Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью. А я гибну в лени, разврате и мечтании.
Название: Для пары требуются двое
Переводчик: hirasava
Бета: хочется жить
Оригинал: Takes Two to Make a Pair by Annie D (scaramouche)
Серия: Not Part of the Plan
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Кастиэль/Дин Винчестер, Сэм Винчестер, Наоми, Джон Винчестер/Мэри Винчестер, Рэйчел, Кевин Трэн.
Категория: слэш
Жанр: романс, приключения, AU
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Настало время Кастиэлю познакомиться со своим будущим мужем Сэмом Винчестером. Вопреки дурному предчувствию, он решает вести себя хорошо, однако выяснить, что человек, с которым он провел ночь, - его будущий деверь, в список ожидаемых трудностей не входило.
Примечание: Вторая часть серии "Не по плану".
читать дальше
Кастиэль был воспитан в королевстве, где традиции и правила пронизывают практически каждый аспект повседневной жизни. Во многих отношениях этот мир — единственный известный ему, несмотря на прочитанные книги и просмотренные фильмы.
Первое, что делает леди Винчестер, когда Кастиэль встречает ее, — протягивает руку. Именно это, больше, чем еда или широкие дороги Сент-Ливана, или отсутствие династических статуй в архитектуре Республики, заставляет Кастиэля понять, насколько далеко он забрался на чужую территорию.
— Приятно познакомиться, Кастиэль из Хортуса, — говорит леди Винчестер.
Кастиэль быстро приходит в себя и отвечает на рукопожатие.
— Это мне приятно, леди Винчестер.
— Мэри, — поправляет она, улыбаясь хорошо отработанной, но теплой улыбкой. — Давайте сразу положим верное начало?
По дороге сюда Кастиэлю было приказано прочитать подробное досье Наоми. Он даже пролистывает пару страниц, прежде чем ему это надоедает, и ясно помнит, что должен, очевидно, придерживаться определенных тем, терминов и уровней близости, как и подобает рангу Кастиэля и Дому Винчестеров.
— Я не должен звать вас по имени, — произносит Кастиэль. — И абсолютно уверен в конкретности условий на сей счет.
— Ну, если вы придаете этому такое значение, то я не хозяйка этого Дома, — говорит она. — Леди Винчестер — это ныне здравствующая София Винчестер, которую я пока не собираюсь смещать. По титулу лучше обращаться ко мне «дама Кэмпбелл».
— Но... — Кастиэль игнорирует тихий кашель позади себя — Наоми, без сомнения. — Разве вы не отказались от наследства, когда вышли замуж за мастера Джона?
— Думаю, обращение «Мэри» вполне подойдет, — говорит госпожа Винчестер, слегка подмигивая, что по какой-то странной причине кажется знакомым. — Это Канзас.
— Да, — слабо отвечает Кастиэль. Он разглядывает лицо Мэри, ее одежду, цепочку серебряных амулетов, свисающих с запястий. Госпожа Винчестер — светловолосая и эффектная, ее волосы уложены в свободную прическу, которую Наоми в жизни не одобрила бы при дворе Майкла. — Здесь все по-другому.
— Действительно, — взгляд Мэри скользит вбок, за правое плечо Кастиэля. Он предназначен Наоми, и Кастиэль поражен внезапным и пугающим осознанием того, скольких дискуссий стоила эта уступка.
Это была первая частная встреча между свитой Кастиэля и Винчестерами, которые и выбрали эту роскошную гостиничную виллу — разумеется, охраняемую снаружи, — где обе стороны должны оставаться, пока обсуждают свадебный контракт и, в случае Кастиэля, знакомятся с будущим мужем.
Импровизированная приемная, в которой они расположились, невыразительна и скорее напоминает библиотеку — что обычно подбодрило бы Кастиэля, но вместо этого навевает яркие воспоминания о молодых годах при дворе Майкла. Обе стороны в основном придерживаются своих концов комнаты, пытаясь притвориться, будто они этого не делают, и Кастиэль чувствует себя несчастным, ведь очевидно, его долг — преодолеть разрыв.
— Где ваш сын? — интересуется он. Мэри пристально смотрит на него, быстро оценивая, и Кастиэль продолжает: — Если мы сможем официально оформить эту первую встречу, Наоми сможет отправить депешу Его Высочеству. Для первого раза этого более чем достаточно.
— Дайте нам полчаса, — отзывается Мэри. — Кое-кто из обязательных гостей еще не прибыл.
Наоми делает шаг вперед, появляясь у локтя Кастиэля.
— Жениха до сих пор нет?
— Сэм наверху, — отвечает Мэри так резко, что теперь Кастиэль уверен — она точно скрестила шпаги с Наоми. — Как мы и обещали. Но для него это большой шаг, и я думаю, он заслуживает немного времени, чтобы собраться с мыслями.
— Мы не контролировали время, которое ваше правительство потратило на выбор вашего Дома для этого соглашения. — Наоми слишком профессиональна, чтобы продемонстрировать что-то, кроме улыбки, и Кастиэль сопротивляется желанию отступить от нее. — Так как мы поступим?
— Я бы хотел кофе, — говорит Кастиэль. — И, кажется, вижу его вон на том столе.
— Прошу вас, — предлагает Мэри. — Сэндвичи очень вкусные.
Кастиэль делает перерыв на угощение, одобрительно кивая, когда замечает, что принесли качественные бобы. Одна из привилегий богатства, думает он. У стола стоит молодой человек, поедающий фрукты, и когда Кастиэль приближается, он формально привлекает к себе внимание.
— А вы из какой сферы? — интересуется Кастиэль. — Мне можно с вами разговаривать?
— О, я... я из Совета, — отвечает молодой человек. — Кевин Тран.
— Вы слишком молоды, чтобы управлять страной, — хмурится Кастиэль. — Но лучше мне попридержать язык. Не стоит возбуждать международный инцидент до обеда.
— Я не один управляю правительством. Я... — Кевин делает паузу, возможно, пытаясь свести описание своей работы к чему-то понятному Кастиэлю. — Я помогаю министрам. Вроде того, как вы помогаете Его Высочеству?
— Вот, значит, что вам сказали?
Кевин хмурится.
— Это не так?
— Невероятно, — Кастиэль смотрит на крошечные, непрактичные чашки, из которых они должны пить. Набор, вероятно, стоит больше, чем весь его грант на проект в университете. Сам этот фарфоровый сервиз, может, ни в чем и не виноват, но сейчас он олицетворение всего, ненавистного Кастиэлю.
На нем жесткая и неудобная одежда, сшитая личным портным Майкла. Кастиэля обменивают на соглашение, в которое он не верит. Он никогда раньше не задумывался о женитьбе, а приди ему в голову такая идея, пришлось бы прыгать через обручи, чтобы получить разрешение Майкла, поэтому он всегда думал, что если когда-нибудь и захочет быть с кем-то, то будет прекрасно довольствоваться жизнью во грехе.
— Видите, Кастиэль, вот почему лучше, чтобы это оказались именно вы, — сказала Наоми. — У вас нет никаких обязательств.
— Университет — это обязательство...
— У вас нет эмоциональных обязательств. Вступая в брак, который принесет пользу королевству, вы никого не предаете.
По-видимому, предательство себя в расчет не бралось.
Хотя сейчас не время и не место расстраиваться. В конце концов, у Кастиэля было несколько недель для досады, в течение которых он закончил свою работу и занялся изучением международных отношений, а также начал свое давно отложенное исследование о сексе, которое, несомненно, предстоит воплотить после своей свадьбы.
Странно, но Кастиэлю кажется, будто он чувствует отпечаток ладоней Дина на своих бедрах. Это призрачное прикосновение, но даже если оно чисто психологическое, все равно утешает. Кастиэль был прав, попросив Дина не оставлять физических следов, но какая-то меньшая и более эгоистичная часть Кастиэля хотела бы позволить Дину их нанести. Тогда сегодня у него хотя бы осталось что-то действительно свое.
Неправильно грезить о другом мужчине в ожидании своего будущего мужа. Кастиэль размышляет об этом, а затем думает, насколько относительно неправильно было бы использовать одну из чаш для пунша в качестве подставки для кофе. Меньшее из двух зол?
Фоновое бормотание становится громче, проникая в мысли Кастиэля. Он смотрит вверх.
С одной стороны приемной расположена винтовая лестница, ведущая на верхний этаж. По ней спускается высокий молодой человек, одетый в черные с серебром одежды Дома Винчестеров. Местные исподтишка наблюдают, как Кастиэль выпрямляется.
Вот и тот самый мальчик.
Сэм Винчестер — согласно «отредактированному» досье Наоми, молодой ученый — недавно пошел по стопам своего деда и присоединился к Хранителям Знаний, хотя полного посвящения пока не прошел. Сэм, кажется, сразу узнал Кастиэля и приближается уверенными, широкими шагами.
Уже не такой юный, как на фотографии, и это большое облегчение. Однако разница в возрасте между ними очевидна, как и то, что облачение Сэма плохо на нем сидит — слишком короткое в штанинах и тугое в плечах. Он причесан, но волосы спадают на уши и брови — еще один признак молодости.
После долгих недель беспокойства, разочарования и гнева Кастиэль чувствует, как что-то внутри него тихо смиряется.
— Привет, Сэм, — произносит Кастиэль. Он знает: все, что они сейчас говорят, будет записано. — Я Кастиэль из Хортуса, и рад познакомиться с тобой.
Сэм кланяется. Так как он довольно высокий, поклон занимает время, и когда он выпрямляется, его горло заметно нервно подергивается, и от этого Кастиэль чувствует себя мерзавцем.
— Я тоже рад, сэр, — тихо говорит Сэм. — Как вы... Гм. Надеюсь, ваше путешествие прошло хорошо?
— Да, спасибо. В вашей стране так много прекрасных достопримечательностей. Возможно, в будущем у меня будет больше шансов рассмотреть их поближе, — Сэм напрягается, и Кастиэль внутренне проклинает себя за формулировку. — Я собираюсь выпить чаю, не желаешь присоединиться ко мне?
Сэм смотрит на крошечные чашки. Его руки даже больше, чем у Кастиэля, и он рассмеялся бы над абсурдностью ситуации, если бы не подозревал, что это заставит Наоми метафорически чем-нибудь запустить ему в голову.
— Хорошо, — тихо отвечает Сэм.
— Хорошо, — эхом отзывается Кастиэль. Они поворачиваются к столу с закусками.
Это неловко. Конечно, неловкость будет всегда, вопрос только в том, как она проявится. Кастиэлю стоит быть честным — когда ему только сообщили об этом предложении, он ожидал, что на другом конце сделки окажется развратный старик.
Обидно узнать, что развратный старик в этом обмене — он сам.
— Как вам кофе? — вежливо интересуется Сэм.
— Неплохо, спасибо, — отвечает Кастиэль. — А у тебя?
— Да, хорошо, — Сэм кашляет себе под нос.
Молодой человек несчастен. До боли очевидно, как сильно, а еще предельно ясно, насколько он полон решимости вести себя прилично. Добровольно ли вызвался Сэм? А его родители? Они боролись за это или стали последним выбором? Их умаслили принять его, когда ни один из Домов не предложил свою кандидатуру? Согласно досье Наоми Дом Винчестеров — не самая известная семья Республики. У них есть доступ ко многим ресурсам из-за связи с Хранителями Знаний, но Сэм принадлежит к отчужденной младшей ветви Дома, главным образом, по причине предположительно спорного брака его родителей.
Должно быть что-то, что этот Дом предлагает Майклу.
Однако Винчестерам важнее, что Майкл предлагает им.
Кастиэль не знает ответа ни на один из вопросов, ведь он недостаточно важен, чтобы знать.
Он вздыхает и делает еще один медленный глоток. Время от времени он бросает взгляд на Сэма, который изо всех сил старается сохранить невозмутимое выражение лица, но до успеха в этом ему еще очень далеко.
— Я профессор, — говорит Кастиэль. — В университете Хортуса.
Взгляд Сэма на Кастиэля немного испуганный, но он медленно кивает.
— Да, я знаю о вашем титуле пэра, сэр.
— Нет, я не об этом. Я не владею Хортусом, а в прямом смысле профессор. Преподаю и занимаюсь исследованиями в области расширенной алхимии. Я имел честь читать записки твоего деда, а также многие публикации Хранителей Знаний до того, как рухнула Стена.
Лицо Сэма меняется. Его озаряет любопытство, но он сдерживается, чтобы не сказать больше осторожного:
— О, понятно.
— До этого я путешествовал по островам, — продолжает Кастиэль. — В основном, чтобы собирать образцы и наблюдать за работой моих коллег. Мне всегда хотелось посетить и Хранителей Знаний, чтобы лично увидеть их работу и задать несколько вопросов. Преимущественно сложных.
Сэм улыбается, но затем быстро опускает взгляд в пол.
— Не называй меня «сэр». Пожалуйста, просто «Кастиэль» вполне подойдет.
— Хорошо.
— Могу я звать тебя Сэмом?
Тот слегка нервно пожимает плечами.
— Конечно, спасибо.
«Почему, — Кастиэлю хочется кричать, — почему они выбрали именно этого мальчика?!» Кастиэль хотя бы вырос в семье, которая тысячелетиями использовала друг друга. Республика по определению должна быть лучше — разве не поэтому они отделились от Королевства? Кастиэль, может, и закоренелый холостяк, но Сэм молод и у него вся жизнь впереди. Еще ужаснее то, что тот не может смотреть ему в глаза, словно его обучили этому или — еще хуже, — понарассказывали совершенно оправданные ужасы о том, чего ожидать от своего нового мужа.
Кастиэль настроился на роль местного мудака, но судьба решила отказать ему даже в этом. Теперь он должен позаботиться об этом мальчике, потому что Наоми и Майкл точно этого не сделают.
— Можно нам сейчас сфотографироваться? — громко произносит Кастиэль, поворачиваясь к Наоми. — Или хотя бы закончить официоз? Сэм устал и хочет удалиться к себе.
— Мастер Винчестер уже едет, — сообщает Наоми. Мэри немного в стороне, с кем-то разговаривает. — Сейчас.
— Твой отец сегодня работает? — спрашивает Кастиэль, поворачиваясь к Сэму.
— Да, — слишком быстро отвечает тот. — Его внезапно вызвали, вы же знаете, как это бывает. Мой... мой брат поехал за ним.
— Да, конечно.
Кастиэль обязан как можно скорее сказать Сэму, что он не ждет от него исполнения супружеского долга. Ему также стоит четко указать в контракте, что ни о какой моногамии не может быть и речи — Бог свидетель, такой молодой парень, как Сэм, не должен быть привязан к тому, чей сексуальный опыт — чистый лист. Действительно, до самого недавнего времени Кастиэль думал, что не очень любит секс; встреча с Дином доказала ошибочность этого мнения, а значит, возможно, могут быть и другие не связанные с сексом вещи, которыми он мог бы научиться наслаждаться.
Брак может быть и таким. Или, в конце концов, платоническим. Опыт Кастиэля ограничен, но он знаком с дружбой, и было легко — фантастически легко — впасть во нечто плотское и теплое с Дином. Возможно, Кастиэль найдет с Сэмом нечто среднее. Этот юноша мог бы многое сказать, имей на это разрешение. Кастиэль может предложить ему прошептать желаемое на ухо, и посмотрим, что будет дальше.
— Они приехали, сэр, — говорит Сэм. — Гм. Кастиэль.
Кастиэль дергает лацкан пиджака, расправляя ткань. Он автоматически становится рядом с Сэмом, когда поворачивается, чтобы познакомиться со своим будущим тестем.
Одно понятно сразу — Джон Винчестер не дипломат в семье. Он может надеть свои цвета и ступать степенным шагом, но его выражение лица не имеет ничего общего с нейтральной сдержанностью Мэри. И еще более вероятно — тащить его сюда пришлось насильно, вот этому молодому человеку, который не отходит от него ни на шаг. Мэри заняла позицию с другой стороны, словно оба готовятся схватить Джона, вздумай тот сбежать.
Наверняка в этой семье должен быть кто-то, желающий этого брака?
— Мастер Винчестер, — говорит Кастиэль. Сэм поклонился ему, поэтому Кастиэль, отвечая традиции, теперь кланяется Джону. — Я благодарен вам за ваше присутствие, сэр.
— Не сомневаюсь, — сообщает Джон. Его хмурый взгляд впечатляет, но на Кастиэля еще и не так смотрели. — Мы приветствуем вас, Кастиэль из...
— Хортуса, — подсказывает Мэри.
— Хортуса, — эхом повторяет Джон, намеренно выделяя букву «С», что, как ни странно, заставляет Кастиэля вспомнить о Захарии.
Ну, Кастиэль неплохо жил. Более десяти лет независимости — все помнят изгнание из двора? — в течение которых он мог делать все, что пожелает, если это не приводило к скандалу, затрагивающему Майкла. Кастиэль учился, учил, путешествовал, голодал и работал до кровавых мозолей, и был рад каждому мгновению. Воспоминания Кастиэля — калейдоскоп, и еще он испытывает глубокое удовлетворение, что венцом всего стала его ночь с континентальным незнакомцем.
Кастиэль знает, что не должен думать об этом прямо сейчас, но это логично. Он стоит рядом со своим будущим мужем перед лицом будущего тестя и должен бороться за привилегию занимать свое место. Смешно, но многое в жизни Кастиэля таково; и что с того, что он находит утешение в ярких воспоминаниях об этом тайном акте неповиновения. Это напоминание о его собственной человечности, и о том, что радость можно найти в самых неожиданных местах, и даже в его возрасте по-прежнему есть потенциал открытия новых впечатлений.
Но Кастиэлю действительно стоит перестать думать об этом, поскольку это затуманивает его мозг и влияет на глаза — настолько, что человек, стоящий рядом с Джоном, кажется жутко похожим на Дина.
Однако забавно, что брата Сэма тоже зовут Дин; Кастиэля повеселило это совпадение, когда он прочитал досье Наоми. Но стоящий перед ним человек немного выше его Дина, он причесан и чисто выбрит. Тем не менее, ширина плеч — схожа, как и то, насколько впечатляюще сидит на нем черный с серебром мундир и полосы охотника прорезают драматические линии на манжетах.
— Мой второй сын, — представляет Джон. — Дин Винчестер.
Дин Винчестер смотрит на Кастиэля. Если Кастиэль правильно понимает выражение его лица, на нем читается легкий ужас.
Иллюзия не исчезает. Это лицо Дина.
Кастиэль чувствует, как его собственное лицо застывает.
Что?
Дин кланяется. Это быстрое и небрежное движение отличается от церемониального глубокого поклона Сэма. Затем кивает и облизывает губы — Кастиэль знает это движение — а затем отводит взгляд и смотрит на что-то за его плечом.
— Итак, теперь все в сборе, — говорит Мэри, делая шаг вперед, чтобы взять Джона за руку. — Давайте уже сделаем общее фото.
Вокруг... движение. Кастиэль едва осознает происходящее из-за рева в ушах, и слабый мысленный голос — ну не смешно ли? — звучащий снова и снова, с каждым разом становится чуточку истеричнее. В конце концов он замечает, что его затащили в небольшое скопление тел: рядом с ним Сэм, Винчестеры — включая Дина — расположились вокруг, вместе с Наоми, Ионой и Рэйчел, представляющих семью Кастиэля.
Над ними в имитации кипучей деятельности суетятся помощники, поправляя прическу и одежду и накладывая макияж. Затем фотограф поднимает руку и объявляет: «Все смотрим на красный свет, пожалуйста!»
Похожий на пулемет щелчок камеры — неистовый и зловещий.
— Ладно, достаточно волнений для одного дня, — говорит Мэри. — Вы согласны, Кастиэль?
— Да, — голос звучит словно издалека. — Да, конечно.
— Мы придем к вам на обед, — уведомляет Наоми и многозначительно смотрит на Кастиэля.
Он моргает и поворачивается к Сэму.
— А, да.
По крайней мере, сейчас Сэм не колеблется и выжидающе наклоняется к Кастиэлю. Тот подходит к нему, стараясь не касаться тела своего будущего мужа, и целует его в щеку. Предательский взгляд Кастиэля устремляется туда, где рядом с матерью стоит Дин, и жжение в хорошо использованной заднице Кастиэля, почти незаметное все утро, радостно решает заявить о себе.
— Благодарю, — отвечает Сэм, когда Кастиэль отстраняется, но его едва слышно.
***
Следующие нескольких дней Кастиэль и Сэм официально ухаживают друг за другом, посредством тщательно выверенных обедов и завтраков, а также прогулок в саду на крыше.
Сэм вежлив, но сдержан, хотя иногда Кастиэль замечает проблески блестящего ума, который тот решил — или получил инструкции — скрывать. Обычно они прорываются, когда Кастиэль говорит об университете или слугах Дома, но едва ему кажется, что нашел тему, которая вытащит Сэма из его раковины, Иона или Рэйчел кашляют, напоминая, что они пока не женаты и некоторые темы не стоит обсуждать с Домом Винчестеров.
Конечно, сопровождающие — необходимая часть процесса. Иона заменяет Наоми, а Рэйчел — часть семьи Кастиэля.
К сожалению, сопровождающий Сэма — его брат Дин.
Дело в том, что Кастиэль хочет наладить хоть какие-то отношения с Сэмом. Правда хочет, ведь Сэм — такая же жертва обстоятельств, как и он сам, и неплохо было бы иметь кого-то понимающего и сочувствующего.
Но трудно сосредоточиться на своем будущем муже, когда мозг Кастиэля продолжает свои бесполезные тирады, вроде: его брат знает, каков мой пенис на вкус.
Не то чтобы Дин подает какие-либо признаки обеспокоенности этой ситуацией. С момента их повторного знакомства он говорит Кастиэлю не больше пары слов, хотя и выступет торжественным фоновым присутствием во время ритуала ухаживаний. Выражение лица Дина смягчается, только когда в его сторону смотрит Сэм, и едва заметные кивки младшему брату выражают ободрение. Кастиэлю если вообще что-то и достается — лишь холодные взгляды.
Возможно, Дин хочет сделать вид, что их встречи никогда не было.
И это прекрасно.
Более чем прекрасно, это — просто замечательно, поскольку означает, что Дина не волнует невероятное совпадение, вернувшее их на орбиту друг друга. Они могут заниматься своими делами и счастливо притворяться, что совсем не знают друг друга — технически это даже правда, ведь Кастиэль не знает Дина. Он едва узнает этого Дина, с его аккуратно уложенными волосами, безличными улыбками и нарядным мундиром. Теплый, растрепанный мужчина, которого Кастиэль встретил в баре, возможно, был каким-то миражом.
Кроме того, присутствие Дина ничего не меняет. Кастиэль по-прежнему выходит за Сэма, и ему все еще суждено сыграть роль пропагандистской иконы. Неважно, чем в свое время занимался Кастиэль с незнакомцем, и неважно, что этот незнакомец теперь будет его деверем. Не то чтобы Кастиэль действительно надеялся снова увидеть Дина; фантазии хороши, но у него существуют пределы, когда дело доходит до эгоизма.
Было бы неплохо с кем-то поговорить об этом. Рэйчел сумела бы держать язык за зубами и рада была бы выслушать, но и осудила бы при этом, а он сейчас ощущает себя немного чувствительным.
Кастиэль застигнут врасплох, когда Рэйчел все равно поднимает эту тему. Это происходит, когда они в очередном зале, ждут, пока Сэм и его помощник настроят пианино для его сольного концерта. Дин, разумеется, рядом с Сэмом, держит его ноты.
Кастиэль и Рэйчел сидят в креслах, расставленных для небольшой аудитории концерта; она оказывается достаточно близко, чтобы, не боясь, прошептать ему:
— Мастеру Дину стоит прекратить откладывать это в долгий ящик, учитывая его злобные взгляды в ваш адрес.
При звуке этого имени Кастиэль автоматически смотрит на Дина, который в данный момент на него совсем не смотрит.
— О чем ты говоришь?
— Вы знаете, о чем. Вы же сами заметили, — продолжает Рэйчел. — Он хочет поговорить с вами, но не находит подходящей возможности.
Кастиэль не паникует.
— Что заставило тебя так думать?
— Он старший брат Сэма, — весело говорит Рэйчел. — Вы должны знать, что это значит.
— О, — не сразу, но Кастиэль понимает и расслабляется. — Он к Сэму относится такой же, как и я — к Анне?
— Ну, разумеется. Будучи братом мастера Сэма, он обязан предупредить вас, чтобы вы его не обижали. Госпожу Мэри волнует только дело, а мастер Джон, кажется, предпочитает притворяться, будто вообще ничего не происходит, — Рэйчел задумчиво хмыкает. — Не волнуйтесь, я для вас что-нибудь придумаю.
— Не нужно, — слабо протестует Кастиэль.
— Вам обоим пойдет это на пользу, — твердо заявляет Рэйчел. — Особенно если это заставит его перестать выглядеть так, будто он мечтает вышвырнуть вас из ближайшего окна.
— Не говори так, — одергивает ее Кастиэль и кивает Сэму, который уже сел, приготовившись играть. — А теперь давай послушаем.
***
Однако Рэйчел выполняет свою угрозу. Для этого ей требуется еще один день, а значит, к тому времени, как это происходит, Кастиэль ослабляет свою бдительность, полагая, что разговор забыт. Ему и в голову не приходит заподозрить что-то связанное с Дином, когда Рэйчел загоняет его в угол, перед тем, как он собирается спуститься на ужин.
— Сначала зайдите в переговорную, — велит Рэйчел Кастиэлю. — Я подожду вас в вестибюле.
— Хорошо.
Кастиэль идет — почему бы и нет? Рэйчел ведет его расписание и следит, чтобы он был там, где нужно, и Кастиэль любит ее достаточно, чтобы следовать ее указаниям — о чем Наоми хорошо известно, поэтому она и дала Рэйчел эту должность. Если Рэйчел говорит ему идти в переговорную, он пойдет в переговорную.
Где, к сожалению, его ждет Дин. Один.
По-видимому, для обоих это сюрприз, потому что Дин, похоже, так же потрясен при виде его, как и он сам. Дверь на автоматических петлях захлопывается за Кастиэлем.
Дин прерывает молчание трогательным:
— Вот, черт. Где Рэйчел?!
Кастиэль берет себя в руки.
— Рэйчел?
— Слушай, братан, я не очень хорошо знаю твои обычаи, — Дин пожимает плечами — движение до умопомрачения небрежно, — а потом вспоминает, где он и с кем, и встает по стойке смирно. — Она сказала, что я должен прийти сюда для аудиенции с тобой или чего-то в этом роде. Меня никто об этом не предупреждал, но я решил, что пойду. Она придет или нет?
— Вряд ли, — отвечает Кастиэль.
— Отлично! — восклицает Дин. — Так что же мне делать? Поцеловать тебе руку или что?
— Не будь смешным, — огрызается Кастиэль, и Дин заметно ощетинивается. — Рэйчел вызвала тебя, потому что ты не такой уж незаметный. Она подметила твои убийственные взгляды, хотя ее предположение, к счастью, ошибочно. Она думает, что ты переживаешь за честь своего брата.
Улыбка Дина медленная и саркастическая.
— А с чего ты взял, что она ошибается?
— Прошу прощения?
— Мне кажется, это прекрасная причина, — говорит Дин. — В конце концов, ты изменил моему брату.
Кастиэль хмурится.
— Что?
— Собираешься теперь и передо мной разыгрывать спектакль? — смеется Дин. — Ты можешь причесываться, болтать о моде и играть в переодевания сколько угодно, но это ни хрена не значит, потому что я знаю, что ты лжец и обманщик...
— Я никого не обманывал! — огрызается Кастиэль. — Я даже не знал, что это будет твой брат, пока...
— О, хочешь сказать, что на твоей планете совершенно нормально взять и подцепить незнакомца после помолвки? Видишь ли, мы тут такого не делаем. Кто знает, что за болячку ты можешь передать Сэму.
— Я умею предохраняться, и тебе прекрасно об этом известно, — шипит Кастиэль.
Дин краснеет, но выражение его лица не становится менее опасным.
— Тебе чертовски повезло, что я не сдал тебя.
— Мне все равно, — говорит Кастиэль, хмурясь еще сильнее, когда Дин усмехается. — Думаешь, меня волнует этот брак? Думаешь, я сильно его хочу?
— Слушай, чувак... Мэнни, — Дин усмехается. — Это вы пришли к нам с идеей этой чертовой шарады...
— Вот что сказал тебе ваш Совет? — парирует Кастиэль. — И ты им поверил? Знаешь что, Дин, я в таком же восторге от этого, как и твой брат. Единственная причина, по которой меня выбрали — я самый доступный член семьи Майкла. Думаешь, он пустит в расход того, кто ему действительно нужен?
Они кружат по маленькой комнате вокруг друг друга с момента начала этого спора — Дин больше, чем Кастиэль, из-за беспокойства и разочарования, — но сейчас оба останавливаются. Дин тяжело дышит, и это особенно заметно в этом облегающем развитую грудь мундире. Не то чтобы Кастиэль специально обращал на это внимание.
— Значит, решил выйти на последний трах?
Кастиэль почти смеется.
— На первый трах, Дин. Но разве это не имеет смысла? Все, о чем я знал — я выйду за кого-то, кто захочет, чтобы я лежал лицом вниз и не рыпался в нашу первую брачную ночь. Я злился и боялся, и решил использовать остатки своей свободы ради что-то стоящего.
— Боялся, — удивленно повторяет Дин. — Ты-то?
— Да, — что-то внутри Кастиэля вздрагивает от облегчения, когда он наконец произносит это вслух. — Посуди сам, Дин. Я искал что-то, что могло быть только моим. Что-то, не связанное с Королевством, или Майклом, или Наоми. Эта ночь была полностью моей, я сам на своих условиях сделал выбор, и не буду сожалеть о ней.
Кастиэль замирает там, где остановился. Дин тоже не двигается с места; он стоит, оценивая слова и лицо Кастиэля, и хотя хмурый взгляд пропадает, он, без сомнения, считает его доводы недостаточными. Облегчение от честности, возможно, и подпорчено горечью, но Кастиэль не отступит.
— Господи, Кас, — Дин качает головой. — Ты мог нарваться на какого-нибудь придурка.
Кастиэль пожимает плечами.
— Ну и что? Это все равно был бы опыт.
— Это пиздец, — тихо говорит Дин.
— Тогда мне повезло, — говорит Кастиэль. — Мне посчастливилось найти доброго, терпеливого и щедрого человека. Это память, которую стоит беречь.
Дин сглатывает.
— Вот как?
— Конечно, — резко отвечает Кастиэль. — Возможно, ввиду твоего опыта для тебя это не так уж и важно, но его у меня нет, и это было фантастически.
— Тебе не с чем сравнивать...
— Мне понравилось, — шипит Кастиэль. — Мне понравилось, это мое, и никому этого не отнять, даже тебе.
Дин пристально смотрит на него. Кастиэль слабо чувствует победу, хотя и не уверен, о чем они сейчас спорят. Единственное, что он осознает, — наконец-то треснул фасад профессиональной услужливости Дина, которую он наблюдал последние несколько дней, и от этого Кастиэль ощущает дрожь волнения.
Затем Дин двигается. Рефлексы Кастиэля достаточно хороши, но он не предугадывает его действие, не понимает, что должно произойти, пока рука Дина не обхватывает затылок, а потом его целуют. Дин Винчестер наклоняется и целует его, и Кастиэль пару мгновений потрясен, затем его тело догоняет происходящее, воскрешая память об их совместной ночи, приказывает Кастиэлю раздвинуть губы и изо всех сил схватиться за Дина.
Дин везде, абсолютный и подавляющий. Его рот — это печь, в которую Кастиэль может дышать, а тело — стена, на которую он может взобраться. Их губы сталкиваются, прижимаются и скользят друг по другу, поцелуи более неуклюжие, чем были прежде, но глубже и болезненнее. Дин мягко двигается, но твердо толкает его вперед, пока Кастиэль не ощущает спиной давление стены, к которой его прижимают.
Вот каково это — быть поглощенным, и все разочарование и беспокойство последних дней находят свой выход, Кастиэль целует в ответ так же отчаянно, как целуют его, и обхватывает ногой бедра Дина, чтобы добраться до него.
Кастиэль определенно чувствует ногой возбуждение Дина. Он вздрагивает от осознания — это побывало внутри него, — и его задница сжимается в ностальгическом стремлении к повторному выступлению.
Кто-то кричит.
Дин потрясенно отстраняется. Кастиэль быстро моргает и щурится туда, куда смотрит Дин.
В дверях с открытым от прозвучавшего крика ртом стоит Кевин. Он разворачивается и убегает.
— Блядь! — рычит Дин. Кастиэль отбрасывает руки назад, освобождая Дина, чтобы тот догнал Кевина.
Это дает Кастиэлю возможность вздохнуть, прижать руку к своему рту и задаться вопросом, о чем, черт возьми, он думает. Это именно та черта, которую Кастиэль не хотел пересекать, и он только что сделал это.
— Ты ничего не видел, — говорит Дин. Он вернулся назад с Кевином, которому зажимает рот рукой. — Кев, ты слушаешь? Ты ничего не видел, потому что не на что было смотреть.
Стыд обжигает лицо Кастиэля, но он заставляет себя встретиться с Кевином взглядом. В ответ он получает не гнев, а явную панику, глаза Кевина широко раскрыты и беспомощно бегают вокруг..
— Сейчас я уберу руку, — говорит Дин.
Как только его рот свободен, Кевин выпаливает:
— Я ничего не видел!
— О нет, — дрожащим голосом произносит Кастиэль.
— Вы, ребята, просто разговаривали! — восклицает Кевин. — Я искал... ничего... не видел, потому что не на что было смотреть!
— Успокойся, — приказывает Дин.
Кевин повинуется. Ему приходится сделать глубокий вдох, но он успокаивается. Дин ослабляет хватку, и Кевин отступает, слегка дергаясь на шатких ногах. Он не смотрит на Кастиэля.
— Э-э. Хм. Возможно, стоило бы уйти, Дин. Вы опаздываете.
— Да, — Дин облизывает губы. Хотелось бы Кастиэлю, чтобы он этого не заметил. — Да, нам лучше уйти.
— Да, — быстро кивая, соглашается Кевин.
Кастиэль ничего не говорит. Его ноги ощущают тяжесть прошедшей недели и не в состоянии держать тело. Хорошо, что за его спиной стена. Твердая, успокаивающая, особенно когда кажется, что он вот-вот развалится.
— И еще кое-что, — говорит Дин угрожающе спокойным тоном. — Держись от меня подальше, Кастиэль.
Кастиэль задыхается.
— Это ты держись от меня подальше, — дрожащим от гнева голосом отвечает он. — Ты... это же ты сам...
Но Дин даже не удосуживается это признать. Он просто поворачивается спиной к Кастиэлю и уходит с Кевином, закрывая за собой дверь.
Кастиэль пялится на дверь, потрясенный, взбешенный и умирающий от отвращения к себе.
— Как ты смеешь! — восклицает он. — Как ты посмел!
Это не приносит облегчения.
Рейчел встревожена.
— Не помогло?
— Боюсь, что нет, — говорит Кастиэль. — На самом деле, думаю, тебе лучше по возможности держаться от Дина как можно дальше.
— Вы его оскорбили? Зачем вам лезть на рожон?
— Некоторые вещи просто находятся вне нашего контроля, хотя я благодарен тебе за... — Кастиэль хмуро смотрит на нее. — Почему ты решила, что виноват я?
— Ну, — Рэйчел протягивает ему дневной маршрут, и Кастиэль старается не обидеться. — Идемте, у нас сегодня тяжелый день.
***
Холодная война, продолжающаяся между ним и Дином, необычна. Кастиэль зол, да, но гнев управляем. Он в жизни не доставит Дину удовольствия лицезреть себя выведенным из равновесия их спором — или тем, что Дин первым полез целоваться. Если тот хочет поиграть в безразличие, Кастиэль с радостью согласится.
Поэтому он продолжает оказывать внимание своему жениху. Это — торжество разума над плотью, только и всего.
Кастиэль не чувствует себя виноватым в том, что Кевин теперь при встрече отказывается смотреть ему в глаза — Дин в этом совершенно не комплексует, поскольку очевидно, что он хочет. Кастиэля не интересует, о чем думает Дин или как он оправдывает то, что не рассказал всю историю своей любимой семье, или является ли голод, который ощутил в нем Кастиэль, доказательством того, что вопреки всему Дин хочет его. Это все не имеет значения. Существует множество более важных вещей, о которых стоит подумать.
Самое главное — Кастиэль с Сэмом, наконец, достигли стадии, когда могут обсудить более тонкие детали своего контракта. Сэм это так же хорошо понимает, и по причине щекотливости темы им разрешено побыть в отдельной комнате, где присутствуют только их непосредственные сопровождающие — оба находятся на своей стороне: Рэйчел читает книгу, а Дин сам с собой играет в бильярд.
Кастиэль занимательно проводит примерно час, изучая поместья Винчестеров и Кэмпбеллов — те, что причитаются Джону и Мэри и которые унаследует Сэм, когда придет время. Цифры скромные, хотя Кастиэля настораживает, как тепло Сэм говорит о собственности в Лоуренсе.
— Я хотел спросить... — Сэм колеблется. Он так редко начинает разговор, что Кастиэль решает не перебивать его, ожидая, пока Сэм собирается с мыслями. — В контракте говорится об услугах и аннуитете[1], и кто чем владеет, но ничего о... О том, что произойдет после свадьбы?
— Так и есть, — Кастиэль листает страницы переплетенного документа — страницы, полные комментариев, каракулей и вопросительных знаков. — Вот условия медового месяца, движения по Королевству, необязательное движение по Республике и официальные выступления после этого.
— А как насчет условий жизни?
— Я хотел бы вернуться к своему посту, и полагаю, ты пожелаешь продолжить обучение у Хранителей Знаний? — Сэм кивает. — Значит, так и поступим. Мы можем делать все, что захотим, если это не нарушает никаких других условий.
Сэм слегка хмурится. Кастиэль удивлен его реакцией, он думал, что тот почувствует облегчение, но вместо этого выглядит обеспокоенным.
— Мы оба получим большую компенсацию от Короны, — напоминает ему Кастиэль. — И по мере необходимости будем оставаться на связи для координации официальных выступлений и тому подобного.
— А как насчет спорных вопросов? — интересуется Сэм.
Кастиэль вздрагивает.
— Ты хочешь детей?
— О, Боже. — Сэм давится этим богохульством, стул скребет по полу, когда он резко встает. Его руки прижаты к лицу, скрывая большую его часть, но Кастиэль слышит панические хрипы. — Боже мой, я не могу этого сделать, не могу этого сделать.
— Сэм...
Но Дин уже тут как тут, заботливый старший брат сжимает руку Сэма и уводит его на безопасное расстояние. Кастиэль остается, беспомощно наблюдая, как Дин наклоняет голову, шепча слова утешения, которые ему известны лучше всего, чтобы унять дрожь в плечах Сэма.
Кастиэль бросает взгляд на Рэйчел, чье выражение лица сочувственное, но нейтральное.
— Нет! — набрасывается на брата Сэм. Кастиэль подпрыгивает от неожиданности и еще больше удивляется, когда Дин поднимает руки в знак примирения. Теперь братья спорят тихо, но яростно, и Кастиэль чувствует озноб от этого неожиданного разрушения маски Сэма.
— Сэм... — говорит Дин.
— Нет, — тот отталкивает Дина — детский жест, который брат принимает с усталым вздохом. Сэм оборачивается, возвращая Кастиэлю полное внимание. Его глаза блестят, а рот упрямо сжат, и Кастиэль внезапно вспоминает о несправедливости, которая привела их к этому разговору.
Сэм делает глубокий вдох, горло подрагивает, когда он нервно сглатывает.
— Расскажи мне что-нибудь настоящее, — говорит он. — Что-то реальное о себе.
— Что-то... настоящее?
— Нечто большее, чем... Чем то, что записано, — настаивает Сэм. — Я не знаю тебя, я ничего не знаю, никто не рассказывает мне всю историю, и это сводит меня с ума.
— Кастиэль, — предупреждает Рэйчел.
Кастиэль быстрым жестом заставляет ее замолчать. Сэм почти дрожит, и это, может быть, самая лучшая возможность, которая выпадет им до свадьбы.
— Официальная версия гласит, что Майкл позволил мне покинуть столицу, чтобы преследовать свои интересы, — говорит Кастиэль. — Дело в том, что он в ужасе от мысли, что кто-то из его родственников захочет покинуть безопасную среду его двора. Таким образом, вместо этого он сплел эту историю, что также помогло укрепить его репутацию разумного главы семьи.
— Почему ты? — спрашивает Сэм. — Почему он выбрал тебя?
— Я одинок и ни с кем не связан, — отвечает Кастиэль. — Не владею большой собственностью, не имею никакой военной или финансовой власти. У меня нет ни малейшего желания просить моего супруга о чем-то значительном или пойти против Майкла, или вмешиваться в дела Республики. Я удобен ему — я тихий и спокойный, что делает меня идеально подходящим для цели короля.
Сэм отворачивается, переводя взгляд на вид за закрытым окном. Кастиэль не настолько его знает, чтобы определить, рефлексия это или тоска, но за плечом Сэма неподвижно стоит Дин, готовый при необходимости действовать.
— Тогда почему я? — тихо спрашивает Сэм.
— На этот вопрос я ответить не могу, — говорит Кастиэль. — Меня выбрал Майкл. А кто выбрал тебя?
Сэм заливается смехом, звучащим абсурдно громко в тихой комнате. Он медленно оборачивается и беспокойно проводит руками по лицу и волосам. Кастиэль молчит, ожидая, пока он закончит свои метания, глубоко вздохнет и, наконец, соберется с духом, чтобы снова встретиться с ним взглядом.
— Но Майкл, Его Высочество, не... Может ли он заставить нас иметь детей?
— Как мой супруг, ты будешь находиться под юрисдикцией Короны, — говорит Кастиэль. — Сомневаюсь, что он заинтересован в продолжении моей линии, но по закону — да, может.
— Значит, он может выбрать суррогатную мать? Или ребенка для усыновления? Как это вообще... Как он может...
— В моем королевстве так устроено с незапамятных времен, — очень мягко говорит Кастиэль. — И Сэм... Когда мы прибудем, тебе нельзя будет произносить подобное. Это измена.
— И ты никогда не подвергал это сомнению? — с вызовом спрашивает Сэм.
— Я давно живу там, — отвечает Кастиэль. — У меня больше опыта в обходе опасностей.
— И ты член семьи, — замечает Сэм. Он достаточно точен.
Вот почему Кастиэлю сходит с рук то, как он ведет себя с Наоми и Ионой. Помогает то, что им отлично известно, насколько он безвреден; Кастиэль не эксгибиционист, как Бальтазар, и не мятежник, вроде Анны. Кастиэль может ворчать и стонать, но его подлинный талант — быть ничем не примечательным. Без сомнения, Майкл до сих пор воспринимает его лишь как младшего брата Анны — то есть беднягу, у которого не было выбора, кроме как поддаться влиянию ее радикальных взглядов.
Кастиэль понятия не имеет, как Анна отреагирует на эту свадьбу, если она еще не слышала об этом. Он почти уверен, что она сорвет сие важное событие и похитит его, если решит, что сможет прорваться через защиту Наоми.
У Сэма тоже есть семья, которая его любит. Лицо Дина — образец контроля, и нет никаких сомнений, что он будет рядом с Сэмом до тех пор, пока сможет и захочет.
— Да, семейные узы имеют большое значение, — говорит Кастиэль. — Из-за меня Майкл будет щедр с тобой. В этом я совершенно уверен.
— А если я захочу... Захочу иметь тут свой дом? — спрашивает Сэм. — И жить здесь?
— Я могу попросить его купить тебе жилье, — отвечает Кастиэль.
— А как насчет разного рода отношений?
— Я не против, если ты захочешь иметь других партнеров. Условия контракта требуют конфиденциальности, а не верности.
— А если я никогда не захочу видеть тебя вне... Вне официального статуса?
Кастиэль внимательно смотрит на него. Сэм, кажется, спохватывается и сразу же опускает взгляд в пол, изображая покорность, которой больше никого не обманешь.
— Если таково будет твое желание, — осторожно отвечает Кастиэль.
Этот ответ Сэма тоже не успокаивает. Он снова поворачивается спиной к Кастиэлю, теряясь в своих мыслях и игнорируя едва заметный кивок Дина.
— Я не в состоянии исправить ситуацию, в которой мы оказались, — говорит Кастиэль. — Но могу сделать ее настолько безболезненной для тебя, насколько это в моих силах.
Кастиэль понимает, что сказанное — самый близкий вариант предложения, который он когда-либо сделает в своей жизни.
Эта мысль могла оказаться подавляющей, изучи они ее слишком внимательно, поэтому Кастиэль этого не делает.
— Если хочешь, можем начать с того, чтобы стать союзниками, — предлагает Кастиэль. — Мы с тобой в одной лодке, и порой все, что нужно — обрести понимающего человека. Можешь не отвечать мне сейчас, Сэм, просто... Сначала подумай. Как насчет того, чтобы продолжить завтра, хорошо?
Сэм кивает, все еще стоя спиной к Кастиэлю. Дин тоже кивает Кастиэлю; он продолжает хмуриться, но в его взгляде чувствуется мягкая благодарность, которая, как надеется Кастиэль, позже превратится в эффективную братскую поддержку. Он выводит Сэма из комнаты, и тот послушно следует за ним.
Кастиэль выдыхает.
— Все прошло хорошо.
— Он несчастен, — говорит Рэйчел.
— Скажи мне что-нибудь не совсем очевидное.
Рэйчел берет контракт со стола, аккуратно складывая его.
— Кастиэль, он несчастен, потому что вы — слишком хороший.
— Это не то, что он... что?
— Вы разумны и нетребовательны. Будь вы, скажем, как Иона, он без проблем бы противостоял. Но он не может этого сделать, поскольку вы — такой, какой есть, и не даете ему повода для конфронтации, — Рэйчел качает головой. — Наоми просто не смогла бы выбрать лучшего кандидата.
Кастиэль хмурится.
— Можно было сказать это с меньшим восхищением.
— От этого правда не изменится.
— Все, что здесь произошло — конфиденциально, — говорит Кастиэль. — Это понятно?
Рэйчел кивает.
— Да, конечно, однако... — она захлопывает рот, когда дверь снова открывается.
Это неожиданно вернувшийся на сцену Дин. Сейчас он один, видимо, где-то надежно спрятал Сэма, но что бы ни заставляло Дина так целеустремленно направляться прямиком к Кастиэлю, вряд ли это хорошо.
Дин останавливается прямо перед ним — этот упрямый прямой подбородок наверняка фамильная черта.
— Сэм — хороший мальчик, — он морщится. — Хороший человек. И скоро станет великим. Его ум острый, как бритва и полон идей. Он сможет не отставать от тебя и двора Майкла, а после обскачет и других.
О.
— Ты не обязан извиняться за него, Дин.
— Я не извиняюсь... Ладно, я вроде как извиняюсь, но это... Я не хочу, чтобы у него были неприятности, ясно?
Кастиэль улыбается.
— Сомневаюсь, что ты или я можем предотвратить это, — выражение лица Дина причудливо меняется — от испуга к неуверенности и подозрительности. Кастиэль действительно сказал это без задней мысли, поэтому добавляет: — Он может с радостью поднимать волну везде, где появляется. Таково упрямство. Мой долг присмотреть за ним.
— Это должно быть моим долгом, — не без горечи говорит Дин.
— Ты прекрасно справляешься, — соглашается Кастиэль. — Замечательно, что в такой момент ты присматриваешь за ним.
Взгляд Дина метнулся в сторону Рэйчел, просматривающей контракт и не особо обращающей на них внимания. Кажется, он хочет что-то сказать, но передумывает — некое противоречие или самоконтроль удерживают его. Дин — страстный человек, его возможности ограничены, однако он все равно полон решимости помочь своему брату. Это по-своему чудесно, хотя Кастиэль и чувствует боль от тоски по дому, которая постоянно бередит его.
Учитывая выбор, Кастиэлю в связи с этим не хочется быть разумным. Поставьте его рядом с Наоми, и от его понимания не останется и следа. Но Наоми здесь нет, а есть Дин.
— Я знаю, что он заслуживает лучшего, — говорит Кастиэль. — И понимаю. Корона проявит чрезвычайную щедрость — у Сэма не будет недостатка ни в деньгах, ни в связях. Знаю, это не слишком утешает, но что есть.
— Да, — губы Дина дергаются, но это не совсем улыбка. — Могло быть и хуже.
Кастиэль неловко мнется.
— Возможно, тебе стоит пойти к нему?
— Да, я так и сделаю. Спасибо, Кас.
Дин уходит; Кастиэль присоединяется к Рэйчел и демонстративно игнорирует ее хмурый взгляд.
***
Личные покои Кастиэля нелепы и помпезны, но кровать ему нравится. Не вся, потому что он не видит смысла в балдахине, но матрас великолепен, а покрывала — чудесны. Несмотря на стрессовость ситуации, Кастиэль по-настоящему высыпается, и это радует. Возможно, Наоми специально позаботилась о его комфорте — и, откровенно говоря, ему не хотелось, чтобы она это упустила.
Так что, когда ночью чьи-то сильные руки трясут его, грубо вырывая из сна, он сильно удивлен. Кастиэль просыпается и видит над собой Рэйчел.
— Вставайте, — говорит она. — Вас вызвала Наоми.
— Прямо сейчас?— Кастиэль искоса смотрит на нее. Не может быть, чтобы уже наступило утро.
— Да, сейчас.
— Но зачем?
— Кастиэль.
— Ты не знаешь, — Кастиэль пытается снова натянуть на себя одеяло, но Рэйчел сдергивает его. — Я член королевской семьи, Рэйчел.
— О, теперь вы решили об этом вспомнить.
Кастиэль с трудом поднимается и налетает на столик, прежде чем Рэйчел подхватывает его и через отдельный выход выводит из спальни в узкие темные коридоры к лестнице. Вскоре они достигают двери, которая едва проснувшемуся Кастиэлю кажется неотличимой от других, уже пройденных.
За дверью скрывается небольшая комната без окон — она освещена и обставлена, как импровизированный конференц-зал.
Единственный из присутствующих, кто сидит на стуле — это Наоми. Кастиэль в жизни не видел ее одетой столь неформально — обычный костюм отсутствует, хотя рубашка все так же отглажена и застегнута на все пуговицы. В комнате стоят или двигаются Иона, Мэри, Джон и Дин — все четверо в своих официальных облачениях.
Кастиэль вздыхает. Ну, разумеется, он один пришел в пижаме.
— Хорошо, — торопливо говорит Иона, махнув рукой на стул, чтобы Кастиэль присел. — Теперь, когда все в сборе...
— Вы вообще не слушаете меня! — бросает Дин. — Мне нужно туда съездить...
— Теперь, раз уж все в сборе, — громко повторяет Иона. — Кастиэль, вашего жениха нет.
— Я вижу, — говорит Кастиэль.
— Нет, его совсем нет, он исчез с виллы, — раздраженно говорит Иона. — Пропал. Никто не знает, куда.
Прозвучавшей новости требуется какое-то время, чтобы прорваться к сознанию сквозь полусонный ступор Кастиэля. Иона выжидающе смотрит на него, как и Рэйчел, которая при этом еще и кусает губы. В отличии от Наоми — та хмуро глядит в стену, скрестив на груди руки. Они явно ждут какую-то реакцию.
— Вы спрашиваете, знаю ли я, где он? — уточняет Кастиэль.
— Нет, мы не... — Иона делает паузу. — А вы знаете?
— Нет.
— Я могу найти его! — восклицает Дин. — Он мой брат, я знаю, куда он ходит, и понимаю ход его мыслей.
— Очевидно, не настолько хорошо, как ты думал, — бормочет Джон.
— Нам нужно действовать деликатно, — говорит Мэри. — Нельзя допустить, чтобы стало известно, что он пропал. Я поддерживаю идею направить Дина искать его.
— С чего вдруг? — скептически интересуется Иона. — Особенно когда есть вероятность, что именно он позволил Сэму уйти?
— Нет, я этого не делал! — протестует Дин.
— Вы — его сопровождающий, и все время с ним, — указывает Иона. — Он мог сбежать только, если вы ему помогли.
— А, так теперь он «сбежал»? Интересный выбор слов, чувак.
— Ему мог помочь кто угодно, — говорит Мэри. — Дин, что тебе известно? Дин.
Тот закрывает лицо рукой.
— Я думаю, это из-за девушки.
Поднимается галдеж. Кастиэль не может заставить себя реагировать, лишь ощущает смутное веселье, что Винчестеры спорят, как обычные люди. Ну, он так и предполагал, они же и есть люди, но интересно наблюдать это воочию. Мэри требует ответов, Джон вслух рассуждает о том, что сейчас делает Сэм, а Дин клянется, что никогда не встречался с этой девушкой, а, возможно, и девушки-то никакой нет, и он обязательно рассказал бы родителям, знай хоть что-то конкретное.
— Ладно, да, это я виноват, — говорит Дин. — Так позвольте мне загладить свою вину и вернуть его.
— Нет, — протестует Иона. — Дину нельзя доверять.
— Какого черта? — вспыхивает Джон. — Мой сын...
— Не поймите нас неправильно, мы очень уважаем вас и вашу жену, — быстро говорит Иона. — Но ваш сын явно саботирует этот брак.
— Что?! — визжит Дин. — Я... что?
— Он соблазнил Кастиэля, — говорит Иона. — Когда и это не заставило Кастиэля вмешаться или остановить процесс, он сменил тактику и помог Сэму сбежать.
Первая мысль Кастиэля: Иона просто гадает. Он не знает, иначе они с Наоми сначала поговорили бы с ним. Обложили бы кучей новых угроз и придумали бы какой-нибудь сложный план, чтобы гарантировать, что все улики уничтожены и Кастиэль никогда больше не сможет провернуть такой трюк.
— Я не соблазнял его! — вопит Дин. — Это он соблазнил меня!
Кастиэль закрывает глаза и вздыхает.
— Когда это произошло? — резко спрашивает Мэри.
— Еще хуже, — восклицает Иона, — переспав с Кастиэлем, он заранее запятнал его брак с Сэмом, заставив того совершить инцест!
— Как раз перед тем, как мы приехали, — говорит Дин. — Я не знал, кто он такой, клянусь Богом, я просто болтался в баре, а он сидел там... Эй, это не инцест!
— А по нашему закону — именно он, — возражает Иона.
— Вы были в баре Бенни? — спрашивает Джон.
— Приоритеты, дорогой, — говорит Мэри.
— Разве Габриэль не просил отменить этот закон? — спрашивает Рэйчел.
— Я не виноват, — отчаянно настаивает Дин. — Это была его идея!
— Ха! — смеется Иона. — Вы хотите, чтобы мы поверили в это «совпадение»? Что среди всех людей, которых мог встретить Кастиэль, по чистой случайности этим «кто-то» оказались вы?
— Ты пропустил ту часть, где я сказал, что это была его идея?
— Дин прав, — вмешивается Кастиэль. — Это я виноват. Именно я подстрекал его к сексу.
Иона и Винчестеры поворачиваются, чтобы посмотреть на него, и Кастиэль пожимает плечами. Он знает, что, вероятно, со стороны кажется, будто он спокоен. Однако самого по себе спокойствия Кастиэль не ощущает, как и не чувствует паники, потрясения или предательства. Просто... ой, правда вылезла наружу, теперь можно двигаться дальше.
Мэри недоверчиво качает головой, крепко сжимая плечо сына.
— Больше ничем не хочешь поделиться с окружающими, Дин?
— Нет, мэм, — тихо отвечает тот.
— Вот история, которая произошла, — говорит Наоми, впервые открыв рот с момента появления Кастиэля в комнате. Она разворачивается на стуле, чтобы обратиться к аудитории, почти так же, как кто-нибудь демонстрировал бы им сборку-разборку автомата. — Кастиэль и Дин познакомились давно, еще в юности, завязали курортный роман, который, по их мнению, не имел будущего, и полюбовно расстались. Годы спустя Кастиэль начинает переговоры о браке с Домом Винчестеров — изначально с Сэмом, — и тут внезапно обнаруживает, что его давно потерянный возлюбленный — не кто иной, как брат Сэма. Тот охотно отступает, позволяя своему жениху и брату воссоединиться.
В комнате повисает молчание, пока присутствующие переваривают сказанное. Лицо Дина претерпевает занятную метаморфозу.
Кастиэль поднимает руку.
— Как у нас мог быть курортный роман, если Дин в жизни не выезжал за пределы Республики?
— Кас, это все, что ты хочешь сказать? — резко спрашивает Дин. — Серьезно?
— Да, это сразу бросается в глаза.
— Люди проглотят эту историю, — говорит Наоми. — Пресса будет в восторге, а народ — еще больше. Разве вы не согласны?
— Дин не женится на Кастиэле, — возражает Мэри. — Соглашение касается Сэма.
— Одна континентальная перспектива ничем не отличается от другой, — гнет Наоми. — Сэм ясно выразил свое отношение к этой ситуации и показал, с каким уважением относится к своему жениху. История, которую я только что озвучила, представляет Сэма джентльменом и героем, что больше, чем он заслужил.
Дин встает.
— Эй, сейчас же...
— Мы знали, что нечто подобное произойдет, — говорит Джон. — У Сэма всегда на все было свое мнение.
— Нет, Сэм не повел бы себя так безрассудно, — возражает Мэри. — Возможно, ему просто потребовалось личное пространство, чтобы все это осмыслить. Он вполне может вернуться через несколько часов, думая, что мы ничего не заметим.
— Таково ваше убеждение? — произносит Наоми.
— Уйди он по своей воле, оставил бы сообщение, — резко говорит Мэри. — Мы должны найти его или считать, что исчезновение — не его выбор.
— Вы верите в своего сына, и я это понимаю, — говорит Наоми. — Но Его Высочество не обрадуется, когда узнает об этом. Я могу выиграть максимум день-два, после чего назад дороги не будет. Поэтому я предлагаю вам найти его или готовиться перешивать свадебный костюм.
Ну, разумеется, ничего нового — Наоми диктует, как все будет, напоминая Кастиэлю, насколько остро он изолирован. Перед ним будущее, и он понятия не имеет, как оно будет выглядеть. Все по-старому.
Но если Сэм все-таки действительно сбежал, почет ему и уважение. Хотя бы у одного из них хватило наглости сделать это.
— Позаботьтесь об этом, — приказывает Наоми. — Я откланиваюсь. Рэйчел, проследи, чтобы Кастиэль вернулся в свои покои. Иона, ко мне.
— Да, мэм, — отзывается тот.
Кастиэль и Рэйчел покидают комнату под яростный спор Винчестеров. Да пребудет с ними вся возможная удача.
Ведомый Рэйчел Кастиэль впадает в полубессознательное состояние, близкое ко сну, и просыпается только, когда та дергает его за руку.
— Что? — невнятно бормочет он. Они дошли до двери, ведущей в его покои, но Дин почему-то последовал за ними. — Что? — повторяет он.
— Это личный этаж Кастиэля, — шипит Рейчел.
— Пять минут, — говорит Дин. — Да ладно, ты же знаешь, что это важно.
Рейчел выдыхает сквозь зубы.
— Пять минут, дверь остается открытой, никаких прикосновений.
— Да бл... — Дин вовремя осекается, ограничившись злобным взглядом в спину скрывающейся за дверью Рэйчел. — Ладно, Кас, я должен знать, Сэм тебе что-нибудь говорил? Что-то, что может подсказать мне, куда он пошел?
Кастиэль пытается сосредоточиться.
— Ничего сходу не приходит на ум.
— Да ладно, чувак, должно быть хоть что-то.
— Сэм умный, — отвечает Кастиэль. — Он в жизни бы не проболтался, тем более передо мной. Если ты не ожидал, что это произойдет, то кто еще мог бы?
Дин кривится.
— Приятель, ты не хочешь проявить хоть немного беспокойства?
— Я совершенно уверен, что ты беспокоишься за нас двоих.
— Эй, я не женюсь на тебе, — огрызается Дин.
— Согласен.
— Я не шучу, Кас, я не женюсь на тебе, — настаивает Дин. — У меня есть свои обязанности, есть люди, которые рассчитывают, что я буду рядом. А Сэм? Ну он действительно был обучен этому. Сэм — умнее, он — тот, кто может справиться с Майклом и... и всем этим политическим делом.
Это Кастиэль понимает.
— Ты не запаска, — мягко говорит он. — Я знаю.
Дин снова колеблется и неуверенно мнется, словно приготовился к удару справа, но получил что-то другое.
— Это ведь не ты им сказал, да?
— Нет, — отвечает Кастиэль. — Причин поднимать этот вопрос не было никаких, особенно когда последствия могли повлиять не только на мою репутацию. Единственной возможной причиной сделать это было бы желание увидеть реакцию Наоми.
Дин фыркает.
— Мечты оправдались?
— Нет, — печально говорит Кастиэль. — Все было совсем не так, как я думал.
— Готов поспорить.
— Дин, я действительно устал, — Кастиэль смущенно теребит свою пижамную куртку. — Удачи в поисках Сэма. Надеюсь, с ним все в порядке.
— Я тоже, — Дин ругается себе под нос. — И я найду его.
— Если кто-то и может, то только ты, — соглашается Кастиэль.
— Потому что я не женюсь на тебе.
— Ты это уже говорил.
— Потому что это было бы чертовски странно.
Кастиэль медленно моргает, ожидая момента, когда он сможет вернуться в постель, но Дин все еще стоит рядом и смотрит на него по совершенно непонятным причинам.
— Я действительно чертовски хочу спать, Дин. Ты интереснее, когда я полностью бодрствую. А сейчас я ухожу, — он рассеянно похлопывает Дина по руке и, промахивается мимо ручки, врезаясь пальцами ног об дверь.
— Чувак, — говорит Дин и протягивает руку, чтобы открыть дверь пошире. — Кстати, классная пижама.
Кастиэль бормочет слова благодарности и проскальзывает внутрь, махнув рукой Рэйчел, чтобы та вышла.
Хорошо, что кровать еще теплая, когда Кастиэль забирается в нее. Он натягивает одеяло до подбородка и закрывает глаза, благодарный за маленькие радости этого мира.
Конечно, утро вечера мудренее.
__________________
Примечание:
1. Аннуите́т или финансовая рента — общий термин, описывающий график погашения финансового инструмента, когда выплаты устанавливаются периодически равными суммами через равные промежутки времени
Продолжение в комментариях
Переводчик: hirasava
Бета: хочется жить
Оригинал: Takes Two to Make a Pair by Annie D (scaramouche)
Серия: Not Part of the Plan
Размер: макси
Пейринг/Персонажи: Кастиэль/Дин Винчестер, Сэм Винчестер, Наоми, Джон Винчестер/Мэри Винчестер, Рэйчел, Кевин Трэн.
Категория: слэш
Жанр: романс, приключения, AU
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Настало время Кастиэлю познакомиться со своим будущим мужем Сэмом Винчестером. Вопреки дурному предчувствию, он решает вести себя хорошо, однако выяснить, что человек, с которым он провел ночь, - его будущий деверь, в список ожидаемых трудностей не входило.
Примечание: Вторая часть серии "Не по плану".
читать дальше
Глава 1
Кастиэль был воспитан в королевстве, где традиции и правила пронизывают практически каждый аспект повседневной жизни. Во многих отношениях этот мир — единственный известный ему, несмотря на прочитанные книги и просмотренные фильмы.
Первое, что делает леди Винчестер, когда Кастиэль встречает ее, — протягивает руку. Именно это, больше, чем еда или широкие дороги Сент-Ливана, или отсутствие династических статуй в архитектуре Республики, заставляет Кастиэля понять, насколько далеко он забрался на чужую территорию.
— Приятно познакомиться, Кастиэль из Хортуса, — говорит леди Винчестер.
Кастиэль быстро приходит в себя и отвечает на рукопожатие.
— Это мне приятно, леди Винчестер.
— Мэри, — поправляет она, улыбаясь хорошо отработанной, но теплой улыбкой. — Давайте сразу положим верное начало?
По дороге сюда Кастиэлю было приказано прочитать подробное досье Наоми. Он даже пролистывает пару страниц, прежде чем ему это надоедает, и ясно помнит, что должен, очевидно, придерживаться определенных тем, терминов и уровней близости, как и подобает рангу Кастиэля и Дому Винчестеров.
— Я не должен звать вас по имени, — произносит Кастиэль. — И абсолютно уверен в конкретности условий на сей счет.
— Ну, если вы придаете этому такое значение, то я не хозяйка этого Дома, — говорит она. — Леди Винчестер — это ныне здравствующая София Винчестер, которую я пока не собираюсь смещать. По титулу лучше обращаться ко мне «дама Кэмпбелл».
— Но... — Кастиэль игнорирует тихий кашель позади себя — Наоми, без сомнения. — Разве вы не отказались от наследства, когда вышли замуж за мастера Джона?
— Думаю, обращение «Мэри» вполне подойдет, — говорит госпожа Винчестер, слегка подмигивая, что по какой-то странной причине кажется знакомым. — Это Канзас.
— Да, — слабо отвечает Кастиэль. Он разглядывает лицо Мэри, ее одежду, цепочку серебряных амулетов, свисающих с запястий. Госпожа Винчестер — светловолосая и эффектная, ее волосы уложены в свободную прическу, которую Наоми в жизни не одобрила бы при дворе Майкла. — Здесь все по-другому.
— Действительно, — взгляд Мэри скользит вбок, за правое плечо Кастиэля. Он предназначен Наоми, и Кастиэль поражен внезапным и пугающим осознанием того, скольких дискуссий стоила эта уступка.
Это была первая частная встреча между свитой Кастиэля и Винчестерами, которые и выбрали эту роскошную гостиничную виллу — разумеется, охраняемую снаружи, — где обе стороны должны оставаться, пока обсуждают свадебный контракт и, в случае Кастиэля, знакомятся с будущим мужем.
Импровизированная приемная, в которой они расположились, невыразительна и скорее напоминает библиотеку — что обычно подбодрило бы Кастиэля, но вместо этого навевает яркие воспоминания о молодых годах при дворе Майкла. Обе стороны в основном придерживаются своих концов комнаты, пытаясь притвориться, будто они этого не делают, и Кастиэль чувствует себя несчастным, ведь очевидно, его долг — преодолеть разрыв.
— Где ваш сын? — интересуется он. Мэри пристально смотрит на него, быстро оценивая, и Кастиэль продолжает: — Если мы сможем официально оформить эту первую встречу, Наоми сможет отправить депешу Его Высочеству. Для первого раза этого более чем достаточно.
— Дайте нам полчаса, — отзывается Мэри. — Кое-кто из обязательных гостей еще не прибыл.
Наоми делает шаг вперед, появляясь у локтя Кастиэля.
— Жениха до сих пор нет?
— Сэм наверху, — отвечает Мэри так резко, что теперь Кастиэль уверен — она точно скрестила шпаги с Наоми. — Как мы и обещали. Но для него это большой шаг, и я думаю, он заслуживает немного времени, чтобы собраться с мыслями.
— Мы не контролировали время, которое ваше правительство потратило на выбор вашего Дома для этого соглашения. — Наоми слишком профессиональна, чтобы продемонстрировать что-то, кроме улыбки, и Кастиэль сопротивляется желанию отступить от нее. — Так как мы поступим?
— Я бы хотел кофе, — говорит Кастиэль. — И, кажется, вижу его вон на том столе.
— Прошу вас, — предлагает Мэри. — Сэндвичи очень вкусные.
Кастиэль делает перерыв на угощение, одобрительно кивая, когда замечает, что принесли качественные бобы. Одна из привилегий богатства, думает он. У стола стоит молодой человек, поедающий фрукты, и когда Кастиэль приближается, он формально привлекает к себе внимание.
— А вы из какой сферы? — интересуется Кастиэль. — Мне можно с вами разговаривать?
— О, я... я из Совета, — отвечает молодой человек. — Кевин Тран.
— Вы слишком молоды, чтобы управлять страной, — хмурится Кастиэль. — Но лучше мне попридержать язык. Не стоит возбуждать международный инцидент до обеда.
— Я не один управляю правительством. Я... — Кевин делает паузу, возможно, пытаясь свести описание своей работы к чему-то понятному Кастиэлю. — Я помогаю министрам. Вроде того, как вы помогаете Его Высочеству?
— Вот, значит, что вам сказали?
Кевин хмурится.
— Это не так?
— Невероятно, — Кастиэль смотрит на крошечные, непрактичные чашки, из которых они должны пить. Набор, вероятно, стоит больше, чем весь его грант на проект в университете. Сам этот фарфоровый сервиз, может, ни в чем и не виноват, но сейчас он олицетворение всего, ненавистного Кастиэлю.
На нем жесткая и неудобная одежда, сшитая личным портным Майкла. Кастиэля обменивают на соглашение, в которое он не верит. Он никогда раньше не задумывался о женитьбе, а приди ему в голову такая идея, пришлось бы прыгать через обручи, чтобы получить разрешение Майкла, поэтому он всегда думал, что если когда-нибудь и захочет быть с кем-то, то будет прекрасно довольствоваться жизнью во грехе.
— Видите, Кастиэль, вот почему лучше, чтобы это оказались именно вы, — сказала Наоми. — У вас нет никаких обязательств.
— Университет — это обязательство...
— У вас нет эмоциональных обязательств. Вступая в брак, который принесет пользу королевству, вы никого не предаете.
По-видимому, предательство себя в расчет не бралось.
Хотя сейчас не время и не место расстраиваться. В конце концов, у Кастиэля было несколько недель для досады, в течение которых он закончил свою работу и занялся изучением международных отношений, а также начал свое давно отложенное исследование о сексе, которое, несомненно, предстоит воплотить после своей свадьбы.
Странно, но Кастиэлю кажется, будто он чувствует отпечаток ладоней Дина на своих бедрах. Это призрачное прикосновение, но даже если оно чисто психологическое, все равно утешает. Кастиэль был прав, попросив Дина не оставлять физических следов, но какая-то меньшая и более эгоистичная часть Кастиэля хотела бы позволить Дину их нанести. Тогда сегодня у него хотя бы осталось что-то действительно свое.
Неправильно грезить о другом мужчине в ожидании своего будущего мужа. Кастиэль размышляет об этом, а затем думает, насколько относительно неправильно было бы использовать одну из чаш для пунша в качестве подставки для кофе. Меньшее из двух зол?
Фоновое бормотание становится громче, проникая в мысли Кастиэля. Он смотрит вверх.
С одной стороны приемной расположена винтовая лестница, ведущая на верхний этаж. По ней спускается высокий молодой человек, одетый в черные с серебром одежды Дома Винчестеров. Местные исподтишка наблюдают, как Кастиэль выпрямляется.
Вот и тот самый мальчик.
Сэм Винчестер — согласно «отредактированному» досье Наоми, молодой ученый — недавно пошел по стопам своего деда и присоединился к Хранителям Знаний, хотя полного посвящения пока не прошел. Сэм, кажется, сразу узнал Кастиэля и приближается уверенными, широкими шагами.
Уже не такой юный, как на фотографии, и это большое облегчение. Однако разница в возрасте между ними очевидна, как и то, что облачение Сэма плохо на нем сидит — слишком короткое в штанинах и тугое в плечах. Он причесан, но волосы спадают на уши и брови — еще один признак молодости.
После долгих недель беспокойства, разочарования и гнева Кастиэль чувствует, как что-то внутри него тихо смиряется.
— Привет, Сэм, — произносит Кастиэль. Он знает: все, что они сейчас говорят, будет записано. — Я Кастиэль из Хортуса, и рад познакомиться с тобой.
Сэм кланяется. Так как он довольно высокий, поклон занимает время, и когда он выпрямляется, его горло заметно нервно подергивается, и от этого Кастиэль чувствует себя мерзавцем.
— Я тоже рад, сэр, — тихо говорит Сэм. — Как вы... Гм. Надеюсь, ваше путешествие прошло хорошо?
— Да, спасибо. В вашей стране так много прекрасных достопримечательностей. Возможно, в будущем у меня будет больше шансов рассмотреть их поближе, — Сэм напрягается, и Кастиэль внутренне проклинает себя за формулировку. — Я собираюсь выпить чаю, не желаешь присоединиться ко мне?
Сэм смотрит на крошечные чашки. Его руки даже больше, чем у Кастиэля, и он рассмеялся бы над абсурдностью ситуации, если бы не подозревал, что это заставит Наоми метафорически чем-нибудь запустить ему в голову.
— Хорошо, — тихо отвечает Сэм.
— Хорошо, — эхом отзывается Кастиэль. Они поворачиваются к столу с закусками.
Это неловко. Конечно, неловкость будет всегда, вопрос только в том, как она проявится. Кастиэлю стоит быть честным — когда ему только сообщили об этом предложении, он ожидал, что на другом конце сделки окажется развратный старик.
Обидно узнать, что развратный старик в этом обмене — он сам.
— Как вам кофе? — вежливо интересуется Сэм.
— Неплохо, спасибо, — отвечает Кастиэль. — А у тебя?
— Да, хорошо, — Сэм кашляет себе под нос.
Молодой человек несчастен. До боли очевидно, как сильно, а еще предельно ясно, насколько он полон решимости вести себя прилично. Добровольно ли вызвался Сэм? А его родители? Они боролись за это или стали последним выбором? Их умаслили принять его, когда ни один из Домов не предложил свою кандидатуру? Согласно досье Наоми Дом Винчестеров — не самая известная семья Республики. У них есть доступ ко многим ресурсам из-за связи с Хранителями Знаний, но Сэм принадлежит к отчужденной младшей ветви Дома, главным образом, по причине предположительно спорного брака его родителей.
Должно быть что-то, что этот Дом предлагает Майклу.
Однако Винчестерам важнее, что Майкл предлагает им.
Кастиэль не знает ответа ни на один из вопросов, ведь он недостаточно важен, чтобы знать.
Он вздыхает и делает еще один медленный глоток. Время от времени он бросает взгляд на Сэма, который изо всех сил старается сохранить невозмутимое выражение лица, но до успеха в этом ему еще очень далеко.
— Я профессор, — говорит Кастиэль. — В университете Хортуса.
Взгляд Сэма на Кастиэля немного испуганный, но он медленно кивает.
— Да, я знаю о вашем титуле пэра, сэр.
— Нет, я не об этом. Я не владею Хортусом, а в прямом смысле профессор. Преподаю и занимаюсь исследованиями в области расширенной алхимии. Я имел честь читать записки твоего деда, а также многие публикации Хранителей Знаний до того, как рухнула Стена.
Лицо Сэма меняется. Его озаряет любопытство, но он сдерживается, чтобы не сказать больше осторожного:
— О, понятно.
— До этого я путешествовал по островам, — продолжает Кастиэль. — В основном, чтобы собирать образцы и наблюдать за работой моих коллег. Мне всегда хотелось посетить и Хранителей Знаний, чтобы лично увидеть их работу и задать несколько вопросов. Преимущественно сложных.
Сэм улыбается, но затем быстро опускает взгляд в пол.
— Не называй меня «сэр». Пожалуйста, просто «Кастиэль» вполне подойдет.
— Хорошо.
— Могу я звать тебя Сэмом?
Тот слегка нервно пожимает плечами.
— Конечно, спасибо.
«Почему, — Кастиэлю хочется кричать, — почему они выбрали именно этого мальчика?!» Кастиэль хотя бы вырос в семье, которая тысячелетиями использовала друг друга. Республика по определению должна быть лучше — разве не поэтому они отделились от Королевства? Кастиэль, может, и закоренелый холостяк, но Сэм молод и у него вся жизнь впереди. Еще ужаснее то, что тот не может смотреть ему в глаза, словно его обучили этому или — еще хуже, — понарассказывали совершенно оправданные ужасы о том, чего ожидать от своего нового мужа.
Кастиэль настроился на роль местного мудака, но судьба решила отказать ему даже в этом. Теперь он должен позаботиться об этом мальчике, потому что Наоми и Майкл точно этого не сделают.
— Можно нам сейчас сфотографироваться? — громко произносит Кастиэль, поворачиваясь к Наоми. — Или хотя бы закончить официоз? Сэм устал и хочет удалиться к себе.
— Мастер Винчестер уже едет, — сообщает Наоми. Мэри немного в стороне, с кем-то разговаривает. — Сейчас.
— Твой отец сегодня работает? — спрашивает Кастиэль, поворачиваясь к Сэму.
— Да, — слишком быстро отвечает тот. — Его внезапно вызвали, вы же знаете, как это бывает. Мой... мой брат поехал за ним.
— Да, конечно.
Кастиэль обязан как можно скорее сказать Сэму, что он не ждет от него исполнения супружеского долга. Ему также стоит четко указать в контракте, что ни о какой моногамии не может быть и речи — Бог свидетель, такой молодой парень, как Сэм, не должен быть привязан к тому, чей сексуальный опыт — чистый лист. Действительно, до самого недавнего времени Кастиэль думал, что не очень любит секс; встреча с Дином доказала ошибочность этого мнения, а значит, возможно, могут быть и другие не связанные с сексом вещи, которыми он мог бы научиться наслаждаться.
Брак может быть и таким. Или, в конце концов, платоническим. Опыт Кастиэля ограничен, но он знаком с дружбой, и было легко — фантастически легко — впасть во нечто плотское и теплое с Дином. Возможно, Кастиэль найдет с Сэмом нечто среднее. Этот юноша мог бы многое сказать, имей на это разрешение. Кастиэль может предложить ему прошептать желаемое на ухо, и посмотрим, что будет дальше.
— Они приехали, сэр, — говорит Сэм. — Гм. Кастиэль.
Кастиэль дергает лацкан пиджака, расправляя ткань. Он автоматически становится рядом с Сэмом, когда поворачивается, чтобы познакомиться со своим будущим тестем.
Одно понятно сразу — Джон Винчестер не дипломат в семье. Он может надеть свои цвета и ступать степенным шагом, но его выражение лица не имеет ничего общего с нейтральной сдержанностью Мэри. И еще более вероятно — тащить его сюда пришлось насильно, вот этому молодому человеку, который не отходит от него ни на шаг. Мэри заняла позицию с другой стороны, словно оба готовятся схватить Джона, вздумай тот сбежать.
Наверняка в этой семье должен быть кто-то, желающий этого брака?
— Мастер Винчестер, — говорит Кастиэль. Сэм поклонился ему, поэтому Кастиэль, отвечая традиции, теперь кланяется Джону. — Я благодарен вам за ваше присутствие, сэр.
— Не сомневаюсь, — сообщает Джон. Его хмурый взгляд впечатляет, но на Кастиэля еще и не так смотрели. — Мы приветствуем вас, Кастиэль из...
— Хортуса, — подсказывает Мэри.
— Хортуса, — эхом повторяет Джон, намеренно выделяя букву «С», что, как ни странно, заставляет Кастиэля вспомнить о Захарии.
Ну, Кастиэль неплохо жил. Более десяти лет независимости — все помнят изгнание из двора? — в течение которых он мог делать все, что пожелает, если это не приводило к скандалу, затрагивающему Майкла. Кастиэль учился, учил, путешествовал, голодал и работал до кровавых мозолей, и был рад каждому мгновению. Воспоминания Кастиэля — калейдоскоп, и еще он испытывает глубокое удовлетворение, что венцом всего стала его ночь с континентальным незнакомцем.
Кастиэль знает, что не должен думать об этом прямо сейчас, но это логично. Он стоит рядом со своим будущим мужем перед лицом будущего тестя и должен бороться за привилегию занимать свое место. Смешно, но многое в жизни Кастиэля таково; и что с того, что он находит утешение в ярких воспоминаниях об этом тайном акте неповиновения. Это напоминание о его собственной человечности, и о том, что радость можно найти в самых неожиданных местах, и даже в его возрасте по-прежнему есть потенциал открытия новых впечатлений.
Но Кастиэлю действительно стоит перестать думать об этом, поскольку это затуманивает его мозг и влияет на глаза — настолько, что человек, стоящий рядом с Джоном, кажется жутко похожим на Дина.
Однако забавно, что брата Сэма тоже зовут Дин; Кастиэля повеселило это совпадение, когда он прочитал досье Наоми. Но стоящий перед ним человек немного выше его Дина, он причесан и чисто выбрит. Тем не менее, ширина плеч — схожа, как и то, насколько впечатляюще сидит на нем черный с серебром мундир и полосы охотника прорезают драматические линии на манжетах.
— Мой второй сын, — представляет Джон. — Дин Винчестер.
Дин Винчестер смотрит на Кастиэля. Если Кастиэль правильно понимает выражение его лица, на нем читается легкий ужас.
Иллюзия не исчезает. Это лицо Дина.
Кастиэль чувствует, как его собственное лицо застывает.
Что?
Дин кланяется. Это быстрое и небрежное движение отличается от церемониального глубокого поклона Сэма. Затем кивает и облизывает губы — Кастиэль знает это движение — а затем отводит взгляд и смотрит на что-то за его плечом.
— Итак, теперь все в сборе, — говорит Мэри, делая шаг вперед, чтобы взять Джона за руку. — Давайте уже сделаем общее фото.
Вокруг... движение. Кастиэль едва осознает происходящее из-за рева в ушах, и слабый мысленный голос — ну не смешно ли? — звучащий снова и снова, с каждым разом становится чуточку истеричнее. В конце концов он замечает, что его затащили в небольшое скопление тел: рядом с ним Сэм, Винчестеры — включая Дина — расположились вокруг, вместе с Наоми, Ионой и Рэйчел, представляющих семью Кастиэля.
Над ними в имитации кипучей деятельности суетятся помощники, поправляя прическу и одежду и накладывая макияж. Затем фотограф поднимает руку и объявляет: «Все смотрим на красный свет, пожалуйста!»
Похожий на пулемет щелчок камеры — неистовый и зловещий.
— Ладно, достаточно волнений для одного дня, — говорит Мэри. — Вы согласны, Кастиэль?
— Да, — голос звучит словно издалека. — Да, конечно.
— Мы придем к вам на обед, — уведомляет Наоми и многозначительно смотрит на Кастиэля.
Он моргает и поворачивается к Сэму.
— А, да.
По крайней мере, сейчас Сэм не колеблется и выжидающе наклоняется к Кастиэлю. Тот подходит к нему, стараясь не касаться тела своего будущего мужа, и целует его в щеку. Предательский взгляд Кастиэля устремляется туда, где рядом с матерью стоит Дин, и жжение в хорошо использованной заднице Кастиэля, почти незаметное все утро, радостно решает заявить о себе.
— Благодарю, — отвечает Сэм, когда Кастиэль отстраняется, но его едва слышно.
Следующие нескольких дней Кастиэль и Сэм официально ухаживают друг за другом, посредством тщательно выверенных обедов и завтраков, а также прогулок в саду на крыше.
Сэм вежлив, но сдержан, хотя иногда Кастиэль замечает проблески блестящего ума, который тот решил — или получил инструкции — скрывать. Обычно они прорываются, когда Кастиэль говорит об университете или слугах Дома, но едва ему кажется, что нашел тему, которая вытащит Сэма из его раковины, Иона или Рэйчел кашляют, напоминая, что они пока не женаты и некоторые темы не стоит обсуждать с Домом Винчестеров.
Конечно, сопровождающие — необходимая часть процесса. Иона заменяет Наоми, а Рэйчел — часть семьи Кастиэля.
К сожалению, сопровождающий Сэма — его брат Дин.
Дело в том, что Кастиэль хочет наладить хоть какие-то отношения с Сэмом. Правда хочет, ведь Сэм — такая же жертва обстоятельств, как и он сам, и неплохо было бы иметь кого-то понимающего и сочувствующего.
Но трудно сосредоточиться на своем будущем муже, когда мозг Кастиэля продолжает свои бесполезные тирады, вроде: его брат знает, каков мой пенис на вкус.
Не то чтобы Дин подает какие-либо признаки обеспокоенности этой ситуацией. С момента их повторного знакомства он говорит Кастиэлю не больше пары слов, хотя и выступет торжественным фоновым присутствием во время ритуала ухаживаний. Выражение лица Дина смягчается, только когда в его сторону смотрит Сэм, и едва заметные кивки младшему брату выражают ободрение. Кастиэлю если вообще что-то и достается — лишь холодные взгляды.
Возможно, Дин хочет сделать вид, что их встречи никогда не было.
И это прекрасно.
Более чем прекрасно, это — просто замечательно, поскольку означает, что Дина не волнует невероятное совпадение, вернувшее их на орбиту друг друга. Они могут заниматься своими делами и счастливо притворяться, что совсем не знают друг друга — технически это даже правда, ведь Кастиэль не знает Дина. Он едва узнает этого Дина, с его аккуратно уложенными волосами, безличными улыбками и нарядным мундиром. Теплый, растрепанный мужчина, которого Кастиэль встретил в баре, возможно, был каким-то миражом.
Кроме того, присутствие Дина ничего не меняет. Кастиэль по-прежнему выходит за Сэма, и ему все еще суждено сыграть роль пропагандистской иконы. Неважно, чем в свое время занимался Кастиэль с незнакомцем, и неважно, что этот незнакомец теперь будет его деверем. Не то чтобы Кастиэль действительно надеялся снова увидеть Дина; фантазии хороши, но у него существуют пределы, когда дело доходит до эгоизма.
Было бы неплохо с кем-то поговорить об этом. Рэйчел сумела бы держать язык за зубами и рада была бы выслушать, но и осудила бы при этом, а он сейчас ощущает себя немного чувствительным.
Кастиэль застигнут врасплох, когда Рэйчел все равно поднимает эту тему. Это происходит, когда они в очередном зале, ждут, пока Сэм и его помощник настроят пианино для его сольного концерта. Дин, разумеется, рядом с Сэмом, держит его ноты.
Кастиэль и Рэйчел сидят в креслах, расставленных для небольшой аудитории концерта; она оказывается достаточно близко, чтобы, не боясь, прошептать ему:
— Мастеру Дину стоит прекратить откладывать это в долгий ящик, учитывая его злобные взгляды в ваш адрес.
При звуке этого имени Кастиэль автоматически смотрит на Дина, который в данный момент на него совсем не смотрит.
— О чем ты говоришь?
— Вы знаете, о чем. Вы же сами заметили, — продолжает Рэйчел. — Он хочет поговорить с вами, но не находит подходящей возможности.
Кастиэль не паникует.
— Что заставило тебя так думать?
— Он старший брат Сэма, — весело говорит Рэйчел. — Вы должны знать, что это значит.
— О, — не сразу, но Кастиэль понимает и расслабляется. — Он к Сэму относится такой же, как и я — к Анне?
— Ну, разумеется. Будучи братом мастера Сэма, он обязан предупредить вас, чтобы вы его не обижали. Госпожу Мэри волнует только дело, а мастер Джон, кажется, предпочитает притворяться, будто вообще ничего не происходит, — Рэйчел задумчиво хмыкает. — Не волнуйтесь, я для вас что-нибудь придумаю.
— Не нужно, — слабо протестует Кастиэль.
— Вам обоим пойдет это на пользу, — твердо заявляет Рэйчел. — Особенно если это заставит его перестать выглядеть так, будто он мечтает вышвырнуть вас из ближайшего окна.
— Не говори так, — одергивает ее Кастиэль и кивает Сэму, который уже сел, приготовившись играть. — А теперь давай послушаем.
Однако Рэйчел выполняет свою угрозу. Для этого ей требуется еще один день, а значит, к тому времени, как это происходит, Кастиэль ослабляет свою бдительность, полагая, что разговор забыт. Ему и в голову не приходит заподозрить что-то связанное с Дином, когда Рэйчел загоняет его в угол, перед тем, как он собирается спуститься на ужин.
— Сначала зайдите в переговорную, — велит Рэйчел Кастиэлю. — Я подожду вас в вестибюле.
— Хорошо.
Кастиэль идет — почему бы и нет? Рэйчел ведет его расписание и следит, чтобы он был там, где нужно, и Кастиэль любит ее достаточно, чтобы следовать ее указаниям — о чем Наоми хорошо известно, поэтому она и дала Рэйчел эту должность. Если Рэйчел говорит ему идти в переговорную, он пойдет в переговорную.
Где, к сожалению, его ждет Дин. Один.
По-видимому, для обоих это сюрприз, потому что Дин, похоже, так же потрясен при виде его, как и он сам. Дверь на автоматических петлях захлопывается за Кастиэлем.
Дин прерывает молчание трогательным:
— Вот, черт. Где Рэйчел?!
Кастиэль берет себя в руки.
— Рэйчел?
— Слушай, братан, я не очень хорошо знаю твои обычаи, — Дин пожимает плечами — движение до умопомрачения небрежно, — а потом вспоминает, где он и с кем, и встает по стойке смирно. — Она сказала, что я должен прийти сюда для аудиенции с тобой или чего-то в этом роде. Меня никто об этом не предупреждал, но я решил, что пойду. Она придет или нет?
— Вряд ли, — отвечает Кастиэль.
— Отлично! — восклицает Дин. — Так что же мне делать? Поцеловать тебе руку или что?
— Не будь смешным, — огрызается Кастиэль, и Дин заметно ощетинивается. — Рэйчел вызвала тебя, потому что ты не такой уж незаметный. Она подметила твои убийственные взгляды, хотя ее предположение, к счастью, ошибочно. Она думает, что ты переживаешь за честь своего брата.
Улыбка Дина медленная и саркастическая.
— А с чего ты взял, что она ошибается?
— Прошу прощения?
— Мне кажется, это прекрасная причина, — говорит Дин. — В конце концов, ты изменил моему брату.
Кастиэль хмурится.
— Что?
— Собираешься теперь и передо мной разыгрывать спектакль? — смеется Дин. — Ты можешь причесываться, болтать о моде и играть в переодевания сколько угодно, но это ни хрена не значит, потому что я знаю, что ты лжец и обманщик...
— Я никого не обманывал! — огрызается Кастиэль. — Я даже не знал, что это будет твой брат, пока...
— О, хочешь сказать, что на твоей планете совершенно нормально взять и подцепить незнакомца после помолвки? Видишь ли, мы тут такого не делаем. Кто знает, что за болячку ты можешь передать Сэму.
— Я умею предохраняться, и тебе прекрасно об этом известно, — шипит Кастиэль.
Дин краснеет, но выражение его лица не становится менее опасным.
— Тебе чертовски повезло, что я не сдал тебя.
— Мне все равно, — говорит Кастиэль, хмурясь еще сильнее, когда Дин усмехается. — Думаешь, меня волнует этот брак? Думаешь, я сильно его хочу?
— Слушай, чувак... Мэнни, — Дин усмехается. — Это вы пришли к нам с идеей этой чертовой шарады...
— Вот что сказал тебе ваш Совет? — парирует Кастиэль. — И ты им поверил? Знаешь что, Дин, я в таком же восторге от этого, как и твой брат. Единственная причина, по которой меня выбрали — я самый доступный член семьи Майкла. Думаешь, он пустит в расход того, кто ему действительно нужен?
Они кружат по маленькой комнате вокруг друг друга с момента начала этого спора — Дин больше, чем Кастиэль, из-за беспокойства и разочарования, — но сейчас оба останавливаются. Дин тяжело дышит, и это особенно заметно в этом облегающем развитую грудь мундире. Не то чтобы Кастиэль специально обращал на это внимание.
— Значит, решил выйти на последний трах?
Кастиэль почти смеется.
— На первый трах, Дин. Но разве это не имеет смысла? Все, о чем я знал — я выйду за кого-то, кто захочет, чтобы я лежал лицом вниз и не рыпался в нашу первую брачную ночь. Я злился и боялся, и решил использовать остатки своей свободы ради что-то стоящего.
— Боялся, — удивленно повторяет Дин. — Ты-то?
— Да, — что-то внутри Кастиэля вздрагивает от облегчения, когда он наконец произносит это вслух. — Посуди сам, Дин. Я искал что-то, что могло быть только моим. Что-то, не связанное с Королевством, или Майклом, или Наоми. Эта ночь была полностью моей, я сам на своих условиях сделал выбор, и не буду сожалеть о ней.
Кастиэль замирает там, где остановился. Дин тоже не двигается с места; он стоит, оценивая слова и лицо Кастиэля, и хотя хмурый взгляд пропадает, он, без сомнения, считает его доводы недостаточными. Облегчение от честности, возможно, и подпорчено горечью, но Кастиэль не отступит.
— Господи, Кас, — Дин качает головой. — Ты мог нарваться на какого-нибудь придурка.
Кастиэль пожимает плечами.
— Ну и что? Это все равно был бы опыт.
— Это пиздец, — тихо говорит Дин.
— Тогда мне повезло, — говорит Кастиэль. — Мне посчастливилось найти доброго, терпеливого и щедрого человека. Это память, которую стоит беречь.
Дин сглатывает.
— Вот как?
— Конечно, — резко отвечает Кастиэль. — Возможно, ввиду твоего опыта для тебя это не так уж и важно, но его у меня нет, и это было фантастически.
— Тебе не с чем сравнивать...
— Мне понравилось, — шипит Кастиэль. — Мне понравилось, это мое, и никому этого не отнять, даже тебе.
Дин пристально смотрит на него. Кастиэль слабо чувствует победу, хотя и не уверен, о чем они сейчас спорят. Единственное, что он осознает, — наконец-то треснул фасад профессиональной услужливости Дина, которую он наблюдал последние несколько дней, и от этого Кастиэль ощущает дрожь волнения.
Затем Дин двигается. Рефлексы Кастиэля достаточно хороши, но он не предугадывает его действие, не понимает, что должно произойти, пока рука Дина не обхватывает затылок, а потом его целуют. Дин Винчестер наклоняется и целует его, и Кастиэль пару мгновений потрясен, затем его тело догоняет происходящее, воскрешая память об их совместной ночи, приказывает Кастиэлю раздвинуть губы и изо всех сил схватиться за Дина.
Дин везде, абсолютный и подавляющий. Его рот — это печь, в которую Кастиэль может дышать, а тело — стена, на которую он может взобраться. Их губы сталкиваются, прижимаются и скользят друг по другу, поцелуи более неуклюжие, чем были прежде, но глубже и болезненнее. Дин мягко двигается, но твердо толкает его вперед, пока Кастиэль не ощущает спиной давление стены, к которой его прижимают.
Вот каково это — быть поглощенным, и все разочарование и беспокойство последних дней находят свой выход, Кастиэль целует в ответ так же отчаянно, как целуют его, и обхватывает ногой бедра Дина, чтобы добраться до него.
Кастиэль определенно чувствует ногой возбуждение Дина. Он вздрагивает от осознания — это побывало внутри него, — и его задница сжимается в ностальгическом стремлении к повторному выступлению.
Кто-то кричит.
Дин потрясенно отстраняется. Кастиэль быстро моргает и щурится туда, куда смотрит Дин.
В дверях с открытым от прозвучавшего крика ртом стоит Кевин. Он разворачивается и убегает.
— Блядь! — рычит Дин. Кастиэль отбрасывает руки назад, освобождая Дина, чтобы тот догнал Кевина.
Это дает Кастиэлю возможность вздохнуть, прижать руку к своему рту и задаться вопросом, о чем, черт возьми, он думает. Это именно та черта, которую Кастиэль не хотел пересекать, и он только что сделал это.
— Ты ничего не видел, — говорит Дин. Он вернулся назад с Кевином, которому зажимает рот рукой. — Кев, ты слушаешь? Ты ничего не видел, потому что не на что было смотреть.
Стыд обжигает лицо Кастиэля, но он заставляет себя встретиться с Кевином взглядом. В ответ он получает не гнев, а явную панику, глаза Кевина широко раскрыты и беспомощно бегают вокруг..
— Сейчас я уберу руку, — говорит Дин.
Как только его рот свободен, Кевин выпаливает:
— Я ничего не видел!
— О нет, — дрожащим голосом произносит Кастиэль.
— Вы, ребята, просто разговаривали! — восклицает Кевин. — Я искал... ничего... не видел, потому что не на что было смотреть!
— Успокойся, — приказывает Дин.
Кевин повинуется. Ему приходится сделать глубокий вдох, но он успокаивается. Дин ослабляет хватку, и Кевин отступает, слегка дергаясь на шатких ногах. Он не смотрит на Кастиэля.
— Э-э. Хм. Возможно, стоило бы уйти, Дин. Вы опаздываете.
— Да, — Дин облизывает губы. Хотелось бы Кастиэлю, чтобы он этого не заметил. — Да, нам лучше уйти.
— Да, — быстро кивая, соглашается Кевин.
Кастиэль ничего не говорит. Его ноги ощущают тяжесть прошедшей недели и не в состоянии держать тело. Хорошо, что за его спиной стена. Твердая, успокаивающая, особенно когда кажется, что он вот-вот развалится.
— И еще кое-что, — говорит Дин угрожающе спокойным тоном. — Держись от меня подальше, Кастиэль.
Кастиэль задыхается.
— Это ты держись от меня подальше, — дрожащим от гнева голосом отвечает он. — Ты... это же ты сам...
Но Дин даже не удосуживается это признать. Он просто поворачивается спиной к Кастиэлю и уходит с Кевином, закрывая за собой дверь.
Кастиэль пялится на дверь, потрясенный, взбешенный и умирающий от отвращения к себе.
— Как ты смеешь! — восклицает он. — Как ты посмел!
Это не приносит облегчения.
Глава 2
Рейчел встревожена.
— Не помогло?
— Боюсь, что нет, — говорит Кастиэль. — На самом деле, думаю, тебе лучше по возможности держаться от Дина как можно дальше.
— Вы его оскорбили? Зачем вам лезть на рожон?
— Некоторые вещи просто находятся вне нашего контроля, хотя я благодарен тебе за... — Кастиэль хмуро смотрит на нее. — Почему ты решила, что виноват я?
— Ну, — Рэйчел протягивает ему дневной маршрут, и Кастиэль старается не обидеться. — Идемте, у нас сегодня тяжелый день.
Холодная война, продолжающаяся между ним и Дином, необычна. Кастиэль зол, да, но гнев управляем. Он в жизни не доставит Дину удовольствия лицезреть себя выведенным из равновесия их спором — или тем, что Дин первым полез целоваться. Если тот хочет поиграть в безразличие, Кастиэль с радостью согласится.
Поэтому он продолжает оказывать внимание своему жениху. Это — торжество разума над плотью, только и всего.
Кастиэль не чувствует себя виноватым в том, что Кевин теперь при встрече отказывается смотреть ему в глаза — Дин в этом совершенно не комплексует, поскольку очевидно, что он хочет. Кастиэля не интересует, о чем думает Дин или как он оправдывает то, что не рассказал всю историю своей любимой семье, или является ли голод, который ощутил в нем Кастиэль, доказательством того, что вопреки всему Дин хочет его. Это все не имеет значения. Существует множество более важных вещей, о которых стоит подумать.
Самое главное — Кастиэль с Сэмом, наконец, достигли стадии, когда могут обсудить более тонкие детали своего контракта. Сэм это так же хорошо понимает, и по причине щекотливости темы им разрешено побыть в отдельной комнате, где присутствуют только их непосредственные сопровождающие — оба находятся на своей стороне: Рэйчел читает книгу, а Дин сам с собой играет в бильярд.
Кастиэль занимательно проводит примерно час, изучая поместья Винчестеров и Кэмпбеллов — те, что причитаются Джону и Мэри и которые унаследует Сэм, когда придет время. Цифры скромные, хотя Кастиэля настораживает, как тепло Сэм говорит о собственности в Лоуренсе.
— Я хотел спросить... — Сэм колеблется. Он так редко начинает разговор, что Кастиэль решает не перебивать его, ожидая, пока Сэм собирается с мыслями. — В контракте говорится об услугах и аннуитете[1], и кто чем владеет, но ничего о... О том, что произойдет после свадьбы?
— Так и есть, — Кастиэль листает страницы переплетенного документа — страницы, полные комментариев, каракулей и вопросительных знаков. — Вот условия медового месяца, движения по Королевству, необязательное движение по Республике и официальные выступления после этого.
— А как насчет условий жизни?
— Я хотел бы вернуться к своему посту, и полагаю, ты пожелаешь продолжить обучение у Хранителей Знаний? — Сэм кивает. — Значит, так и поступим. Мы можем делать все, что захотим, если это не нарушает никаких других условий.
Сэм слегка хмурится. Кастиэль удивлен его реакцией, он думал, что тот почувствует облегчение, но вместо этого выглядит обеспокоенным.
— Мы оба получим большую компенсацию от Короны, — напоминает ему Кастиэль. — И по мере необходимости будем оставаться на связи для координации официальных выступлений и тому подобного.
— А как насчет спорных вопросов? — интересуется Сэм.
Кастиэль вздрагивает.
— Ты хочешь детей?
— О, Боже. — Сэм давится этим богохульством, стул скребет по полу, когда он резко встает. Его руки прижаты к лицу, скрывая большую его часть, но Кастиэль слышит панические хрипы. — Боже мой, я не могу этого сделать, не могу этого сделать.
— Сэм...
Но Дин уже тут как тут, заботливый старший брат сжимает руку Сэма и уводит его на безопасное расстояние. Кастиэль остается, беспомощно наблюдая, как Дин наклоняет голову, шепча слова утешения, которые ему известны лучше всего, чтобы унять дрожь в плечах Сэма.
Кастиэль бросает взгляд на Рэйчел, чье выражение лица сочувственное, но нейтральное.
— Нет! — набрасывается на брата Сэм. Кастиэль подпрыгивает от неожиданности и еще больше удивляется, когда Дин поднимает руки в знак примирения. Теперь братья спорят тихо, но яростно, и Кастиэль чувствует озноб от этого неожиданного разрушения маски Сэма.
— Сэм... — говорит Дин.
— Нет, — тот отталкивает Дина — детский жест, который брат принимает с усталым вздохом. Сэм оборачивается, возвращая Кастиэлю полное внимание. Его глаза блестят, а рот упрямо сжат, и Кастиэль внезапно вспоминает о несправедливости, которая привела их к этому разговору.
Сэм делает глубокий вдох, горло подрагивает, когда он нервно сглатывает.
— Расскажи мне что-нибудь настоящее, — говорит он. — Что-то реальное о себе.
— Что-то... настоящее?
— Нечто большее, чем... Чем то, что записано, — настаивает Сэм. — Я не знаю тебя, я ничего не знаю, никто не рассказывает мне всю историю, и это сводит меня с ума.
— Кастиэль, — предупреждает Рэйчел.
Кастиэль быстрым жестом заставляет ее замолчать. Сэм почти дрожит, и это, может быть, самая лучшая возможность, которая выпадет им до свадьбы.
— Официальная версия гласит, что Майкл позволил мне покинуть столицу, чтобы преследовать свои интересы, — говорит Кастиэль. — Дело в том, что он в ужасе от мысли, что кто-то из его родственников захочет покинуть безопасную среду его двора. Таким образом, вместо этого он сплел эту историю, что также помогло укрепить его репутацию разумного главы семьи.
— Почему ты? — спрашивает Сэм. — Почему он выбрал тебя?
— Я одинок и ни с кем не связан, — отвечает Кастиэль. — Не владею большой собственностью, не имею никакой военной или финансовой власти. У меня нет ни малейшего желания просить моего супруга о чем-то значительном или пойти против Майкла, или вмешиваться в дела Республики. Я удобен ему — я тихий и спокойный, что делает меня идеально подходящим для цели короля.
Сэм отворачивается, переводя взгляд на вид за закрытым окном. Кастиэль не настолько его знает, чтобы определить, рефлексия это или тоска, но за плечом Сэма неподвижно стоит Дин, готовый при необходимости действовать.
— Тогда почему я? — тихо спрашивает Сэм.
— На этот вопрос я ответить не могу, — говорит Кастиэль. — Меня выбрал Майкл. А кто выбрал тебя?
Сэм заливается смехом, звучащим абсурдно громко в тихой комнате. Он медленно оборачивается и беспокойно проводит руками по лицу и волосам. Кастиэль молчит, ожидая, пока он закончит свои метания, глубоко вздохнет и, наконец, соберется с духом, чтобы снова встретиться с ним взглядом.
— Но Майкл, Его Высочество, не... Может ли он заставить нас иметь детей?
— Как мой супруг, ты будешь находиться под юрисдикцией Короны, — говорит Кастиэль. — Сомневаюсь, что он заинтересован в продолжении моей линии, но по закону — да, может.
— Значит, он может выбрать суррогатную мать? Или ребенка для усыновления? Как это вообще... Как он может...
— В моем королевстве так устроено с незапамятных времен, — очень мягко говорит Кастиэль. — И Сэм... Когда мы прибудем, тебе нельзя будет произносить подобное. Это измена.
— И ты никогда не подвергал это сомнению? — с вызовом спрашивает Сэм.
— Я давно живу там, — отвечает Кастиэль. — У меня больше опыта в обходе опасностей.
— И ты член семьи, — замечает Сэм. Он достаточно точен.
Вот почему Кастиэлю сходит с рук то, как он ведет себя с Наоми и Ионой. Помогает то, что им отлично известно, насколько он безвреден; Кастиэль не эксгибиционист, как Бальтазар, и не мятежник, вроде Анны. Кастиэль может ворчать и стонать, но его подлинный талант — быть ничем не примечательным. Без сомнения, Майкл до сих пор воспринимает его лишь как младшего брата Анны — то есть беднягу, у которого не было выбора, кроме как поддаться влиянию ее радикальных взглядов.
Кастиэль понятия не имеет, как Анна отреагирует на эту свадьбу, если она еще не слышала об этом. Он почти уверен, что она сорвет сие важное событие и похитит его, если решит, что сможет прорваться через защиту Наоми.
У Сэма тоже есть семья, которая его любит. Лицо Дина — образец контроля, и нет никаких сомнений, что он будет рядом с Сэмом до тех пор, пока сможет и захочет.
— Да, семейные узы имеют большое значение, — говорит Кастиэль. — Из-за меня Майкл будет щедр с тобой. В этом я совершенно уверен.
— А если я захочу... Захочу иметь тут свой дом? — спрашивает Сэм. — И жить здесь?
— Я могу попросить его купить тебе жилье, — отвечает Кастиэль.
— А как насчет разного рода отношений?
— Я не против, если ты захочешь иметь других партнеров. Условия контракта требуют конфиденциальности, а не верности.
— А если я никогда не захочу видеть тебя вне... Вне официального статуса?
Кастиэль внимательно смотрит на него. Сэм, кажется, спохватывается и сразу же опускает взгляд в пол, изображая покорность, которой больше никого не обманешь.
— Если таково будет твое желание, — осторожно отвечает Кастиэль.
Этот ответ Сэма тоже не успокаивает. Он снова поворачивается спиной к Кастиэлю, теряясь в своих мыслях и игнорируя едва заметный кивок Дина.
— Я не в состоянии исправить ситуацию, в которой мы оказались, — говорит Кастиэль. — Но могу сделать ее настолько безболезненной для тебя, насколько это в моих силах.
Кастиэль понимает, что сказанное — самый близкий вариант предложения, который он когда-либо сделает в своей жизни.
Эта мысль могла оказаться подавляющей, изучи они ее слишком внимательно, поэтому Кастиэль этого не делает.
— Если хочешь, можем начать с того, чтобы стать союзниками, — предлагает Кастиэль. — Мы с тобой в одной лодке, и порой все, что нужно — обрести понимающего человека. Можешь не отвечать мне сейчас, Сэм, просто... Сначала подумай. Как насчет того, чтобы продолжить завтра, хорошо?
Сэм кивает, все еще стоя спиной к Кастиэлю. Дин тоже кивает Кастиэлю; он продолжает хмуриться, но в его взгляде чувствуется мягкая благодарность, которая, как надеется Кастиэль, позже превратится в эффективную братскую поддержку. Он выводит Сэма из комнаты, и тот послушно следует за ним.
Кастиэль выдыхает.
— Все прошло хорошо.
— Он несчастен, — говорит Рэйчел.
— Скажи мне что-нибудь не совсем очевидное.
Рэйчел берет контракт со стола, аккуратно складывая его.
— Кастиэль, он несчастен, потому что вы — слишком хороший.
— Это не то, что он... что?
— Вы разумны и нетребовательны. Будь вы, скажем, как Иона, он без проблем бы противостоял. Но он не может этого сделать, поскольку вы — такой, какой есть, и не даете ему повода для конфронтации, — Рэйчел качает головой. — Наоми просто не смогла бы выбрать лучшего кандидата.
Кастиэль хмурится.
— Можно было сказать это с меньшим восхищением.
— От этого правда не изменится.
— Все, что здесь произошло — конфиденциально, — говорит Кастиэль. — Это понятно?
Рэйчел кивает.
— Да, конечно, однако... — она захлопывает рот, когда дверь снова открывается.
Это неожиданно вернувшийся на сцену Дин. Сейчас он один, видимо, где-то надежно спрятал Сэма, но что бы ни заставляло Дина так целеустремленно направляться прямиком к Кастиэлю, вряд ли это хорошо.
Дин останавливается прямо перед ним — этот упрямый прямой подбородок наверняка фамильная черта.
— Сэм — хороший мальчик, — он морщится. — Хороший человек. И скоро станет великим. Его ум острый, как бритва и полон идей. Он сможет не отставать от тебя и двора Майкла, а после обскачет и других.
О.
— Ты не обязан извиняться за него, Дин.
— Я не извиняюсь... Ладно, я вроде как извиняюсь, но это... Я не хочу, чтобы у него были неприятности, ясно?
Кастиэль улыбается.
— Сомневаюсь, что ты или я можем предотвратить это, — выражение лица Дина причудливо меняется — от испуга к неуверенности и подозрительности. Кастиэль действительно сказал это без задней мысли, поэтому добавляет: — Он может с радостью поднимать волну везде, где появляется. Таково упрямство. Мой долг присмотреть за ним.
— Это должно быть моим долгом, — не без горечи говорит Дин.
— Ты прекрасно справляешься, — соглашается Кастиэль. — Замечательно, что в такой момент ты присматриваешь за ним.
Взгляд Дина метнулся в сторону Рэйчел, просматривающей контракт и не особо обращающей на них внимания. Кажется, он хочет что-то сказать, но передумывает — некое противоречие или самоконтроль удерживают его. Дин — страстный человек, его возможности ограничены, однако он все равно полон решимости помочь своему брату. Это по-своему чудесно, хотя Кастиэль и чувствует боль от тоски по дому, которая постоянно бередит его.
Учитывая выбор, Кастиэлю в связи с этим не хочется быть разумным. Поставьте его рядом с Наоми, и от его понимания не останется и следа. Но Наоми здесь нет, а есть Дин.
— Я знаю, что он заслуживает лучшего, — говорит Кастиэль. — И понимаю. Корона проявит чрезвычайную щедрость — у Сэма не будет недостатка ни в деньгах, ни в связях. Знаю, это не слишком утешает, но что есть.
— Да, — губы Дина дергаются, но это не совсем улыбка. — Могло быть и хуже.
Кастиэль неловко мнется.
— Возможно, тебе стоит пойти к нему?
— Да, я так и сделаю. Спасибо, Кас.
Дин уходит; Кастиэль присоединяется к Рэйчел и демонстративно игнорирует ее хмурый взгляд.
Личные покои Кастиэля нелепы и помпезны, но кровать ему нравится. Не вся, потому что он не видит смысла в балдахине, но матрас великолепен, а покрывала — чудесны. Несмотря на стрессовость ситуации, Кастиэль по-настоящему высыпается, и это радует. Возможно, Наоми специально позаботилась о его комфорте — и, откровенно говоря, ему не хотелось, чтобы она это упустила.
Так что, когда ночью чьи-то сильные руки трясут его, грубо вырывая из сна, он сильно удивлен. Кастиэль просыпается и видит над собой Рэйчел.
— Вставайте, — говорит она. — Вас вызвала Наоми.
— Прямо сейчас?— Кастиэль искоса смотрит на нее. Не может быть, чтобы уже наступило утро.
— Да, сейчас.
— Но зачем?
— Кастиэль.
— Ты не знаешь, — Кастиэль пытается снова натянуть на себя одеяло, но Рэйчел сдергивает его. — Я член королевской семьи, Рэйчел.
— О, теперь вы решили об этом вспомнить.
Кастиэль с трудом поднимается и налетает на столик, прежде чем Рэйчел подхватывает его и через отдельный выход выводит из спальни в узкие темные коридоры к лестнице. Вскоре они достигают двери, которая едва проснувшемуся Кастиэлю кажется неотличимой от других, уже пройденных.
За дверью скрывается небольшая комната без окон — она освещена и обставлена, как импровизированный конференц-зал.
Единственный из присутствующих, кто сидит на стуле — это Наоми. Кастиэль в жизни не видел ее одетой столь неформально — обычный костюм отсутствует, хотя рубашка все так же отглажена и застегнута на все пуговицы. В комнате стоят или двигаются Иона, Мэри, Джон и Дин — все четверо в своих официальных облачениях.
Кастиэль вздыхает. Ну, разумеется, он один пришел в пижаме.
— Хорошо, — торопливо говорит Иона, махнув рукой на стул, чтобы Кастиэль присел. — Теперь, когда все в сборе...
— Вы вообще не слушаете меня! — бросает Дин. — Мне нужно туда съездить...
— Теперь, раз уж все в сборе, — громко повторяет Иона. — Кастиэль, вашего жениха нет.
— Я вижу, — говорит Кастиэль.
— Нет, его совсем нет, он исчез с виллы, — раздраженно говорит Иона. — Пропал. Никто не знает, куда.
Прозвучавшей новости требуется какое-то время, чтобы прорваться к сознанию сквозь полусонный ступор Кастиэля. Иона выжидающе смотрит на него, как и Рэйчел, которая при этом еще и кусает губы. В отличии от Наоми — та хмуро глядит в стену, скрестив на груди руки. Они явно ждут какую-то реакцию.
— Вы спрашиваете, знаю ли я, где он? — уточняет Кастиэль.
— Нет, мы не... — Иона делает паузу. — А вы знаете?
— Нет.
— Я могу найти его! — восклицает Дин. — Он мой брат, я знаю, куда он ходит, и понимаю ход его мыслей.
— Очевидно, не настолько хорошо, как ты думал, — бормочет Джон.
— Нам нужно действовать деликатно, — говорит Мэри. — Нельзя допустить, чтобы стало известно, что он пропал. Я поддерживаю идею направить Дина искать его.
— С чего вдруг? — скептически интересуется Иона. — Особенно когда есть вероятность, что именно он позволил Сэму уйти?
— Нет, я этого не делал! — протестует Дин.
— Вы — его сопровождающий, и все время с ним, — указывает Иона. — Он мог сбежать только, если вы ему помогли.
— А, так теперь он «сбежал»? Интересный выбор слов, чувак.
— Ему мог помочь кто угодно, — говорит Мэри. — Дин, что тебе известно? Дин.
Тот закрывает лицо рукой.
— Я думаю, это из-за девушки.
Поднимается галдеж. Кастиэль не может заставить себя реагировать, лишь ощущает смутное веселье, что Винчестеры спорят, как обычные люди. Ну, он так и предполагал, они же и есть люди, но интересно наблюдать это воочию. Мэри требует ответов, Джон вслух рассуждает о том, что сейчас делает Сэм, а Дин клянется, что никогда не встречался с этой девушкой, а, возможно, и девушки-то никакой нет, и он обязательно рассказал бы родителям, знай хоть что-то конкретное.
— Ладно, да, это я виноват, — говорит Дин. — Так позвольте мне загладить свою вину и вернуть его.
— Нет, — протестует Иона. — Дину нельзя доверять.
— Какого черта? — вспыхивает Джон. — Мой сын...
— Не поймите нас неправильно, мы очень уважаем вас и вашу жену, — быстро говорит Иона. — Но ваш сын явно саботирует этот брак.
— Что?! — визжит Дин. — Я... что?
— Он соблазнил Кастиэля, — говорит Иона. — Когда и это не заставило Кастиэля вмешаться или остановить процесс, он сменил тактику и помог Сэму сбежать.
Первая мысль Кастиэля: Иона просто гадает. Он не знает, иначе они с Наоми сначала поговорили бы с ним. Обложили бы кучей новых угроз и придумали бы какой-нибудь сложный план, чтобы гарантировать, что все улики уничтожены и Кастиэль никогда больше не сможет провернуть такой трюк.
— Я не соблазнял его! — вопит Дин. — Это он соблазнил меня!
Кастиэль закрывает глаза и вздыхает.
— Когда это произошло? — резко спрашивает Мэри.
— Еще хуже, — восклицает Иона, — переспав с Кастиэлем, он заранее запятнал его брак с Сэмом, заставив того совершить инцест!
— Как раз перед тем, как мы приехали, — говорит Дин. — Я не знал, кто он такой, клянусь Богом, я просто болтался в баре, а он сидел там... Эй, это не инцест!
— А по нашему закону — именно он, — возражает Иона.
— Вы были в баре Бенни? — спрашивает Джон.
— Приоритеты, дорогой, — говорит Мэри.
— Разве Габриэль не просил отменить этот закон? — спрашивает Рэйчел.
— Я не виноват, — отчаянно настаивает Дин. — Это была его идея!
— Ха! — смеется Иона. — Вы хотите, чтобы мы поверили в это «совпадение»? Что среди всех людей, которых мог встретить Кастиэль, по чистой случайности этим «кто-то» оказались вы?
— Ты пропустил ту часть, где я сказал, что это была его идея?
— Дин прав, — вмешивается Кастиэль. — Это я виноват. Именно я подстрекал его к сексу.
Иона и Винчестеры поворачиваются, чтобы посмотреть на него, и Кастиэль пожимает плечами. Он знает, что, вероятно, со стороны кажется, будто он спокоен. Однако самого по себе спокойствия Кастиэль не ощущает, как и не чувствует паники, потрясения или предательства. Просто... ой, правда вылезла наружу, теперь можно двигаться дальше.
Мэри недоверчиво качает головой, крепко сжимая плечо сына.
— Больше ничем не хочешь поделиться с окружающими, Дин?
— Нет, мэм, — тихо отвечает тот.
— Вот история, которая произошла, — говорит Наоми, впервые открыв рот с момента появления Кастиэля в комнате. Она разворачивается на стуле, чтобы обратиться к аудитории, почти так же, как кто-нибудь демонстрировал бы им сборку-разборку автомата. — Кастиэль и Дин познакомились давно, еще в юности, завязали курортный роман, который, по их мнению, не имел будущего, и полюбовно расстались. Годы спустя Кастиэль начинает переговоры о браке с Домом Винчестеров — изначально с Сэмом, — и тут внезапно обнаруживает, что его давно потерянный возлюбленный — не кто иной, как брат Сэма. Тот охотно отступает, позволяя своему жениху и брату воссоединиться.
В комнате повисает молчание, пока присутствующие переваривают сказанное. Лицо Дина претерпевает занятную метаморфозу.
Кастиэль поднимает руку.
— Как у нас мог быть курортный роман, если Дин в жизни не выезжал за пределы Республики?
— Кас, это все, что ты хочешь сказать? — резко спрашивает Дин. — Серьезно?
— Да, это сразу бросается в глаза.
— Люди проглотят эту историю, — говорит Наоми. — Пресса будет в восторге, а народ — еще больше. Разве вы не согласны?
— Дин не женится на Кастиэле, — возражает Мэри. — Соглашение касается Сэма.
— Одна континентальная перспектива ничем не отличается от другой, — гнет Наоми. — Сэм ясно выразил свое отношение к этой ситуации и показал, с каким уважением относится к своему жениху. История, которую я только что озвучила, представляет Сэма джентльменом и героем, что больше, чем он заслужил.
Дин встает.
— Эй, сейчас же...
— Мы знали, что нечто подобное произойдет, — говорит Джон. — У Сэма всегда на все было свое мнение.
— Нет, Сэм не повел бы себя так безрассудно, — возражает Мэри. — Возможно, ему просто потребовалось личное пространство, чтобы все это осмыслить. Он вполне может вернуться через несколько часов, думая, что мы ничего не заметим.
— Таково ваше убеждение? — произносит Наоми.
— Уйди он по своей воле, оставил бы сообщение, — резко говорит Мэри. — Мы должны найти его или считать, что исчезновение — не его выбор.
— Вы верите в своего сына, и я это понимаю, — говорит Наоми. — Но Его Высочество не обрадуется, когда узнает об этом. Я могу выиграть максимум день-два, после чего назад дороги не будет. Поэтому я предлагаю вам найти его или готовиться перешивать свадебный костюм.
Ну, разумеется, ничего нового — Наоми диктует, как все будет, напоминая Кастиэлю, насколько остро он изолирован. Перед ним будущее, и он понятия не имеет, как оно будет выглядеть. Все по-старому.
Но если Сэм все-таки действительно сбежал, почет ему и уважение. Хотя бы у одного из них хватило наглости сделать это.
— Позаботьтесь об этом, — приказывает Наоми. — Я откланиваюсь. Рэйчел, проследи, чтобы Кастиэль вернулся в свои покои. Иона, ко мне.
— Да, мэм, — отзывается тот.
Кастиэль и Рэйчел покидают комнату под яростный спор Винчестеров. Да пребудет с ними вся возможная удача.
Ведомый Рэйчел Кастиэль впадает в полубессознательное состояние, близкое ко сну, и просыпается только, когда та дергает его за руку.
— Что? — невнятно бормочет он. Они дошли до двери, ведущей в его покои, но Дин почему-то последовал за ними. — Что? — повторяет он.
— Это личный этаж Кастиэля, — шипит Рейчел.
— Пять минут, — говорит Дин. — Да ладно, ты же знаешь, что это важно.
Рейчел выдыхает сквозь зубы.
— Пять минут, дверь остается открытой, никаких прикосновений.
— Да бл... — Дин вовремя осекается, ограничившись злобным взглядом в спину скрывающейся за дверью Рэйчел. — Ладно, Кас, я должен знать, Сэм тебе что-нибудь говорил? Что-то, что может подсказать мне, куда он пошел?
Кастиэль пытается сосредоточиться.
— Ничего сходу не приходит на ум.
— Да ладно, чувак, должно быть хоть что-то.
— Сэм умный, — отвечает Кастиэль. — Он в жизни бы не проболтался, тем более передо мной. Если ты не ожидал, что это произойдет, то кто еще мог бы?
Дин кривится.
— Приятель, ты не хочешь проявить хоть немного беспокойства?
— Я совершенно уверен, что ты беспокоишься за нас двоих.
— Эй, я не женюсь на тебе, — огрызается Дин.
— Согласен.
— Я не шучу, Кас, я не женюсь на тебе, — настаивает Дин. — У меня есть свои обязанности, есть люди, которые рассчитывают, что я буду рядом. А Сэм? Ну он действительно был обучен этому. Сэм — умнее, он — тот, кто может справиться с Майклом и... и всем этим политическим делом.
Это Кастиэль понимает.
— Ты не запаска, — мягко говорит он. — Я знаю.
Дин снова колеблется и неуверенно мнется, словно приготовился к удару справа, но получил что-то другое.
— Это ведь не ты им сказал, да?
— Нет, — отвечает Кастиэль. — Причин поднимать этот вопрос не было никаких, особенно когда последствия могли повлиять не только на мою репутацию. Единственной возможной причиной сделать это было бы желание увидеть реакцию Наоми.
Дин фыркает.
— Мечты оправдались?
— Нет, — печально говорит Кастиэль. — Все было совсем не так, как я думал.
— Готов поспорить.
— Дин, я действительно устал, — Кастиэль смущенно теребит свою пижамную куртку. — Удачи в поисках Сэма. Надеюсь, с ним все в порядке.
— Я тоже, — Дин ругается себе под нос. — И я найду его.
— Если кто-то и может, то только ты, — соглашается Кастиэль.
— Потому что я не женюсь на тебе.
— Ты это уже говорил.
— Потому что это было бы чертовски странно.
Кастиэль медленно моргает, ожидая момента, когда он сможет вернуться в постель, но Дин все еще стоит рядом и смотрит на него по совершенно непонятным причинам.
— Я действительно чертовски хочу спать, Дин. Ты интереснее, когда я полностью бодрствую. А сейчас я ухожу, — он рассеянно похлопывает Дина по руке и, промахивается мимо ручки, врезаясь пальцами ног об дверь.
— Чувак, — говорит Дин и протягивает руку, чтобы открыть дверь пошире. — Кстати, классная пижама.
Кастиэль бормочет слова благодарности и проскальзывает внутрь, махнув рукой Рэйчел, чтобы та вышла.
Хорошо, что кровать еще теплая, когда Кастиэль забирается в нее. Он натягивает одеяло до подбородка и закрывает глаза, благодарный за маленькие радости этого мира.
Конечно, утро вечера мудренее.
__________________
Примечание:
1. Аннуите́т или финансовая рента — общий термин, описывающий график погашения финансового инструмента, когда выплаты устанавливаются периодически равными суммами через равные промежутки времени
Продолжение в комментариях
@темы: переводы, АУ, Дин, рейтинг: R-NC-17, Кастиэль
-
-
14.09.2019 в 20:01-
-
14.09.2019 в 20:02-
-
14.09.2019 в 20:03-
-
14.09.2019 в 20:06-
-
14.09.2019 в 20:08-
-
14.09.2019 в 20:09-
-
15.09.2019 в 01:12-
-
18.09.2019 в 17:09-
-
22.10.2019 в 11:48Бедный Сэмми! Но молодец, что сбежал. Правда, Дину теперь придется отдуваться.
Королевство кажется жутким тираническим государством
-
-
30.10.2019 в 12:54Мда, Сэмми сбежал, а Дину как всегда расхлебывать - вечная и неизменная повинность старших прикрывать младшеньких
Королевство кажется жутким тираническим государством
Так оно и есть. Тут проекция прям по каноноу.