошлой ночью флот Майкла появился у побережья Илчестера, — говорит Бобби. — Полдюжины кораблей, как минимум, из тех, что мы можем видеть, и они просто выскочили без предупреждения или разрешения. Вы понимаете, что это значит? Это значит, Майкл сделал первый шаг, а не мы.
Кастиэль спокойно продолжает есть.
— С вашей стороны было радиомолчание, — продолжает Бобби. — Мы приняли решение и забрали вас с Дином раньше срока, чтобы убедиться, что они не доберутся до вас первыми. Разве можно винить нас? Если вы что-то об этом знаете, то должны сказать нам.
Кастиэль отрывает кусок от хлеба и макает в рагу.
— Они приплыли, чтобы проводить вас с Дином к Майклу? Потому что я слышал, что Майкл просил вас выказать уважение раньше, а вы отказали. Сказали «нет» королю, который, насколько я знаю, не слишком хорошо воспринимает подобные ответы, — Бобби вздыхает, когда Кастиэль не отвечает. — Слушайте, если Дин говорил обо мне, вы должны знать, что он мне, как родной. Если не верите мне, тогда доверьтесь ему.
Кастиэль резко вдыхает, впечатленный попаданием Бобби по точке давления.
— Ладно, — Бобби отодвигает стул и встает. — Будь по-вашему.
Кастиэль позволяет себе прерывисто выдохнуть, только когда все трое уходят, забрав с собой пустой поднос.
Ему почти хочется смеяться. Если Бобби говорит правду, то Майкл только что поставил под угрозу переговоры, торговые соглашения и весь пиар брака Кастиэля с Дином. Это провокационный шаг, и он не пошел бы на него, не перевешивай награда риска. Бог знает, что это за награда, но у Кастиэля достаточно опыта, чтобы держаться в тени истинных мотивов Короны.
Он кладет руки на стол, представляя, как напряжение его тела впитывается в мебель. Это движение заставляет его манжеты немного откинуться назад, и взгляд останавливается на браслете, который подарил ему Дин.
Серебро. Не высшей пробы, но и оно может быть полезно. Кастиэль быстро снимает его и, убедившись, что никто не наблюдает из смотрового окошка, прячет под матрасом.
Кастиэль оглядывает комнату. Дерево, камень, ни соли, ничего органического, что можно было бы использовать для магии. Ему нужно еще раз тщательно осмотреть комнату, выяснить, где он находится и решить, что делать дальше. Ему нужно подумать.
Проходит всего несколько часов, прежде чем у Кастиэля снова появилась компания. На этот раз он слышит голос Дина еще до того, как дверь открывается, и от этого звука Кастиэль немедленно вскакивает со стула, сердце колотится в груди от внезапного и всепоглощающего ожидания.
Дверь распахивается, и появляется Дин. Он кажется невредимым, нигде не видно ни бинтов, ни ран. Он в ярости врывается в комнату, глаза дикие и сосредоточенные, губы сжаты в жесткую линию.
За ним следуют Бобби и Виктор, но в данный момент они не имеют отношения к предательству на лице Дина при виде Кастиэля.
— Какого черта, Бобби?! — кричит Дин, поворачиваясь к своему другу. — Я же сказал вам оставить его!
— Это не тебе решать, — отвечает тот.
— Это мне решать, я его муж! — Дин глубоко вздыхает и подходит ближе, осторожно сжимая плечо Кастиэля. — Ты в порядке? Они не причинили тебе вреда?
Увидев Дина, Кастиэль почти тает от облегчения. В его ощутимом гневе также чувствуется удовлетворение, и Кастиэль впитывает его, даже когда качает головой в ответ и разводит руки в стороны, чтобы показать, что он в порядке.
— Сколько границ ты пересек? — спрашивает Дин. — Полагаю, Совет не санкционировал это.
— Ошибаешься, — говорит Виктор. — Эллен знает.
— Они первые начали, — говорит Бобби, начиная злиться. — Мы должны были вытащить тебя оттуда. Если Майкл доберется до тебя...
— Не нужно было брать Каса! — Дин снова поворачивается к Кастиэлю и понижает голос. — Я не говорил им брать тебя. Ты ведь веришь мне, да, Кас?
Кастиэль кивает. Уголки губ Дина изгибаются, но глаза выдают его беспокойство, поэтому Кастиэль двигается не задумываясь, мягко касаясь локтя Дина. Это всего лишь жест утешения, но краем глаза он видит, как Виктор украдкой скрещивает руки на груди, а Бобби меняет позу.
Словно Кастиэль — угроза.
— Спроси его, Дин, — говорит Бобби.
Дин разочарованно стонет.
— Ты знал, что Майкл собирался послать корабли в Илчестер? — когда Кастиэль качает головой, Дин говорит: — Видите! Он не знал!
— Ты принимаешь это за чистую монету? — вступает в разговор Виктор.
— Да, я принимаю это за чистую монету, — огрызается Дин. — Я могу поручиться за Каса.
— Он держал тебя взаперти почти месяц, — говорит Бобби.
Кастиэль моргает. Что?
— Нас обоих там держали, я же говорил! — восклицает Дин, в то время как разум Кастиэля катится со скоростью сто пятьдесят километров в минуту, внося изменения. — Кас хотел этого не больше, чем я!
— Управляющий персонал — его люди, — спокойно говорит Бобби голосом, который убеждает Кастиэля, что этот спор не нов. — Его люди контролировали дом и все, что в нем находилось. Вас изолировали специально, до уровня, который, по твоим же словам, даже твой муж считал необычным. Ты должен был тайно проносить письма, Дин! Разве это не рисует ясную картину того, через что тебе пришлось пройти?
— Мы не о том сейчас говорим, — огрызается Дин.
— Дин, тебе нужно проветриться, — говорит Бобби. — С твоим... с Его Светлостью все будет в порядке. Кроме того, это место намного лучше того, к чему он привык.
Намного лучше, чем то, к чему привык Кастиэль? Странные слова, и Кастиэль скорее всего, так бы и не понял, к чему это, если бы Дин внезапно не дернулся и не глянул на Кастиэля широко раскрытыми от испуга глазами. Кастиэль не знает причины, по которой Дин так бы замер.
Бобби не может говорить о Доме Джошуа с его комфортной роскошью. Это просто смешно.
Он говорит о детстве Кастиэля, когда тот жил в башне? Дин рассказал ему об этой запрещенной части истории Кастиэля?
Когда Кастиэль смотрит на пораженное лицо Дина, он понимает, что да, Дин рассказал Бобби именно об этом. Дин, вероятно, рассказал Бобби все.
В животе Кастиэля ощущается свинцовая тяжесть от осознания того, что Дин знает... практически все. Он знает, как и кто воспитывал Кастиэля, его ограниченных союзников, его отношения с Майклом. Он знает о фракциях при дворе, о тех, кто за и против короля. Знает о различных Домах, важных маршрутах через острова, стратегических местах и военных базах всего Королевства.
Дин знает обо всем этом, потому что Кастиэль сам научил его. Стена гарантировала, что многие дела Королевства были неизвестны посторонним, но теперь эти люди получили эту информацию от Дина. Если им нужно больше, они могут узнать у Кастиэля. Кузен короля полезен. В этом есть смысл. Вот почему он здесь.
Кастиэль на мгновение опускает взгляд, глядя на безопасный, каменно-серый пол. Когда он снова поднимает глаза, то становится спокойнее и с вызовом встречает серьезное лицо Бобби.
— Кас... — нерешительно говорит Дин. — Ты должен был остаться в безопасности в доме, я думал, что ты...
Кастиэль отмахивается от Дина и обвиняюще указывает на Бобби. Он сделал это специально, привел Дина, чтобы попытаться заставить Кастиэля говорить. Это не сработает.
— Почему ты ничего не говоришь? — удивляется Дин. — Они тебя ранили?
— Он дал обет молчания, — говорит Виктор. — Хочет, чтобы Рэйчел освободили, и тогда он откроет рот.
— Отлично, — решает Дин. — Давай так и сделаем.
— Дин... — протестует Бобби.
— Давай так и сделаем, — Дин кивает Кастиэлю, и упрямый изгиб его рта должен быть успокаивающим, но Дин, похоже, не осознает опасности, в которой находится. Его друзья не должны смотреть на него так, словно не могут доверять ни одному его слову.
Виктор остается с Кастиэлем, пока остальные уходят, чтобы выполнить его условие. Дина все еще переполняет разочарование, а Бобби сердито смотрит на него. Виктор садится за стол, и через мгновение Кастиэль присоединяется к нему, но тот достаточно умен, чтобы не пытаться нарушить тишину комнаты.
Дверь не заперта, но Кастиэль пока не хочет рисковать.
Время подходящее, чтобы рассмотреть ситуацию с точки зрения союзников Дина. Кастиэль думает о раздражении Дина, читающего письма от родителей, которые сомневались в его безопасности и нормальной жизни в доме. Он думает о его натянутой улыбке во время их фотосессий и записанных интервью, и о том, чем это могло казаться людям, которые знают Дина.
Он думает о том, как Дин описал его: «Ты... такой, какой есть». Когда он сказал это, больно не было, но лишь потому, что отношение Дина заставило Кастиэля поверить, будто с ним все в порядке. Если Дин может быть таким замечательным, теплым и дружелюбным с ним, то, конечно, его недостатки не так уж и велики.
Возможно, это просто Дин.
Кастиэль не боится Майкла, но знает о влиянии, которое тот оказывает на людей одной своей репутацией. Рупорами Майкла являются Наоми, Захария, Уриэль и им подобные; они по-своему могущественны и пугающи. Кастиэль знает, к какой семье он принадлежит и какую репутацию создают ему эти связи.
Образование Сэма могло подготовить его к роли мужа-дипломата. Дин — это замена в последнюю минуту, брошенная в омут с головой, чтобы сохранить лицо, неподготовленная и одинокая. Пиар Наоми о предполагаемом романе века, возможно, сработал на публику, но, должно быть, это стало ужасной историей для других.
— Вы сказали, — тихо произносит Кастиэль, заставляя Виктора вздрогнуть от неожиданности, — что приехали в Илчестер не похитить, а спасти. Вы имели в виду спасение Дина от меня, не так ли?
Выражение лица Виктора непроницаемо, но Кастиэлю этого достаточно.
— Лучше молчите, Ваша Светлость, — нейтрально говорит Виктор.
— Если я хочу говорить, буду говорить, — говорит Кастиэль. Это друзья Дина, и они защищают его. Майкл, возможно, заставил их действовать с опережением графика, отправив свои корабли, но их план вытащить Дина из дома был на готов до того, как это произошло.
— Правда в том, что я вас не знаю, — тихо произносит Виктор, и Кастиэль понимает, что это сказано не для протокола. — Все, что я знаю, услышано мною из телевизора — мой друг внезапно женится, да еще и на муд... Не поймите меня неправильно, но мы с Дином знакомы много лет, и он не поклонник вас всех. Я имею в виду королевскую семью.
— Я в курсе. «Мудаки в коронах», так он нас называет. Не смотрите так потрясенно. Дин был со мной совершенно откровенен. Я знаю его отношение к монархии.
— Ладно... — медленно произносит Виктор. — Ну, тогда, думаю, вы понимаете, почему... почему для нас это так странно. Он планировал свой побег из вашего дома для новобрачных. Но когда пришло время, он не пошел с нами. Поставил нашему человеку синяк под глазом, когда отбивался от него. У нас были люди, которые наблюдали за вами в ресторане... и в театре.
Лицо Кастиэля вспыхивает при воспоминании о поведении Дина той ночью.
— Думаете, я соблазнил его? И я изменил его так, чтобы он оставался рядом со мной для Майкла?
Виктор вздыхает.
— Я не знаю, что и думать. Но мне известно, что у Дина есть комплекс героя. Он думает, что сможет спасти всех, если сильно постарается. Может, он вбил себе в голову спасти вас.
— Вы смотрите свысока на великодушие Дина?
— Умный человек может использовать это против него, — замечает Виктор.
Это... правда, и Кастиэль не может возражать, независимо от того, какой угол он принимает. Если бы Дин был женат на ком-то другом, скажем, на Наоми или Бартоломью, они бы достаточно быстро нашли эту сторону Дина и использовали, чтобы управлять им. Лично Кастиэлю трудно представить, что Дин — упрямый, своевольный, осуждающий — когда-нибудь попадется на такой трюк, но Виктор знает его гораздо дольше.
— Вы заботитесь о Дине, — говорит Кастиэль.
— Чертовски верно. Если мы ошибаемся, я буду должен вам самые большие в мире извинения. Но если правы, и вы дурачите его, я буду первым, кто надерет вам задницу.
Кастиэль улыбается — Виктор даже говорит так же, как Дин. Это может быть общим для всех, кто живет на континенте или является охотником, но самое главное — подача.
К моменту возвращения Дина и Бобби Кастиэль становится более подавленным. К счастью, с ними приходит и Рэйчел — взъерошенная, но невредимая, и она вздыхает с облегчением при виде него.
— Ваша Светлость, — говорит Рэйчел, прежде чем повернуться к Дину и добавить: — Спасибо. Я останусь с ним.
— Я же сказал, — говорит Дин, — Кас хочет, чтобы тебя освободили.
— Я останусь, — упрямо повторяет Рэйчел. — Его нельзя оставлять одного под вашей опекой.
— Рэйчел, — зовет ее Кастиэль. — Ты знала, что Майкл собирается прислать свои корабли?
— Нет, — Рэйчел не удивлена вопросом, значит, ей уже его задавали. — До нашего запланированного отъезда еще целая неделя. Честно говоря, все, что у нас есть — это их слова о том, что флот появился у побережья, не так ли?
— Я хочу, чтобы ты ушла, — говорит Кастиэль. — И выяснила, что происходит, учитывая мои интересы. Если это недоразумение, мне нужно знать, есть ли у меня союзники и может ли кто-то помочь утрясти все. Рэйчел, ты в состоянии сделать это для меня?
На лице Рэйчел появляется нерешительность. Она боится за него, и ее преданность трогательна.
— Они не причинят мне вреда, — успокаивает Кастиэль. — Дин об этом позаботится.
— Дин, — шипит Рэйчел. Она искоса смотрит на него, и тот вздрагивает от ее взгляда. — Муж, который сбегает из супружеского ложа, вовсе не муж.
— А как насчет мужа, который дурит голову своему супругу посредством этого семейного ложа? — фыркает Бобби.
Лицо Рэйчел краснеет, но Кастиэль резко бросает:
— Пожалуйста. Твоя роль очень важна. Сделай это для меня.
— Хорошо, — говорит она после долгой паузы. — Я сделаю это для вас. Возможно, все это просто огромное недоразумение.
— И мы посмеемся над этим завтра за ужином, — говорит Кастиэль, и Рэйчел слегка улыбается.
— Кас, — мягко говорит Дин. — Я сам отвезу ее в ближайший город. Этого достаточно?
— Да, — соглашается он.
Рэйчел внезапно бросается вперед, обнимая его. Кастиэль вздрагивает, но принимает объятия.
— По-моему, все слишком остро реагируют, — чопорно говорит Рэйчел, отступая назад. — Этот брак должен был сблизить нас, а не заставлять прыгать по теням друг друга.
— Разве это не забавно? — снисходительно говорит Кастиэль.
Если это недоразумение, то Кастиэль не в состоянии раскрыть суть ситуации. Все, что он может — это сидеть взаперти и ждать, что достаточно знакомо и настолько банально, чтобы Кастиэль мог почти считать себя экспертом.
Но все уже не так, как раньше. Все повороты судьбы в прошлом Кастиэля происходили в его собственном королевстве. Здесь другие правила. Люди многогранны. Кастиэль женат на одном из них и начинает подозревать, что область, которой он не знает в Дине, обширнее, чем он когда-либо думал.
Это многое в ретроспективе объясняет в поведении Дина во время их медового месяца. Перепады настроения могли быть результатом его контрабандных писем — он, вероятно, узнал о подозрениях своих союзников относительно намерений Короны. Это же, конечно, объясняет странное поведение Дина в последние дни, то, как он наконец прикоснулся к Кастиэлю, словно это был его последний шанс и ему лучше воспользоваться им, прежде чем он покинет Дом.
После захода солнца и ужина, когда Кастиэль лежит в постели в ожидании сна, который все не приходит, Дин возвращается.
— Кас, — тихо зовет он. С ним Кевин и Виктор, оба остаются позади, когда Дин входит в комнату. — Кас, мне нужно спешить.
Кастиэль садится.
— В чем дело? С Рэйчел все хорошо?
— Да, она в порядке, у меня есть для нее машина, она возвращается в город. — Дин опускается на корточки рядом с Кастиэлем, сидящим на кровати, и сжимает его колено. — Возможно, я не смогу увидеться с тобой какое-то время, поэтому хотел... Я должен воспользоваться этим шансом, чтобы извиниться. За то, что не рассказал тебе о своих планах уйти...
— Это не имеет значения, — говорит Кастиэль.
Дин морщится.
— Кас...
— Я прекрасно понимаю, как важно прибегать к уловкам, — Кастиэль также знает о присутствии Кевина и Виктора в другом конце комнаты, поэтому говорит тише. — Ты защищаешь свою семью и свой народ. Это не личное.
Большая часть освещения в комнате Кастиэля погашена, оставив единственный источник лучик, идущий из коридора за дверью. Лицо Дина в основном в тени, но Кастиэль видит, как он вздрагивает и пытается подобрать слова. Однако есть кое-что, что он мог бы добавить, чтобы сделать как лучше.
— Дин, — говорит Кастиэль, еще сильнее понижая голос. — Вытащи меня отсюда.
Дин откашливается.
— Я не могу.
— Можешь, — говорит Кастиэль. — Если твои друзья не могут доверять тебе, найди другой способ. Уведи меня отсюда.
— Сюда едут представители Совета, — шепчет Дин. — Разверзнется ад, если ты сбежишь. Ты не очень-то с нами сотрудничал.
Кастиэль хмурится.
— Я не обязан любезничать со своими похитителями.
— Им не пришлось бы похищать тебя, согласись ты просто отправиться со мной, — возражает Дин.
— Значит, это моя вина?
— Нет, нет, это... — Дин качает головой. — У меня должно было остаться еще несколько дней, чтобы убедить тебя.
— Ты сделал все, что мог, чтобы убедить меня, — говорит Кастиэль. — Что еще оставалось после того, как ты переспал со мной?
Дин таращится на него и отшатывается.
— Я не... не поэтому, я... Господи, Кас.
Кастиэль не сказал это, чтобы специально ужалить Дина, но, возможно, подсознательно желал этого, поскольку ощущает прилив мелкого удовлетворения при виде боли на лице Дина. Кастиэль устал и расстроен, и боится, что его чувства к Дину мешают ему ясно оценивать ситуацию. Он хочет верить в убеждения Дина, но эта ситуация выше его, выше их, выше того, чем должен быть их брак.
— Значит, это было прощание? — спрашивает он. Когда Дин отводит взгляд, Кастиэль кивает сам себе. — А что, логично. Это было хорошо, мне очень понравилось. Вполне компенсирует рассказ Бобби обо мне.
— Я рассказал ему о... об этом, потому что пытался убедить их, что ты не близок с Майклом, — шипит Дин. — Ты не такой, как он.
— Это не имеет значения.
В каком-то смысле так даже лучше. У них никогда не будет ничего, кроме поверхностного брака, и не важно, что на краткий миг Кастиэль чуть не потерял голову, задаваясь вопросом «А вдруг?». Даже если все это закончится завтра, Кастиэль будет помнить, что они всего лишь фигуры в игре, и их договоренность важнее, чем они оба, вместе взятые. Они, как люди, никогда не имели значения.
— Дин, — зовет Виктор, заставляя их обоих вздрогнуть. Он прижимает рацию к уху и хмурится. — Они захватили город.
— Захватили город? — эхом отзывается Дин, поднимаясь на ноги. — Что значит «захватили город»?
— Илчестер потемнел, — отвечает Виктор. — Люди Майкла высадились и закрыли город.
— Черт возьми, — бормочет Дин. — Кас, если ты что-нибудь знаешь...
— Не знаю, — говорит Кастиэль. — Перестань спрашивать.
— Другие будут спрашивать, — указывает Дин.
— И я скажу им правду, как сказал тебе.
— Нам нужно идти, Дин, — настаивает Виктор. — Сейчас же.
Кастиэль больше ничего не говорит, потому что это было бы пустой тратой сил и дыхания. Дин и Виктор уходят, чтобы оценить ситуацию, а потом, скорее всего, будут разговоры и переговоры, и тонко завуалированные угрозы, и ностальгия по тому времени, когда Стена еще стояла, сохраняя отношения между двумя странами прохладными и безличными. Кастиэль хочет домой.
— Ваша Светлость, — говорит Кевин. Он застыл в дверном проеме, закрывая дверь. — Я... я не знаю, в курсе ли вы, но мы знаем всю историю. Не выдуманную, а настоящую. Как вы... познакомились с Дином незадолго до встречи с Сэмом.
— Так что теперь? Иллюзия разрушена?
— Только среди избранных, — говорит Кевин. — Ваш брак на самом деле очень популярен. По-настоящему популярен, он глобально поразил воображение всей страны. Люди хотят верить в счастливый конец, понимаете? Положение Совета в глазах общественности уже давно не достигало таких высот. Поэтому и хотят держать правду в секрете так долго, как только смогут. Все желают это спасти.
— Ваша сторона утверждает, что Майкл выступил первым, послав свой флот, — говорит Кастиэль. — Держу пари, что сторона Майкла скажет, что это вы переступили черту, похитив меня и Дина из нашего дома для молодоженов.
— Да, это проблема, — мрачно говорит Кевин. — Но дело в том, что именно из-за вас Дин оказался втянут в эту историю, верно? Вы нашли Дина той ночью в баре. Некоторые считают это огромным совпадением. Из всех людей, с которым вы могли бы... переспать, это оказался брат вашего жениха?
— Они думают, что я это подстроил? Специально искал именно Дина?
Кевин нервно смеется и потирает затылок.
— Совпадения заставляют людей нервничать.
— Какой мне от этого прок? — спрашивает Кастиэль.
Кевин бросает быстрый взгляд через плечо, а когда оборачивается, его губы сжимаются от сочувствия.
— Именно это некоторые и пытаются выяснить. Я действительно сожалею обо всем этом, Ваша Светлость.
— Мой король только что захватил ваш город, — говорит Кастиэль. — Вы делаете то, что должны. Спокойной ночи, Кевин.
— Доброй ночи, Ваша Светлость.
Кевин был почти добр, думает Кастиэль. Как мило с его стороны быть таким заботливым и в некотором смысле открытым в плане информации, когда все остальные ведут себя, как антагонисты.
Хорошая стратегия, и жаль, что Кастиэль не может доверять ему больше, чем остальным. Или, если уж на то пошло, вообще кому-то.
Глава 2
Кевин приходит на следующее утро с охапкой прессы, которую кладет на стол Кастиэля.
— Я подумал, вы захотите наверстать упущенное, — говорит он и оставляет Кастиэля одного.
В стопке в основном местные газеты — подборка, начиная со дня их свадьбы. Есть и цветные журналы, у некоторых на обложках их с Дином лица.
Просматривая их, Кастиэль ощущает странное несоответствие. Логически он понимает, что на фото они с Дином, но кажется, будто изображения не их — эти сфотографированные люди — безупречны, уверены в себе и контролируют свою жизнь. Дин ужасно фотогеничен, силен и красив, с блеском в глазах, отражающим его доступность. В отличие от него Кастиэль — отстраненный и таинственный принц из далекой страны, но располагает к себе широкая белозубая улыбка его мужа — конечно, если Дину Винчестеру дорог этот человек, то в нем должно быть что-то стоящее.
Легко попасть под влияние этой истории, когда ее сопровождают такими визуальными эффектами. Фотографии с помолвки имеют преимущество, они не отредактированы — специально, чтобы смягчить поспешное объявление о «замене» в помолвке. Затем идут фото свадебного приема — «откровенные» и немного менее формальные, очеловечивая богатых и знаменитых с обеих сторон моря, когда те общаются, едят и пьют. Благодаря этому «урожаю» для СМИ публика может гордиться и радоваться, ведь они обеспечили любовное воссоединение. Огромный прогресс по сравнению с тем, что изначально подразумевалось.
Фотографий самой свадьбы нет, поскольку в храме съемку запретили. Тем не менее, есть несколько рисунков, и Кастиэлю они кажутся достаточно точными — он изображен босым, в соответствующем облачении, рядом с причесанным Дином в парадной форме, их руки вытянуты вперед, когда жрец наматывает на них связующую ткань. Рисунок кажется интимнее фотографии, ловкий взгляд на личный момент.
Технически рисунок впечатляет, если рассматривать его просто как демонстрацию таланта художника. Их с Дином сходство передано точно, но дело не только в этом — светотень и цвета весьма искусны. Кастиэль смутно ужасается пришедшей в голову идее, но ему действительно нужно тщательно изучить его, чтобы улучшить свои собственные навыки, поэтому он осторожно вырывает рисунок и кладет к себе.
Кастиэль компенсирует свое неблагоразумие тщательным просмотром остальных материалов в поисках полезной информации. Он читает последнюю сводку новостей, изучает активные проекты, следующие за их договоренностью, и прогнозы на будущее. Намеков на нагнетание, которое должно было привести к нынешней ситуации, крайне мало, за исключением пары сообщений о том, что охотники больше не обороняют внутренние границы.
Особенно полезна карта, которую Кастиэль находит в одной из газет — она достаточно подробно описывает побережье, чтобы можно было определить местоположение этой крепости. Он почти уверен, что это крепость или укрепленный дом, потому что где еще они могли бы разместить штаб и держать ценного пленника? В комнате Кастиэля, может, и тихо, но он слышит, как где-то внизу и за стенами что-то происходит — шаги и голоса, движение машин и случайные возгласы внизу. Они наверняка в стороне от Илчестера, достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности, но достаточно близко, чтобы вернуться к границам города для разведки и других целей.
В перерывах между чтением Кастиэль думает и планирует.
К моменту прибытия Эллен Харвелл Кастиэль уже подготовился. Эллен входит в его комнату одна и жестом заставляет остальных ждать снаружи, закрыв за собой дверь. Она официально пожимает Кастиэлю руку, но за стол не садится.
— Не при таких обстоятельствах я надеялась снова встретиться, — Эллен контролирует себя, но заметно устала, и, вероятно, ей пришлось отказаться от сна, чтобы справиться с этим маленьким кризисом.
— Тут я с вами согласен, — отвечает Кастиэль.
— Это для вас, — Эллен протягивает письмо, и роскошная бумага, которую использует Майкл, бросается в глаза, едва она достает конверт из кармана куртки. — Я только что прибыла из Илчестера, где говорила с Захарией, который взял на себя управление городом. Он просил передать это вам. Возможно, вы захотите немедленно прочесть его.
Майкл решил не рисковать, и письмо зачаровано — только для глаз Кастиэля. Оно открывается под пальцами Кастиэля, и он читает.
Приветствия кратки, Майкл сразу перешел к сути: единственное, о чем он сожалеет — невозможность быть уверенным в безопасности Кастиэля. Это письмо обеспокоенного короля, в нем говорится о его тревоге в связи с возникшей ситуацией. В конце Майкл обещает сделать все, что в его силах, чтобы все наладить, и Кастиэль должен верить и довериться ему.
В целом, там очень мало того, что Кастиэль находит полезным или утешительным.
— Ладно, — Кастиэль кладет письмо на стол. — Что вы хотите сказать?
— Захария сообщил, что он и его люди не покинут Илчестер, пока вас с Дином не передадут ему. Его Величество желает быть уверенным в вашей безопасности. Вы хотите этого?
— Дин и я — единое целое в ваших глазах, так же как и в глазах Майкла, поскольку наша ценность в нашем браке. Даже если я скажу, что хочу уехать, Дина вы не отпустите.
— Я все равно должна спросить.
— Мой ответ не имеет значения, поэтому не спрашивайте просто так, чтобы сказать себе, что дали мне выбор.
Улыбка Эллен слабая и печальная.
— Если все рухнет, вы ведь знаете, кого Его Величество обвинит, верно?
— Дина, — отвечает Кастиэль. — Его обвинят в том, что он соблазнил меня и увел от предполагаемого жениха, а затем убедил своего брата бежать.
— Значит, вы понимаете, почему я не могу отправить его к Захарии.
— Потому что боитесь, что Захария будет обращаться с Дином так же, как вы обращаетесь со мной. Да, я понимаю.
Эллен вздыхает.
— Доверие — это роскошь, и меня считают дурой за то, что я его предлагаю.
На мгновение она кажется старше, хотя вспышка сожаления быстро гаснет. Эллен была одной из главных движущих сил альянса между их странами, и его успех должен был стать жемчужиной ее пребывания на посту спикера и главного должностного лица Республики. Она произнесла речь на их свадьбе и танцевала с ними обоими. Дин очень много раз говорил о ней.
— Пойдемте со мной, — предлагает Эллен. — Прогуляемся.
Сначала Кастиэлю кажется, что это метафора, однако Эллен открывает дверь и что-то говорит людям снаружи. Когда она жестом приглашает Кастиэля следовать за ней, он идет, а за ними идут Кевин и их двухметровый телохранитель.
Снаружи находится каменный коридор с чередующимися дверями и лестницей в дальнем конце.
— Я не удивлена, что при дворе нашлись люди, оспаривающие законность вашего брака, — говорит Эллен. — Несогласные есть везде, и, честно говоря, я бы заподозрила неладное, если бы их не оказалось. Они просто нашли точку давления, и Майкл решил ответить в своем стиле.
— Думаете, что Майкл взял город, чтобы доказать свою точку зрения? — спрашивает Кастиэль. — Чтобы утвердить свою власть?
— Своему народу и нам тоже. Как далеко он готов зайти, остается загадкой, которую я предпочла бы не разгадывать. Вопрос здесь в том, каков ваш уровень вовлеченности во все это, — Эллен проводит Кастиэля в комнату чуть дальше по коридору, ее большая дверь широко распахнута, чтобы не мешать движению. Похоже, это какая-то комната для совещаний или работы, потому что, хотя в углу и есть кровать, повсюду расставлены столы, папки и коробки. Тут имеется даже небольшая кладовка в укромном уголке, откуда идет запах кофе.
Кастиэль старается не выглядеть так, будто изучает комнату и ее возможные точки выхода.
— Что вы имеете в виду?
— Я была уверена, что кандидат Майкла выразит готовность, — многозначительно говорит Эллен.
Кастиэль смотрит на нее.
— Ваш кандидат сбежал.
— Да, это наше упущение, — говорит Эллен, хотя ее тихий гнев звучит так, словно направлен внутрь. — А вы знали, что Дин протестовал громче Сэма? Не хотел, чтобы его брата «продали», выражаясь его же словами. Все следили за Дином, чтобы он не напортачил, поэтому Сэм и ускользнул.
— Дин сделает все, чтобы спасти свою семью.
— Это я знаю. Будь я лучше, не давила бы так сильно, чтобы это произошло. Но я надавила, и вот к чему мы пришли. Я сделаю все возможное, чтобы исправить это. Но не смогу ничего при отсутствии всей информации.
А вот и суть.
— Что вам нужно?
Эллен на мгновение отворачивается, принимая чашку кофе, которую предлагает ей Кевин. Он предлагает и Кастиэлю — простой, домашний напиток почти неуместен в этом безличном каменно-деревянном здании, но от этого он кажется Кастиэлю еще более ценным.
— Почему Майкл выбрал вас? — спрашивает Эллен.
— Я расходный материал, — отвечает Кастиэль. — У меня нет причин, и не я раскачиваю эту лодку.
— Нет, именно вы, — говорит Эллен. — Ваша... случайная неосторожность дала повод тем, кто против этого брака и, косвенно, против самого Майкла.
— Я сделал это не нарочно. И не знаю, как еще объяснить вам это.
Эллен кивает, обменявшись быстрым взглядом с Кевином. Верит она ему или нет, Кастиэль не знает, хотя спикер, кажется, из тех, кто использует более извилистые способы узнать желаемое. Она по-человечески говорила с ним и еще ни в чем не обвиняла, но должна же она его в чем-то подозревать.
— Поле изменилось, и игроки вместе с ним, — говорит Эллен. — Общественность верит в вас или по крайней мере в то, что вы с Дином представляете. Независимо от того, на чьей вы стороне и каковы ваши истинные мотивы, власть имущие внешне обязаны поддерживать ваш брак. Майкл использовал это, чтобы высадить свой королевский легион на территории Республики за... сколько, двести лет?
— Примерно, — говорит Кастиэль.
— В качестве акта доброй воли, вот, держите, — Эллен достает из папки небольшую стопку писем. Кастиэль сразу же узнает в них свои собственные и тут же выхватывает. — Команда Бобби сумела сохранить их, прежде чем покинуть Илчестер.
— Сохранить? Украсть.
— Так же, как ваш король украл наш город, — парирует Эллен. — Вот к чему мы пришли. Нам нужно найти способ двинуться вперед.
— Это не моя вина, — письма Кастиэля пахнут до боли знакомо, и ему приходится заставлять свои пальцы не сжимать их слишком сильно. — Единственное, что я пытался сделать, — быть достойным мужем Дину. Понятия не имею, удалось ли мне это, но знаю, что я намного лучше, чем то, что он мог бы получить.
Это звучит высокопарно, но Кастиэль именно так и думает. Он знает, что это правда, ведь кто-то другой был бы менее добрым, терпимым и открытым для обсуждений. Дин мог бы жениться на ком-то, кто его подставит, воспользовался бы его недостатками, а потом взял их на карандаш, и тогда у Майкла был бы гораздо более управляемый двоюродный зять.
— Думаю, я тоже в это верю, — говорит Эллен. — Моя работа — работа Совета — определить наилучший следующий шаг. А пока я хотела бы попросить вас написать письмо Майклу.
— Я не буду ради вас лгать своему королю.
— Я и не прошу об этом, — беззлобно отвечает Эллен. — Просто хочу, чтобы вы подумали о Дине и обо всем том хорошем, что должен принести ваш брак. Помогите нам спасти это.
Желания Кастиэля просты и эгоистичны. Все, чего он хочет, — уйти отсюда, продолжать свою работу, быть полезным в более тонких отношениях. Тем не менее, Эллен звучит серьезно, и из ее осторожной формулировки Кастиэль понимает, что она недовольна последними решениями Бобби и Виктора. Она также признала инакомыслие и на стороне Республики, что требует контроля за ущербом со всех сторон.
— Дайте мне бумагу, — говорит Кастиэль. — И все необходимое, чтобы запечатать письмо.
— Конечно.
Пока Эллен заставляет Кевина раскладывать вещи на столе, Кастиэль подходит к ближайшему окну. Стекло закалено, и вид с пятого этажа ведет во двор того, что кажется укрепленным каменным домом.
В этом дворе движутся с какой-то целью около дюжины человек, и Кастиэлю кажется, будто среди них он видит Дина. Да, это определенно Дин в кожаной куртке, возможно, даже в той самой, что была на нем, когда они впервые встретились. Он стоит с группой людей вокруг стола, изучая какую-то карту. Он оживлен, но не так, как раньше, когда говорил о своих любимых фильмах. Тут его движения тверды и деловиты, решительны. Слушая, он скрещивает руки на груди. Указывает на людей, и те кивают.
— Дин хороший человек, — внезапно говорит Эллен, хотя со своего места никак не может знать что Кастиэль наблюдает за своим мужем. Может, ей удалось прочесть выражение его лица. — У него добрые намерения, хотя он имеет тенденцию быть близоруким.
— Я знаю, — отвечает Кастиэль.
— Вы ведь не станете обвинять его в недавних действиях? Он не был создан для этой задачи, и все это не его вина. Мальчик хорошо убирается, но скорее стреляет, чем танцует.
Кастиэль хмурится, наблюдая, как крошечная фигурка Дина пересекает двор и исчезает из виду.
— Дин умеет танцевать.
— Ну да, но только потому, что должен, это не значит, что ему нравится...
— Дин многое умеет, — Кастиэль отворачивается от окна, и Эллен смотрит на него в легком замешательстве. — Он — открытый сосуд и обрабатывает информацию так же быстро, как определяет, насколько эта информация актуальна. Он может не соответствовать типичному представлению о том, какой должна быть его роль, но если вы так плохо думаете о нем, неудивительно, что не верите в его способности позаботиться о себе.
— Я знаю, что Дин умен, — говорит Эллен, начиная раздражаться, — вопрос не в этом.
— Но должен быть именно в этом. Или же ваш страх передо мной — перед нами — перекрывает вашу веру в способность Дина выполнять свою работу.
— Это была не его работа, — говорит Эллен. — В том-то и дело.
Очередная попытка Эллен минимизировать урон. Кастиэль задается вопросом, действительно ли они могут сгладить все это, заставить Майкла и охотников отступить, чтобы потом посмеяться над этим за чаем и тортом. Они вернутся к светской беседе, пожиманию рук и идеальным улыбкам, в то время как механизм альянса, громко поскрипывая, вернется к работе.
Это, конечно, возможно. Кастиэль позволяет этой мысли булькать на медленном огне и садится за стол Эллен, чтобы начать писать. Но под этой мыслью скрывается еще одна — если всем так легко шарахаться от теней и начать тыкать пальцами, то для начала фундамент, на котором построили альянс, никогда не был достаточно прочным.
Кастиэль пишет и чувствует себя предателем — не перед Короной, а перед самим собой. Тон его письма официальный, но не обвиняющий — он болезненно осознает опасность гнева Майкла. Благодарит за заботу, уверяет его, что с ним все в порядке, сообщает о приезде Эллен и выражает надежду, что новые переговоры будут более плодотворными.
Все остальное Кастиэль проглатывает. Для него более продуктивно сохранить это для письма, которое он однажды напишет Анне. В нем он расскажет ей, что узнал совершенно новые способы ненавидеть этот брак; что он и прежде ошибался в людях, но, по-видимому, не усвоил свой урок; что он не знает, есть ли у него мужество продолжать быть женатым на Дине.
— Я закончил, — Кастиэль запечатывает письмо и передает его Эллен. Это движение напоминает наложение пластыря на зияющую рану.
— Спасибо. Мне очень жаль, что так сложились обстоятельства...
— Нет, — говорит Кастиэль. — Я понимаю ваши чувства, но извинения не изменят того, что вы собираетесь вернуть меня в ту комнату.
Эллен медленно выдыхает.
— Да.
Позже, в уединении своей временной квартиры, Кастиэль развязывает свою личную пачку писем и тщательно сортирует их. Они в том же порядке, в каком он оставил их в своем ящике в Доме Джошуа, и ни на одном нет видимых следов чтения кем-то чужим, но Кастиэль не может с легкостью отбросить гнев их-за нарушения конфиденциальности. Это письма Анны и Бальтазара, и Бог свидетель, у Кастиэля мало вещей, которые принадлежат только ему.
Он даже не может заставить себя прочесть их. Кастиэль убирает их в сумку и ложится.
Вместо того, чтобы думать о них, он думает о письме Майкла. Письмо короля было настолько стандартным, что Кастиэль гадает, а нет ли у того под рукой набора шаблонов, заранее подготовленных для каждого возможного случая, тогда ему всего лишь нужно вписать имена и события и поставить в конце подпись.
В тишине комнаты, лишь изредка прерываемой шумами из других частей дома, слова Эллен продолжают звучать.
Он остается наедине со своими мыслями, и они гноятся. Сбиваются и бродят, превращаясь в другие. У Кастиэля в качестве компании только письма и журналы с газетами, с короткими перерывами, когда Кевин или другой мальчик — очевидно, проинструктированный не разговаривать с ним — приносит ему еду. Кастиэлю грех жаловаться на качество пищи. Он медитирует, дремлет и делает упражнения. Внимательно читает, а не просто просматривает периодику.
А где-то в мире важные люди разговаривают и, вероятно, принимают ответственные решения.
Следующий раз, когда кто-то считает нужным сообщить Кастиэлю о ситуации, наступает следующим утром, и Кевин доставляет свежую газету вместе с завтраком Кастиэля.
Заголовок объявляет о прибытии Королевского флота, но сопроводительный отчет имеет крайне непонятный тон. Это почти как новинка — разве не странно, что король настолько защищает своего кузена, что отправился в такую даль, чтобы убедиться, что с влюбленными все в порядке?
К статье в качестве дополнения прилагается недавняя фотография: они с Дином в театре вместе с труппой, которая тогда играла спектакль. Их лица мягкие и довольные, рука Дина обнимает Кастиэля за талию, голова Кастиэля слегка наклонена к голове Дина. Конечно, они довольны — они влюблены, и у них медовый месяц. Все в порядке. Все идеально.
— Мне нужно мыло, — говорит Кастиэль. Кевин слегка вздрагивает, продолжая накрывать на стол. — Для моей одежды.
— О, — отвечает Кевин, быстро моргая. — Черт, неужели та, которую мы вам дали, не подходит или...
— Я бы предпочел носить свою и сам за ней ухаживать. Просто дайте мне мыло.
Кевин закрывает рот и кивает.
— Да. Хорошо. Я займусь этим.
Кастиэль долго изучает Кевина, гадая, считает ли тот ниже своего достоинства расставлять Кастиэлю столовые приборы и еду. Отчитывается ли он непосредственно перед Эллен? Его кабинет дальше по коридору, значит, он всегда рядом? Кастиэль видел, как Дин неформально разговаривал с ним, но он не фигурировал ни в одной из рассказанных Дином историй.
— Вы хорошо знаете Дина? — спрашивает Кастиэль.
— Ну... так себе, наверное, — признается Кевин. — Я познакомился с Сэмом, когда проходил стажировку у Хранителей Знаний. А с Дином через него, хотя, наверное, не совсем хорошо? Будучи охотником, он приходил и уходил, и все такое. Думаю, по-настоящему я узнал его, только когда меня пригласили помогать в проекте альянса.
— Вам нравится Дин? Как человек?
Кевину, вероятно, вопрос кажется сложным, но он тщательно обдумывает его.
— Да, он мне нравится, я считаю его хорошим парнем, — он изучает лицо Кастиэля, словно прикидывает, как много может сказать. — Было время, когда он мне не очень нравился, поскольку всем мешал из-за помолвки, когда Сэм собирался жениться. Он, конечно, никогда ничего не говорил Сэму, но я всегда... — он несколько нервно смеется. — Я всегда был начеку рядом с ним. Просто чтобы убедиться, что он не собирается, ну, знаете, что-то устроить.
Кастиэль принимает этот ответ.
— Однажды вы застали нас целующимися.
— Мои худшие опасения прямо перед глазами.
— И что вы подумали? — интересуется Кастиэль. — Какие мысли были у вас в тот момент?
— В основном я паниковал. Мы вложили столько труда, что я испугался, как бы все так просто не развалилось. Поэтому решил поверить Дину, когда он сказал, что это была всего лишь разовая ошибка. Я не мог себе этого позволить, понимаете? — Кевин почти защищается. — И мне показалось, что Дин не солгал, ведь после этого он не вел себя по-другому ни с вами, ни с Сэмом.
— Он умеет играть, да? — говорит Кастиэль.
На мгновение лицо Кевина становится забавным.
— Наверное?
— Быть женатым — это огромная перемена для него.
— О, да, — соглашается Кевин, почти смеясь от облегчения. — Да, Дин — дикое существо, совсем не домашнее, но я думаю, он использует это ради общей картины? Дин хороший парень, он очень старается.
— Да уж, — Кастиэль не знает, что хочет этим сказать. Возможно, фотографии Дина, играющего свою роль так эффективно, теперь раздражают, а не удовлетворяют. Вероятно, до него, наконец, доходит, как много он упустил или неправильно понял за время своего пребывания с Дином, и если он так сильно ошибся, то сколько же еще всего? Он думал, что совершенно точно знает, каким человеком является Дин со всеми своими страхами, силой и легкой щедростью.
Не сказать, что у Кастиэля большой опыт в таких чувствах к кому-то еще. Возможно, это затуманило его рассудок, заставив почувствовать себя более знающим, чем есть на самом деле. Может быть, он влюбился даже не в Дина, а в того, кого тот изображал.
Кастиэль думал, что Дин любит танцевать и расцветает в домашней обстановке, но эти люди знали его лучше, не так ли?
— С вами все в порядке? — спрашивает Кевин.
— Вас можно попросить? Мне бы хотелось выпить. За ужином.
— Гм. Пива?
Кастиэль смеряет его взглядом.
— Что-нибудь покрепче.
— Ладно, — Кевин сочувственно улыбается. — Думаю, я смогу что-нибудь устроить.
Предполагалось, что брак по договоренности должен был стать проявлением добросовестности и приверженности альянсу, но его валюта поднялась в цене благодаря участию Наоми в истории Кастиэля и Дина. Вместо того, чтобы жениться для дела, они женились на эмоциях, поэтому теперь другие люди имели право отвечать на это эмоциями. Майкл мог послать корабли, чтобы показать свою заботу и преданность защите брака. Эллен и остальные члены Совета могли оставить Кастиэля и Дина здесь под тем же предлогом.
Это только начало. Они с Дином еще даже не подали на утверждение свой герб, и вот они уже здесь. Можно утверждать, будто это всего лишь послесвадебный мандраж, что брачные союзы происходят внутри страны все время, и только масштабность вызвала эти временные неудобства.
Но они не уменьшатся. Только не с Майклом, который ради своих идей пойдет до конца, несмотря на последствия. Кастиэль не очень хорошо знает Совет, но Эллен почти признала, что там тоже идёт конфликт, и Дин сказал, что они держат свои истинные намерения при себе. Люди везде одни и те же.
Свет уже давно погас к тому моменту, когда Кастиэль выскальзывает из постели и идет в ванную. Он садится на пол, держа свечу в подсвечнике на расстоянии вытянутой руки. Кастиэль принес с собой браслет Дина — маленькую серебряную вещицу, которую тот якобы использовал в качестве подарка. Также у Кастиэля есть ведро, носовой платок, вилка, которую он взял со своего подноса, и маленькая фляжка с виски, принесенная Кевином к ужину.
У него был целый день, чтобы обдумать это. Долгие часы были потрачены на размышления о том, что он должен быть храбрее, как Анна или Сэм Винчестер.
Этот брак может принести и что-то хорошее. Он позволил людям разного происхождения сплотиться вокруг общего дела. Но ценно ли что-то, если построено на лжи? Более того, есть ли предел самоотверженности Кастиэля? Кастиэль думает, да, есть.
Пусть Майкл найдет другую валюту для торговли.
Кастиэль осторожно продевает браслет сквозь зубцы вилки. Он сделан довольно грубо, и серебро браслета слишком низкого качества, чтобы результат был эффективным, но стоит попробовать.
Раны недостаточно, чтобы разрушить брачную татуировку, иначе обычные травмы стали бы проблемой. Он принимает правильные ингредиенты при правильных условиях, для эффективности подкрепляя свои действия волей. Самый верный способ — это жрец, который полностью удаляет связь, но Кастиэль импровизирует, как и многие люди до и после него.
Большинство не знает, что сила брачной татуировки в именах. Татуировка возникает, когда речь связывания на древнем енохианском языке перемежается с именами связывающихся. Кастиэль почти час внимательно изучал свою татуировку, определяя точки, где написаны его и Дина имена, и обвел эти точки ручкой.
Теперь, под покровом темноты, он погружает левое предплечье в ведро с холодной водой, заставляя его максимально онеметь. Он наматывает полотенце на правую руку и держит вилку и браслет над пламенем свечи, активируя серебро. Виски наготове, когда нужно будет продезинфицировать.
Это рискованно, но для Кастиэля самое важное то, что Дин это почувствует. Чем ближе партнер, тем сильнее магический откат, хотя Кастиэль не уверен в диапазоне. Он смутно помнит, что читал о людях, бежавших за двадцать три километра до прохождения этой процедуры, но является ли это расстояние произвольным или оно ради физической безопасности, или чтобы убедиться, что партнер не заметит последствий, пока все не закончится? Тут знания Кастиэля ограничены.
Но, как и другие риски, оно того стоит.
Кастиэль вынимает левую руку из воды и насухо вытирает ее. Заталкивает носовой платок в рот и прикусывает его, когда подносит раскаленный край вилки к своей татуировке. Его движения уверенны: твердый нажим внутрь, а затем резкий рывок вбок и наружу.
Боль — это временно. Главное — цель. Кастиэль смаргивает слезы и поворачивает руку, перемещаясь к другой части. Следующие две точки более сложные, кожа внутри предплечья более нежная. Кастиэль подавляет крик платком, сжимая его зубами, а затем давится от следующей волны боли.
Перед глазами плывет, но впереди еще пять точек, если первые три он нейтрализовал правильно.
@темы: переводы, АУ, Дин, рейтинг: G-PG, Кастиэль
-
-
01.01.2020 в 23:07-
-
01.01.2020 в 23:11-
-
01.01.2020 в 23:12-
-
25.01.2020 в 14:28а следующий пост - это всё, конец?
-
-
25.01.2020 в 15:23-
-
26.01.2020 в 13:57