find what you love and let it ignore you
*shows up 15 minutes hours late with starbucks*
тем не менее, это на драббл-моб "тыквенные семечки"
с частью про драббл неувязочка вышла, да
Название: О подделках и подлинниках
Автор: melo, оригинал “The Real Thing”
Переводчик: цикада, бета (ﾉ´ヮ´
ﾉ джоведи*:･ﾟ✧
Пейринг: fem!Дин/Кастиэль
Категория: гет
Жанр: ничего-не-происходит, немного юмора и тепла
Рейтинг: детский
Примечания: все по канону, но Дин от рождения девчонка; 5 сезон
Краткое содержание: Близится Хэллоуин, и работа сама не сделается, но когда это мешало наслаждаться едой, ходить за покупками и хорошо проводить время?
читать дальше
- Какой же Сэм лицемер, - говорит Дин, выдергивая соломку жареной картошки из небольшой горки справа от себя и обмакивая ее в кетчупе. - Кошмарный, жуткий лицемер.
Кастиэль отворачивается от запачканного окна "Ресторанчика Сьюзен" и смотрит на нее, отвлеченный от своего занятия по проделыванию взглядом новой дыры в озоновом слое.
- Я еще не встречал смертного, который рано или поздно не прибегнул бы к лицемерию.
- Да, но Сэм хуже всех. Ты только взгляни на это. Взгляни, - Дин ударяет сальным кулаком по стопке бумаг толщиною с фут, которые только что читала, и другой рукой небрежно указывает в сторону мотеля, где на комоде ее поджидает миниатюрный бумажный мегаполис. - Он без конца болтает про уменьшение вреда окружающей среде, загрязнение, переработку и так далее, и тому подобное. "Дин, раз уж ты не планируешь сокращать выбросы выхлопных газов, то хотя бы отделяй бумагу от пластика!" - Дин раздраженно вскидывает руки, переходя обратно от фальцета к своей нормальной тональности: - Да в половине городов, где мы бываем, даже мусорных баков нет! Не говоря уже о разных баках для разного вида дерьма.
Картошка вылетает у нее из пальцев и тихо приземляется где-то за плечом.
Кастиэль смотрит на Дин. Он ничего не делает, просто неподвижно сидит напротив, но почему-то всем своим видом подразумевает, что его руки, свободно лежащие на коленях, сейчас сложились домиком над липкой поверхностью стола, и он склонил над ними лицо, чтобы смерить ее осуждающим взглядом поверх очков.
Дин понятия не имеет, как ему это удается. Кастиэль и очков-то не носит.
- Вы оберегаете жизни людей. Со стороны Сэма вполне логично распространять свою опеку до масштабов всей планеты.
Дин нехотя угукает, перелистывая бумаги.
- Но все равно он не имеет права пилить меня своей про-зеленой политикой, когда сам уходит в библиотеку и возвращается с миллионом мертвых прямоугольников из деревьев.
Она умалчивает о том, из-за чего Сэму пришлось распечатать столько материала и тащить его обратно в мотель, а Кастиэль мудро не напоминает про зависший экран ноутбука, оставленного на тумбочке в том же мотеле. Это случилось не по ее вине. И вообще, знает же Сэм, как одинок их путь, мог бы установить антивирус получше. Девочкам тоже нужна разрядка.
Кастиэль оставляет все это без комментариев, потому что он ангел. Вместо этого он говорит:
- Я могу помочь с текстами, если хочешь.
- Э-э, - Дин косится на разложенные на коленях распечатки, страница за страницей отснятые с десятка разных форумов, напичканные шокирующими заголовками и обсыпанные очень непристойными баннерами, застывшими в очень непристойных черно-белых кадрах. Вот почему Дин на девяносто процентов уверена, что пойманный вирус не на ее совести. Во всяком случае, в этот раз.
- Нет, не думаю, - говорит она Кастиэлю, потому что он - ангел. - Здесь слишком много, ну, всякого, чего ты не поймешь. Сленга и… всякого.
Ей все равно, что Кастиэль тысячелетиями наблюдал за человечеством и, вероятно, тот еще вуайерист. Если есть в мире что-то, способное заставить ангела зарыдать, то оно сейчас лежит перед ней. Уже в который раз Дин радуется тому, что Кастиэль с трудом научился обращаться с телефоном, куда уж ему компьютеры. Дин и сама не очень-то хорошо справляется с потоком информации, а она повидала на охоте достаточно такого, от чего у многих мозги закипят. В интернете без того полно дерьма, а сейчас они с братом вынуждены шарить по теневым сетям ╹, прорываясь через всевозможные тошнотворные темы в попытках расколоть содержащиеся в постах головоломки и хреновы шифры, чтобы найти хоть какой-нибудь физический след, который можно будет уничтожить. А все из-за дурацкого призрака, решившего обжиться на виртуальной доске объявлений.
Сэм считает, что им предстоит посолить и сжечь клавиатуру с остатками облезших частичек кожи или, может, пропитанное потом офисное кресло. Дин же надеется на старое доброе осквернение трупа, но всему свое время.
Прямо сейчас Дин старается просто не всматриваться в мозаичное изображение в углу одной из страниц ("Боже, это еще что? Морж или?.."), отводя глаза, и с натянутой улыбкой встречает любопытный взгляд Кастиэля.
- Знаешь, что всегда меня отвле… утешает? Еда. Давай тебе что-нибудь закажем.
Дин перекладывает стопку бумаг на соседнее место, подальше от невинных голубых глаз. Мимо них в сторону туалета проносится чей-то ребенок, всколыхнув оставленной за собой воздушной волной край верхней страницы. Дин прибивает бумагу локтем и налегает на нее всем весом, как будто невзначай растягивая мышцы в спине, а не пытаясь что-то придавить. Она уже и не помнит, с чего решила, что будет неплохо взять распечатки с собой.
Кастиэль подозрительно щурится, и на секунду Дин посещает жуткая мысль, а не способен ли он видеть сквозь предметы.
- У меня нет потребности в пит…
- Неважно. Просто сделай мне одолжение, ладно? Одной есть тупо.
Кастиэль переводит взгляд с места, где локоть Дин удерживает бумаги в одной стопке, на остатки еды в ее тарелке. Взгляд у него при этом, как у смертника, видевшего судьбу своих сброшенных на растерзание львам предшественников, и понимающего, что теперь пришла его очередь.
- Гамбургеры - единственный вид пищи, который здесь подают?
Дин припоминает мясной загул ангела, делавший его очень счастливым, но обернувшийся чудовищным позором неудержимого обжорства, пока в двух шагах от него мир летел под откос. Кастиэль с тех пор не в лучших отношениях с гамбургерами.
- У них, наверное, есть супы или что-нибудь еще, - отвечает Дин, украдкой перемешивая картошку в своей тарелке, чтобы спрятать остатки бургера. Неудивительно, что Кастиэль все это время смотрел не на нее, а в небо. - Не знаю, проверь меню.
В качестве жеста глубокой веры Кастиэль поднимает с края стола одну из табличек и внимательно изучает предлагаемый выбор, с бережной осторожностью вращая в руках ламинированный квадрат. Дин оставляет его разбираться, а сама, пока он не видит, тихонько подхватывает недоеденный бургер и целиком заталкивает себе в рот. Задумчиво пережевывая, она переворачивает страницу на соседнем сидении, нацелившись только на ключевой текст и намеренно игнорируя все изображения. Краем уха Дин слышит, как официантка подходит принять у Кастиэля заказ, ее жеманство и слащавые интонации режут слух. Чтобы сдержаться и не запустить в женщину десять килограмм бумаги, Дин берет в руки маркер и обводит, обводит, обводит скучкованный ряд греческих букв. Чернила просачиваются сквозь четыре страницы, но это не страшно.
Избегание взглядом всего, что может свести ее с ума, требует от Дин значительной концентрации, и только когда раздается стук керамики о формайку, она снова поднимает глаза - как раз вовремя, чтобы застать направленный на Кастиэля хитрый прищур официантки и ее розовый, как жевательная резинка, широко растянутый рот.
- Наслаждайтесь, - щебечет она беспечно и, уходя, задерживает на Кастиэле взгляд. Что-то в ней серьезно беспокоит Дин, и это чувство лишь усиливается, когда она смотрит на оставленную перед ними еду. Та же степень недоверия читается на лице Кастиэля, хотя его настороженность имеет иное происхождение.
- Это…
Большая белая миска наполнена чем-то красным и пузырящимся. С комочками.
- "Суперский супчик Сьюзен", - говорит Кастиэль. - Фирменное блюдо.
Дин косится на табличку под заголовком "Фирменное", чтобы свериться с описанием блюда. "Томатный суп", утверждается в ней. Здоровый пузырь медленно образуется на поверхности супа и лопается с тихим угрожающим шипением.
Дин испытывает смутное желание схватить миску и швырнуть на пол, но потом вспоминает, что она охотник и носит с собой флягу святой воды. Однако позвонить Сэму, чтобы тот зачитал вслух латиницу, она не успевает - Кастиэль опускает ложку, набирает самую малость Загадочного Нечто и подносит к губам.
- Это точно… томатный суп?
- Я не знаю.
Она не уверена, потому ли Кастиэль не знает, что никогда до сих пор не пробовал уваренные томаты, или потому что этот суп сделан из Риган МакНил╹.
- Попробуй заказать что-нибудь другое, - предлагает Дин. От вида того, как Кастиэль зачерпывает еще одну ложку зловещей похлебки, у нее сжимается сердце. - Если не хочешь гамбургеры, тогда, может, десерт? Пирог?
При упоминании пирога Кастиэль заглатывает еще больше кровавой жижи.
Дин хмурится. У Кастиэля нет никаких оснований не любить пироги так же, как гамбургеры. Он никогда не переедал их, даже не притрагивался ни разу. Почти все знания о пирогах он получал от Дин. Иногда, конечно, пирог становился причиной ее повышенной невнимательности к лекциям Кастиэля, но разве можно оторваться от такой вкуснотищи?
Кастиэль продолжает поедать пережитки "Чуда в Андах"╹.
- Или… вот, смотри. У них есть молочные коктейли, - Дин отчаянно тычет в меню напитков. - Давно я их не заказывала. С коктейлем нельзя ошибиться, ты должен попробовать.
Ложка в его руке замирает на полпути ко рту. Дин может разглядеть в ней мелкую стружку "зеленого сойлента"╹.
- Хорошо, - соглашается Кастиэль.
Дин подзывает дьявольскую официантку, чтобы та изгнала суп, и заказывает Кастиэлю шоколадный коктейль. Она практически уверена, что суперский суп Сьюзен - просто неудачное совпадение, потому что остальная еда в тарелках посетителей, по наблюдению Дин, кажется вполне съедобной и тщательно приготовленной. Ее собственный гамбургер был весьма приличным. Просто Кастиэль - не слишком везучий ангел, из всего меню выбрал единственное ужасающее блюдо.
Довольная тем, что со злом в очередной раз покончено, Дин расслабленно откидывается ни спинку сиденья. Во взгляде Кастиэля такое же облегчение, но ни йоты восторга, и ей не нужно много времени на то, чтобы понять причину.
- Вообще-то, выбор был неплохим. То есть, ты ведь не мог знать, пока не увидел. Фирменный рецепт, собственное фирменное название и прочее. В таких заведениях это обычно означает что-нибудь вкусное. В следующий раз, - Дин наклоняется вперед, чтобы поймать взгляд Кастиэля, - в следующий раз мы пойдем в нормальную столовую, и ты попробуешь томатный суп с рисом.
- Томатный суп с рисом? - голос Кастиэля вялый и полон сомнений, но на лице проступают любопытство и слабая надежда, как у ребенка, которого заверили, что боль в животике пройдет, и арбуз в нем не вырастет.
- Да, - Дин улыбается при мысли о нагретых солнцем кухнях, тихо бормочущем радио и звоне ложек о кастрюли. - Самый лучший из супов.
Подоспевший шоколадный коктейль Кастиэля выдергивает Дин из ее мыслей. К коктейлю прилагается подмигивание официантки. Чаевых не получит.
- Погоди, дай-ка проведу контроль качества.
Коктейль, конечно, выглядит нормально; возможно, даже лучше нормального, но после бравой встречи Кастиэля с супом Дин чувствует себя обязанной сделать все возможное, дабы этот опыт оказался лучше предыдущего.
И стальной держатель, и высокий стакан тщательно вымыты, на прохладной поверхности шоколадно-кремового напитка уже собирается туманом конденсат из крошечных легких капель. Дин вытаскивает красно-белую трубочку из ведерка на краю стола, пробивает ее через шапку взбитых сливок, а затем обхватывает пластик губами.
Вкус хорош. Сладкий, воздушный, однородный. Такой, каким и должен быть вкус у хорошего молочного коктейля с превосходной шоколадной основой. Дин даже соблазняется выпить еще, но сдерживается, когда поднимает взгляд и сквозь ресницы видит, что Кастиэль наблюдает за ней с нечитаемым выражением в глазах.
- Дин одобряет, - говорит она с чуть извиняющейся усмешкой, подвинув напиток обратно к Кастиэлю, и откидывает назад свои длинные волосы.
На этот раз Кастиэль снимает пробу без колебаний. Он поднимает руки из-под стола и берется обеими за стакан у самого основания. Отказавшись от второй трубочки, как раз приготовленной Дин, он хватается ртом за ту, что уже в напитке. Половина коктейля исчезает еще до того, как Дин успевает моргнуть.
- Нравится? - улыбается она, протягивая руку и зажимая трубочку между пальцами, чтобы замедлить ангела. Хорошее нужно смаковать.
Кажется, Кастиэль улавливает ее мысль. Он выпускает трубочку изо рта и отвечает:
- Да.
От его серьезного ответа и застенчиво скользнувшего по губам языка рот Дин так и тянется в ленивой усмешке. Кастиэль же, удовлетворив ее любопытство, не тратит более ни секунды и возвращает внимание к своему стакану, отпивая из него медленно, но верно. Дин упирается локтями в столешницу и прикладывает ладони к своему лицу, не в силах отвести умиленного взгляда.
Не так уж много вещей в этом мире таят в себе простейшие удовольствия, так что Дин машет злофициантке и добавляет к заказу по одному коктейлю всех вкусов.
* * *
- Знаешь, что странно? - спрашивает Дин позднее на этой неделе, во время осмотра на удивление большого для такого захолустья местного универмага маскарадной одежды. Она роется в корзине рассортированного реквизита и выныривает оттуда с парой фетровых оленьих рогов.
Кастиэль пристально рассматривает блестящий рог единорога в своей руке, как будто взволнованный, что тот может оказаться настоящим.
- Что?
- Я столько раз наряжалась для работы, а костюм для Хэллоуина так никогда и не одевала.
Дин небрежно кидает панты Кастиэлю. Те гнутся и целехонькими отпадают от его головы, как листок от фонарного столба. Кастиэль продолжает изучать искусственный рог, поворачивая его острием вниз и пробуя на вес.
- Многие дети в Северной Америке не отмечают Хэллоуин.
- Знаю, и со всем случившимся не удивительно, что в моей никто не находил забавным то, с чем можно столкнуться ночью, - Дин поднимает сувенирные очки и, встряхнув оправу, глядит, как выскочившие глаза свободно покачиваются на пружине. - Просто, казалось бы, на Хэллоуин - самый занятой день охоты в году - давным-давно должна была найтись работа, где нужен костюм.
- Нашлась сейчас.
- Да, похоже на то. Сэм наверняка наряжался в Стэнфорде, а мой первый раз пройдет, само собой, на вечеринке тупых детишек, у которых убили друга.
Кастиэль делает замысловатое движение рукой с розовым рогом, чем-то смахивающее на удар ножом.
- Ты хочешь надеть какой-то конкретный костюм?
- В общем-то, нет. В детстве я видела, как одноклассники приходят в школу переодетыми в котят, зайчиков и принцесс, а я была просто странной девочкой, похожей на мальчика, как и в любой другой день. Я никогда особо не задумывалась о костюмах, - Дин напяливает очки на Кастиэля. Пластиковая оправа упирается ему в макушку, а затем начинает сползать, но одна из пружин путается в волосах и останавливает падение. - И у меня пока нет идей, но я очень хочу взять что-нибудь Сэму.
Разу уж Сэм проводит весь день в мэрии за изучением записей - читай: развлекается, да еще в компании миленькой секретарши, - пока Дин выжигает себе сетчатку кошмарными распечатками и бегает по его поручениям, было бы справедливо дать ей право самой выбрать костюм для Сэма. К сожалению, такого права ей не дают.
- У них тут огромный выбор. Он мог бы одеться Халком или женой султана, даже бутылкой горчицы - хоть кем-то интересным - но нет же, - Дин ворчливо ворошит груды нарядов и раскидывает по сторонам безвкусные вещи. - Он же у нас такой половозрелый, такой мужик - типа как Гринч, похитивший Хэллоуин, но с той разницей, что его сердце уже на два размера больше╹, - так что он тупо оденет одну из своих клетчатых рубашек, достанет топор из багажника и прикинется "дровосеком". Дровосеком!
Кастиэль беспомощно тянет запутавшиеся в волосах очки.
- Я предлагала ему стать Снежным Человеком… или Чубаккой. Просто налепить еще немного волос на тело, и можно на выход. Но нет, - Дин приостанавливает раскопки, чтобы рассмотреть кружевную юбку с блестками. Оплетающие бананово-желтые ленты ярко мерцают под флуоресцентными лампами. Она бросает юбку обратно в корзину, из которой ее достала.
- В принципе, это даже объясняет его зацикленность на окружающей среде. - Дин встряхивает головой, перебрасывая волосы на одно плечо. - Думаю, в глубине души Сэм затаил обиду на деревья. Наверное, потому что они вечно хлещут его ветками по лицу.
- Он очень высокий, - с пониманием говорит Кастиэль. Так и не сумев избавиться от очков, он поворачивается к Дин и негодующе взирает на нее двумя парами немигающих глаз. Обе пары странно схожи в способности ее нервировать вопреки тому, что выпученные, прыгающие и вращающиеся глазищи из пластика, торчащие из головы, должны выглядеть нелепо.
Дин делает шаг к Кастиэлю, дотягивается до его головы и не слишком ласково сдергивает очки. От этого его непослушные волосы становятся похожи на жертву урагана больше обычного.
- Может, мне просто взять ему костюм и заставить одеть? Я его старшая сестра. Он должен меня слушаться.
Вот только эта логика перестала работать, когда Сэму исполнилось девять, и он обнаружил, что его словарный запас больше, чем у Дин. А может быть, причина была в том, что отец дал ему пистолет.
- Скорее всего, он запретил тебе покупать ему костюм, потому что хорошо знаком с твоим чувством юмора, - прямо говорит Кастиэль, как раз когда выпученные глаза от него отцепляются, забрав с собой с десяток коротких черных волосков. Он, кажется, не замечает потери, просто обращает свой взгляд куда-то за спину Дин. - Я догадываюсь, что у тебя на уме.
Дин не нужно оборачиваться, чтобы знать, на какой манекен смотрит Кастиэль. Она улыбается во все зубы:
- Да ладно, скажи еще, что это совсем не смешно. К тому же, он идет вместе с вилами.
- Иронично, но он не оценит.
Дин делает неприличный жест рукой.
Как и пластиковый рог единорога, пучеглазые очки вместе с остатками зажатых между пружинами волос Кастиэля откладываются для следующего покупателя, которому не повезет на них наткнуться. Дин возвращается к просмотру товара, перейдя от общих корзин в центре универмага к стеллажам вдоль стен. Она предполагает, что Кастиэль занят собственными покупками, но эта надежда рассеивается, стоит ей сделать шаг назад и наступить на носки черных кожаных ботинок.
Дин задирает голову, чтобы взглянуть на Кастиэля. Обзор плохой, потому что она не совсем карлик, и выходит, что ее лоб помешается ему прямо под подбородок, а макушка головы ложится в ямку на его шее.
- Я думала, что ты высматриваешь себе костюм, - удивляется Дин. Кастиэль чуть наклоняет голову и встречается с ней взглядом.
- Я и так в костюме.
Принимая во внимание изношенность его одежды, подразумеваемый смысл утверждения можно спокойно игнорировать.
- Ладно. Что ж. Наверное, ты мог бы сойти за… угрюмого детектива или полицейского. Или другого, - она не говорит "человека", - но если мне предстоит наряжаться, то и тебе придется.
Кастиэль поднимает голову, растрепав Дин челку своим подбородком, его беззвучное "хм" отдается слабой вибрацией в ее позвоночнике. И только тогда она замечает, что кодекс личного пространства был нарушен, но никто из них на этот счет ничего не говорит.
- Нашла, что оденешь?
- Пожалуй, вот это, - Дин хитро улыбается Кастиэлю, показывая завернутый в целлофан квадрат, снятый с полки перед ними. Кастиэль бросает удивленный взгляд на изображение на упаковке и хмурится:
- Почему это?
- Дин, ангел божий, - произносит она торжественно, сумев на мгновение удержать на лице серьезное выражение, и затем слабо пожимает плечами. Мягкая фланель ее рубашки цепляется за лацканы плаща, и хотя Дин избегает широко раскрытых глаз Кастиэля, она не может сдержать веселой усмешки и тихонько смеется: - Больше не буду чужим мясным костюмчиком, дошло? Мы останемся сами собой, хотя Сэм все равно будет дубиной-лесорубом, - Дин качает головой с напускным огорчением. - Губит зеленую божью землю своей сплошной рубкой╹. Вот же паршивец!
- Это… - говорит Кастиэль. Он беззвучно открывает и закрывает рот три раза, но в конце концов признает: - Я не в восторге от лесорубов.
Дина улыбается чуть шире.
- Что я должен одеть?
- Не знаю. Давай просто кучу всего перемеряем.
С таким планом Дин радостно ведет Кастиэля дальше по магазину, подбирая все подряд, что выглядит интересно, и спихивая это ему, а затем отводит ангела в темную примерочную. Нагруженный одеждой он чуть не теряет равновесие, когда Дин толкает его в одну из узких кабинок и без колебаний натягивает между ними изъеденную молью занавеску, как будто та в состоянии пощадить чью-либо застенчивость.
Голова Кастиэля мельком всплывает возле карниза. В Дин летит раздраженный взгляд, но она просто пихает ангела обратно, улыбаясь от уха до уха:
- Давай, Кас! Не стесняйся!
За шторкой наступает тишина, а потом слышится грубый шелест ткани. Дин внимательно прислушивается, наклоняясь ближе и предвкушая увидеть великолепного тираннозавра или таинственного самурая, однако вместо этого валится вперед головой в кабинку от звука собственного имени прямо над ухом.
- Дин, - говорит Кастиэль у нее за спиной. Ее брань приглушает кусок попавшей в рот черной ткани. - Дин, - повторяет Кастиэль. - Я не совсем…
Дин поднимается, отталкиваясь от стены, и развернувшись, застает Кастиэля без плаща, галстука и пиджака. Его белая рубашка полностью расстегнута, а полы свободно висят. Сгорбленные плечи и малость измученное лицо придают ангелу загнанный вид, будто сверток в его в руках - это последний из Романовых, а не мятая тога.
Кастиэль не заканчивает фразу, но с досадой опускает руки, открывая слегка мускулистую грудь и тонкие красные линии рубцов, ярко выделяющиеся на его коже беспорядочными каракулями. Дин густо сглатывает, былое веселье развеивается, как пыль по ветру.
- Э-э, проблемы… проблемы с тогой?
- Я редко одеваюсь и раздеваюсь, - поясняет Кастиэль. - Трудоемкий процесс.
И Дин понимает: для Кастиэля он именно такой. Ангел мог свыкнуться с телом, но вряд ли ему очень комфортно. Для него, должно быть, эта ситуация - все равно что одевать четырехпалые перчатки поверх пятипалых, когда на самом деле у тебя больше шести пальцев.
Играть в переодевалки с божьим воином вдруг больше не кажется Дин хорошей идеей.
- А, - чтобы выиграть себе отсрочку и подумать, она делает шаг навстречу и принимается застегивать на Кастиэле пуговицы, начиная с верхней. - Ну, вообще-то на той вечеринке тебе и Сэму не особо будут рады, в отличие от меня, потому что я девушка, а вы двое похожи на стариков. Плюс, есть возрастной барьер, и опять же, поскольку я девушка - хорошенькая девушка - ко мне это не относится, а вот к парням - очень даже. Сэм сейчас отращивает бороду, так что никто не узнает в нем того «репортера», который ошивался на территории кампуса. С ним это прокатывает, потому что он чертов дровосек, но ты… - Дин доходит до последней пуговицы и медлит, почти отслеживая пальцами скрытые очертания тела в воздухе над тканью, но берет себя в руки. - Ты вроде как выделяешься везде, куда бы ни пошел. Вот я и подумала, что маскировка с большей зоной покрытия была бы кстати, но если хочешь, ты можешь переждать эту часть дела.
Кастиэль тут же отрицательно качает головой:
- Я был не в состоянии помочь с исследованиями. Пусть я не могу охватить это дело целиком, но оно… тревожит меня. - Его губы сжимаются в линию. - Я пойду в дом вместе с вами.
- Хм, - Дин неуверенно хмурится, наконец поднимая взгляд. Голубые глаза сверкают, как колеса несущихся по небу турбин. - Ладненько. Мы просто найдем тебе… маску. Подобрать что-нибудь подходящее под костюм будет не так уж сложно.
Это и впрямь не сложно.
К тому времени, как Дин заканчивает собирать в раздевалке плащ Кастиэля и остальные части сброшенного им ансамбля, ангел определяется с маской из тех, что висят на дальней стене.
- Дин, - произносит он у нее за спиной. На этот раз Дин готова, поэтому не отпрыгивает. К чему она не готова - так это увидеть выбор Кастиэля.
- Так пойдет? - спрашивает он. Голос приглушен маской, покрывающей всю голову.
Дин смотрит на громоздящуюся на плечах Кастиэля лошадиную морду. Хотя сделана та из резины и пластика, фактура бурых волосков на ее морде тревожно реалистичная и дополнена паутинкой вен, а более темный каштановый цвет ее жесткой гривы, кажется, пророс пестрыми пучками на макушке и снизу шеи. Звериные ноздри расширены, в разинутом рту квадратные яркие на фоне смолисто-черной пасти зубы. Глаза - самая примечательная деталь - широко раскрыты и пусты. Белизна заполняет все пространство вокруг темной радужки, как будто существо находится в предсмертной агонии.
У Дин просто нет слов.
* * *
- Сэм ждет, - говорит Кастиэль. Дин чуть глаз себе не выкалывает. Может сегодня, в ночь Хэллоуина, одноглазую женщину восприняли бы нормально, но так как в остальное время года это не прокатит, Дин рада, что не реагирует на внезапные появления ангела так же резко, как ее брат. Постоянное общество Кастиэля сделало ее практически невосприимчивой к сердечным приступам, хотя это не разубеждает ее в том, что Кастиэль должен носить колокольчик.
Дин ворчит и снова подносит кончик лайнера к своему веку, проводя изящную кривую к уголку глаза.
- Да, да. Еще две минуты.
- Ты сказала то же самое две минуты тому назад.
Дин почти слышит, как он нетерпеливо хлопает крыльями. И будто специально выбрав момент, снаружи из импалы сигналит Сэм.
- Ну, что ж, говорю еще раз.
Создавалось впечатление, что будь Кастиэль кем-то другим, он бы сейчас ходил туда-сюда позади маленькой скамейки, на которой сидела Дин, и протаптывал дыру в фундаменте мотеля, постепенно спускаясь в Ад, лишь бы только сложить с себя всю ответственность за нее. Однако, будучи самим собой, Кастиэль просто стоит у нее за спиной, почти как живая спинка стула или ноющая язва на плече.
- Это точно необходимо? Твой… "макияж".
Он произносит слова так тщательно, словно они оставляют у него во рту неприятный привкус.
- Для пользы дела, Кас, - рассеянно отвечает Дин. - Люди охотнее говорят с симпатичными девушками.
Кастиэль выдыхает. Своеобразная альтернатива потиранию висков.
- На это всегда уходит столько времени?
- Нет. Обычно я не использую даже половины из этого. Но сегодня особый случай, вроде как, - она дергано ведет плечом. - Да, не показ мод и не свадьба моей лучшей подружки, просто я подумала - почему бы и нет?
Вообще-то, она и сейчас не слишком налегает на косметику. Глаза, конечно, накрашены намного ярче, с блестящими тенями и тушью. Еще основа, чтобы скрыть веснушки и придать себе более лощеный, фарфоровый вид. Но по сути, нельзя сказать, что она замуровывает свое лицо всеми возможными средствами.
- Тебе незачем что-то в себе приукрашивать.
Кастиэль стоит, поэтому Дин не видно в зеркальце его лица. Она не уверена, какое у него сейчас выражение, но утверждение Кастиэля высказано с обычной для него раздражающей прямотой. Так откровенно, как умеет только он.
- Хм, - отвечает Дин. Она пытается выдать что-нибудь типа: "Так и есть" или "Мое лицо запустило в плаванье тысячу кораблей"╹, но не может сказать ничего, и вместо этого продолжает наносить косметику, намертво приклеив взгляд к зеркалу. Она игнорирует легкое дуновение, которое взлохмачивает маленькие непослушные волоски у нее на макушке, когда Кастиэль наклоняется.
- Тебе не нужно ничего из этого, - говорит он с легкой хрипотцой в голосе. И Дин не оборачивается, но внутренним чутьем знает, что ангел сейчас наклонил голову вбок, как он любит. Движение, выражающее озадаченность, когда он видит что-то с кристальной ясностью и не может понять, как это ускользает всех остальных. Дин прочищает горло от мнимой мокроты.
- Ну, ты знаешь нас, ничтожных смертных. Вечно делаем то, чего можно не делать. - Она отводит черный карандаш от глаза и вертит маленький огрызок между пальцами. - Кроме того, разве ты еще не привык к моему макияжу? Я каждый день немного подкрашиваюсь.
- На тебе нет ничего лишнего в те дни, когда ты за рулем с братом, или когда изучаешь информацию в номере мотеля.
- Потому что это не нужно, если я не планирую больше ни с кем видеться, - Дин кидает лайнер и берет тюбик с бордовой помадой, чтобы накрасить губы. Цвет не типичный для нее, слишком яркий и броский, совсем как у кинозвезд - или как кровь, - но помада входит в набор маленькой косметички, полученной в знак благодарности за одно из старых дел, закрытых в те дни, когда она еще охотилась в одиночку.
Кастиэль ничего не говорит, и тогда Дин пробует подобрать объяснение получше.
- Можешь считать это, ну, боевой раскраской, - она надеется провести связь с чем-то таким, о чем древний воин - пусть и не человеческого происхождения - возможно, имеет представление. - Наносить макияж - это как надевать маску перед сражением.
Кастиэль, не впечатлившись, констатирует:
- Ты не выглядишь устрашающе.
- Нет, но я… я чувствую себя лучше, понял? - Дин мрачнеет, ей передается недовольство ангела. Красные губы в зеркале кажутся непривычно яркими. - Я знаю, что не уродка. Я охрененно горячая штучка. Но с этим я чувствую себя так… будто способна… на большее.
Рассуждения звучат невразумительно и спутано даже для ее собственных ушей. Дин хотела бы уметь подбирать нужные слова, но не умеет, поэтому беспомощно взмахивает руками, будто это каким-то образом может придать ей убедительности.
- Никто не учил меня, как все это делается, но я понимала, что об этом вроде как важно знать, чтобы не отсвечивать или чтобы прикинуться строгим сексуальным копом и добыть информацию. Или еще для чего-нибудь. Все эти заморочки - переодевание и грим - это как… превращение в кого-то другого.
Кастиэль стоит, перегнувшись Дин через плечо. Он даже не прикасается к ней, но несмотря на это и на прохладный воздух октября, веющий из открытого окна, Дин чувствует исходящее от ангела тепло, похожее на мерцание сухого асфальта - серебристое и неуловимое, едва заметное, но по большей части только ощутимое. Ей в голову вдруг приходит неожиданная мысль, что хотя подбородок Кастиэля наконец показался в зеркальце, рамка слишком мала, чтобы вместить их обоих. Под каким бы углом Дин ни вертела голову, ей не удается встретить в отражении его глаза, и в горле появляется странная дрожь.
- Видишь ли, чем дольше ты играешь и чем больше притворяешься, тем ближе ощущаешь себя к тому, чем пытаешься стать, - говорит она, закручивая помаду и возвращая на стол. Ее волосы в желтом свете лампы выглядят светлее, не такими каштановыми - почти золотистыми - и ниспадают на плечи мягкими волнами, а не торчат в естественном беспорядке, как обычно. Ресницы кажутся длиннее, глаза шире, взгляд добрее - менее отчаянным и более полным надежд. Она выглядит, как желанный идеал. Как драгоценное воспоминание. - Иногда… иногда это приятно. Быть красивее. Лучше. Более… более значительной и… - Ей идет белый. Даже дешевая ткань костюма не портит эффекта. У платья не самый креативный покрой, оно свободно висит на ее стройном теле, но в паре с привязанными к спине крыльями выглядит достаточно воздушным. Если бы не они, то было бы похоже, что на Дин белый ночной халат.
Собственное отражение удивляет ее, хотя не должно. В те несколько секунд, которые Дин проводит, глядя на себя в зеркало, Кастиэль тянет мимо нее руку и хватает со стола помаду.
- Кас… - она удивленно тянет его имя, разворачиваясь в кресле, когда тот выпрямляется у нее за спиной. - Что ты делаешь?
Вместо того, чтобы ответить, Кастиэль смотрит в стену прямо перед собой и осторожными пальцами плавно, словно обезвреживает бомбу, снимает с тюбика колпачок.
И затем начинает водить помадой по губам.
- Я все еще думаю, что это ни к чему, - говорит он. Рука движется уверенно, оставляя четкие мазки, и глядя со стороны, можно подумать, что у него богатый опыт в нанесении помады. Кривая красная линия на лице говорит об обратном.
Смотреть на это так же печально, как на труп любимого питомца, смываемый в унитазе.
Когда Кастиэль заканчивает - если красные кривульки на пол-лица можно назвать "законченными", - он обходит скамейку двумя неуклюжими шагами, садится рядом с Дин и нетерпеливо отпихивает ее в сторону, чтобы оценить творение своих рук.
- Ясно, - говорит он. - Это сложнее, чем я думал.
Дин затрудняется с ответом. На языке вертится очевидное "Да", развернутое "Это проще, если смотреть на то, что делаешь" и обобщающее "Какого хуя, Кас?", но ничего из этого она не говорит, а просто смеется и смеется. И смеется.
В конце концов у нее получается задержать необходимое для речи количество воздуха, и крепко обхватив себя за бока, чтобы не лопнуть, она сдавленно выдает:
- Бля, Кас, не… не надо так. Я сейчас не тяну на Бэтмена, но все равно… все равно не согласна на общество Джокера.
Конечно, смысл ее слов не доходит до Кастиэля, и раздраженный косой взгляд становится замечательным финальным штрихом.
- Я стараюсь лучше тебя понимать, Дин, - его красный рот похож на разбухших танцующих змеек. - Сэм предположил, что в этом поможет обмен опытом.
Дин обожает своего брата.
- Да ну? - она широко улыбается, плотно сжимая губы, чтобы не заржать по-ослиному. - Так ты поэтому возле меня околачиваешься на протяжение всего дела?
Кастиэль, кажется, обижается. Трудно понять.
- Да все в порядке, Кас, - улыбается Дин. Встряхнув головой, она берет со стола ватный диск и смачивает его средством для снятия макияжа, после чего снова разворачивается к Кастиэлю и прикладывает диск к его измазанным воском щекам. - В любом случае, помада для девочек, ты же в курсе?
Он сидит неподвижно, как увядший кактус или сварливый клоун и, - о, думает Дин, вот бы Сэм был сейчас с ними в комнате.
- Я видел мужчин с накрашенными губами.
- Ну, ты у нас не парень и не девчонка, так что все равно это не для тебя, - смеется она, поворачивая голову ангела за подбородок, чтобы оттереть неподатливое пятно в уголке рта.
- Я могу справиться лучше, - говорит Кастиэль, когда последний красный след исчезает с его лица. Он сверлит взглядом ни в чем не повинный тюбик помады на столе, как будто внушая тому самостоятельно себя нанести, или он будет вынужден прибегнуть к наказанию.
- Господи Иисусе, я поверить не могу, что ты в самом деле хочешь попытаться накраситься. А с твоей зрительно-моторно-лицевой координацией мы провозимся так долго, что Сэм в машине мумифицируется.
Кастиэль резко выдыхает через нос и морщится, как будто вынужден проглотить поражение.
- Ты права. Нам нужно спешить. Если ты закончила, то идем.
Он тянет руку, чтобы выдернуть из-за стола лошадиную голову и собирается подняться со скамейки. Глаза сердито прищурены. Сдвинутые брови собирают на лбу морщинки. Губы скривились, челюсть напряжена, жилка на шее пульсирует, Адамово яблоко подпрыгивает раз, два - Дин и раньше видела Кастиэля перевозбужденным, но настолько анимированно - впервые.
Наверное, из-за того, что они сидят очень близко - бок о бок, бедро к бедру, - ей видны все эти мельчайшие детали, крошечные вздрагивания, предательские подергивания. Движения, вызванные напряжением. Если бы речь шла о ком-то другом, Дин бы просто выбросила их из головы, но это Кастиэль, а за все время их знакомства Кастиэль никогда не двигался без необходимости, потому что просто мог, а не должен был. И, может, всему виной то, что Дин это замечает, а может быть то, что вид Кастиэля в полнейшем разладе с собой отдается заиканием в ее груди - оставленной смехом вибрацией вместе с удушливым, пьянящим головокружением от недостатка кислорода, - но так или иначе, Дин говорит:
- Есть один способ нанести легкий макияж. Быстрый способ.
Кастиэль уже поднял маску над головой, готовый ее одеть, но заинтригованный, замирает и поворачивается к Дин лицом. С такого расстояния Дин различим оттенок каждого лучика его радужки. В его глазах нет ничего человеческого, и, в то же время, ничего нечеловеческого тоже нет.
- Как? - спрашивает Кастиэль. Дин видит холод синевы, но чувствует тепло дыхания.
- Вот так, - отвечает она и целует его.
Простое касание губ - неуклюжее чмоканье, не более, - и длится оно не дольше удара сердца, но когда Дин отстраняется, то не решается открыть глаза.
Земля из-под ног не уходит. С учетом отсутствия всякой реакции со стороны Кастиэля вполне вероятно, что даже подушка ответила бы на поцелуй лучше, но Дин все равно чертовски напугана. Это было более импульсивно и лишь немногим менее глупо, чем решение продать свою душу, но она ожидает, что последствия окажутся в равной степени ужасными.
Она представляет, как поднимет веки и встретит взгляд Кастиэля, полный отвращения или холода, или того и другого. Она представляет, как он проклянет ее, воспользовавшись замешательством, или испепелит прямо на месте. Она представляет, как он будет смотреть на нее в смятении. Она представляет, как он улетит. Последнее, почему-то, пугает сильнее всего.
Что-то легкое приземляется ей на голову и соскальзывать по лицу.
Дин открывает глаза, смотрит на Кастиэля и видит, что его взгляд выражает… ничего не выражает. Его руки так и застыли в воздухе над головой, хотя маска лошади теперь валяется на полу. Он совсем не шелохнулся - ни придвинулся, ни отодвинулся, даже не повернулся чуть в сторону. Единственное, что изменилось в нем - это рот: губы приобрели легкий оттенок красного.
И лишь когда их глаза встречаются, мир снова приходит в движение. Кастиэль спокойно наклоняется за маской, и Дин, уткнувшись лицом в зеркало, рассеянно замечает, что ее прическа развалилась, а макияж смазан. Она выглядит какой-то размытой, растрепанной, как девушка, которая пустилась в бег ни с того ни с сего, просто от нечего делать. Кстати, не такая уж плохая идея - встать и просто удрать через дверь. Сесть в импалу, сказать Сэму, чтобы давил на газ. Но в этом Кастиэль ее опережает. Он поднимается одним резким движением, поворачивается на каблуках и быстро шагает к двери, останавливаясь, только когда берется на ручку. Дин кажется немного странным, что Кастиэль не телепортирует себя сразу в машину, особенно когда до нее, наконец, доходит, что громкие завывания, до сих пор принимаемые ею за шум в голове, на самом деле исходят с парковки, где неустанно сигналит Сэм.
Кастиэль поворачивает ручку и открывает дверь, затем замирает снова, ступив одной ногой за порог.
- А есть… быстрый способ снятия макияжа? - спрашивает он. Его шея сзади краснеет.
Дин расплывается в улыбке.
╹ Анонимные и пвсевдо-анонимные неиндексируемые ресурсы. Пользуются популярностью у распространителей и покупателей нелегальных товаров.
╹ Персонаж фильма "Изгоняющий дьявола".
╹ Другое название авиакатастрофы в Андах 13 октября 1972 года.
╹ Синтетическая пища будущего из одноименного антиутопического фильма.
╹ Сердце оригинального Гринча, похитившего рождество, в два раза меньше обычного.
╹ Рубка, при которой весь древостой вырубают в один прием.
╹ Отсылка к древнегреческим мифам о Елене Троянской, чье лицо было столь прекрасно, что привело в движение тысячу кораблей, поэтически выражаясь.
обзорам
тем не менее, это на драббл-моб "тыквенные семечки"
с частью про драббл неувязочка вышла, да
Название: О подделках и подлинниках
Автор: melo, оригинал “The Real Thing”
Переводчик: цикада, бета (ﾉ´ヮ´
ﾉ джоведи*:･ﾟ✧Пейринг: fem!Дин/Кастиэль
Категория: гет
Жанр: ничего-не-происходит, немного юмора и тепла
Рейтинг: детский
Примечания: все по канону, но Дин от рождения девчонка; 5 сезон
Краткое содержание: Близится Хэллоуин, и работа сама не сделается, но когда это мешало наслаждаться едой, ходить за покупками и хорошо проводить время?
читать дальше
- Какой же Сэм лицемер, - говорит Дин, выдергивая соломку жареной картошки из небольшой горки справа от себя и обмакивая ее в кетчупе. - Кошмарный, жуткий лицемер.
Кастиэль отворачивается от запачканного окна "Ресторанчика Сьюзен" и смотрит на нее, отвлеченный от своего занятия по проделыванию взглядом новой дыры в озоновом слое.
- Я еще не встречал смертного, который рано или поздно не прибегнул бы к лицемерию.
- Да, но Сэм хуже всех. Ты только взгляни на это. Взгляни, - Дин ударяет сальным кулаком по стопке бумаг толщиною с фут, которые только что читала, и другой рукой небрежно указывает в сторону мотеля, где на комоде ее поджидает миниатюрный бумажный мегаполис. - Он без конца болтает про уменьшение вреда окружающей среде, загрязнение, переработку и так далее, и тому подобное. "Дин, раз уж ты не планируешь сокращать выбросы выхлопных газов, то хотя бы отделяй бумагу от пластика!" - Дин раздраженно вскидывает руки, переходя обратно от фальцета к своей нормальной тональности: - Да в половине городов, где мы бываем, даже мусорных баков нет! Не говоря уже о разных баках для разного вида дерьма.
Картошка вылетает у нее из пальцев и тихо приземляется где-то за плечом.
Кастиэль смотрит на Дин. Он ничего не делает, просто неподвижно сидит напротив, но почему-то всем своим видом подразумевает, что его руки, свободно лежащие на коленях, сейчас сложились домиком над липкой поверхностью стола, и он склонил над ними лицо, чтобы смерить ее осуждающим взглядом поверх очков.
Дин понятия не имеет, как ему это удается. Кастиэль и очков-то не носит.
- Вы оберегаете жизни людей. Со стороны Сэма вполне логично распространять свою опеку до масштабов всей планеты.
Дин нехотя угукает, перелистывая бумаги.
- Но все равно он не имеет права пилить меня своей про-зеленой политикой, когда сам уходит в библиотеку и возвращается с миллионом мертвых прямоугольников из деревьев.
Она умалчивает о том, из-за чего Сэму пришлось распечатать столько материала и тащить его обратно в мотель, а Кастиэль мудро не напоминает про зависший экран ноутбука, оставленного на тумбочке в том же мотеле. Это случилось не по ее вине. И вообще, знает же Сэм, как одинок их путь, мог бы установить антивирус получше. Девочкам тоже нужна разрядка.
Кастиэль оставляет все это без комментариев, потому что он ангел. Вместо этого он говорит:
- Я могу помочь с текстами, если хочешь.
- Э-э, - Дин косится на разложенные на коленях распечатки, страница за страницей отснятые с десятка разных форумов, напичканные шокирующими заголовками и обсыпанные очень непристойными баннерами, застывшими в очень непристойных черно-белых кадрах. Вот почему Дин на девяносто процентов уверена, что пойманный вирус не на ее совести. Во всяком случае, в этот раз.
- Нет, не думаю, - говорит она Кастиэлю, потому что он - ангел. - Здесь слишком много, ну, всякого, чего ты не поймешь. Сленга и… всякого.
Ей все равно, что Кастиэль тысячелетиями наблюдал за человечеством и, вероятно, тот еще вуайерист. Если есть в мире что-то, способное заставить ангела зарыдать, то оно сейчас лежит перед ней. Уже в который раз Дин радуется тому, что Кастиэль с трудом научился обращаться с телефоном, куда уж ему компьютеры. Дин и сама не очень-то хорошо справляется с потоком информации, а она повидала на охоте достаточно такого, от чего у многих мозги закипят. В интернете без того полно дерьма, а сейчас они с братом вынуждены шарить по теневым сетям ╹, прорываясь через всевозможные тошнотворные темы в попытках расколоть содержащиеся в постах головоломки и хреновы шифры, чтобы найти хоть какой-нибудь физический след, который можно будет уничтожить. А все из-за дурацкого призрака, решившего обжиться на виртуальной доске объявлений.
Сэм считает, что им предстоит посолить и сжечь клавиатуру с остатками облезших частичек кожи или, может, пропитанное потом офисное кресло. Дин же надеется на старое доброе осквернение трупа, но всему свое время.
Прямо сейчас Дин старается просто не всматриваться в мозаичное изображение в углу одной из страниц ("Боже, это еще что? Морж или?.."), отводя глаза, и с натянутой улыбкой встречает любопытный взгляд Кастиэля.
- Знаешь, что всегда меня отвле… утешает? Еда. Давай тебе что-нибудь закажем.
Дин перекладывает стопку бумаг на соседнее место, подальше от невинных голубых глаз. Мимо них в сторону туалета проносится чей-то ребенок, всколыхнув оставленной за собой воздушной волной край верхней страницы. Дин прибивает бумагу локтем и налегает на нее всем весом, как будто невзначай растягивая мышцы в спине, а не пытаясь что-то придавить. Она уже и не помнит, с чего решила, что будет неплохо взять распечатки с собой.
Кастиэль подозрительно щурится, и на секунду Дин посещает жуткая мысль, а не способен ли он видеть сквозь предметы.
- У меня нет потребности в пит…
- Неважно. Просто сделай мне одолжение, ладно? Одной есть тупо.
Кастиэль переводит взгляд с места, где локоть Дин удерживает бумаги в одной стопке, на остатки еды в ее тарелке. Взгляд у него при этом, как у смертника, видевшего судьбу своих сброшенных на растерзание львам предшественников, и понимающего, что теперь пришла его очередь.
- Гамбургеры - единственный вид пищи, который здесь подают?
Дин припоминает мясной загул ангела, делавший его очень счастливым, но обернувшийся чудовищным позором неудержимого обжорства, пока в двух шагах от него мир летел под откос. Кастиэль с тех пор не в лучших отношениях с гамбургерами.
- У них, наверное, есть супы или что-нибудь еще, - отвечает Дин, украдкой перемешивая картошку в своей тарелке, чтобы спрятать остатки бургера. Неудивительно, что Кастиэль все это время смотрел не на нее, а в небо. - Не знаю, проверь меню.
В качестве жеста глубокой веры Кастиэль поднимает с края стола одну из табличек и внимательно изучает предлагаемый выбор, с бережной осторожностью вращая в руках ламинированный квадрат. Дин оставляет его разбираться, а сама, пока он не видит, тихонько подхватывает недоеденный бургер и целиком заталкивает себе в рот. Задумчиво пережевывая, она переворачивает страницу на соседнем сидении, нацелившись только на ключевой текст и намеренно игнорируя все изображения. Краем уха Дин слышит, как официантка подходит принять у Кастиэля заказ, ее жеманство и слащавые интонации режут слух. Чтобы сдержаться и не запустить в женщину десять килограмм бумаги, Дин берет в руки маркер и обводит, обводит, обводит скучкованный ряд греческих букв. Чернила просачиваются сквозь четыре страницы, но это не страшно.
Избегание взглядом всего, что может свести ее с ума, требует от Дин значительной концентрации, и только когда раздается стук керамики о формайку, она снова поднимает глаза - как раз вовремя, чтобы застать направленный на Кастиэля хитрый прищур официантки и ее розовый, как жевательная резинка, широко растянутый рот.
- Наслаждайтесь, - щебечет она беспечно и, уходя, задерживает на Кастиэле взгляд. Что-то в ней серьезно беспокоит Дин, и это чувство лишь усиливается, когда она смотрит на оставленную перед ними еду. Та же степень недоверия читается на лице Кастиэля, хотя его настороженность имеет иное происхождение.
- Это…
Большая белая миска наполнена чем-то красным и пузырящимся. С комочками.
- "Суперский супчик Сьюзен", - говорит Кастиэль. - Фирменное блюдо.
Дин косится на табличку под заголовком "Фирменное", чтобы свериться с описанием блюда. "Томатный суп", утверждается в ней. Здоровый пузырь медленно образуется на поверхности супа и лопается с тихим угрожающим шипением.
Дин испытывает смутное желание схватить миску и швырнуть на пол, но потом вспоминает, что она охотник и носит с собой флягу святой воды. Однако позвонить Сэму, чтобы тот зачитал вслух латиницу, она не успевает - Кастиэль опускает ложку, набирает самую малость Загадочного Нечто и подносит к губам.
- Это точно… томатный суп?
- Я не знаю.
Она не уверена, потому ли Кастиэль не знает, что никогда до сих пор не пробовал уваренные томаты, или потому что этот суп сделан из Риган МакНил╹.
- Попробуй заказать что-нибудь другое, - предлагает Дин. От вида того, как Кастиэль зачерпывает еще одну ложку зловещей похлебки, у нее сжимается сердце. - Если не хочешь гамбургеры, тогда, может, десерт? Пирог?
При упоминании пирога Кастиэль заглатывает еще больше кровавой жижи.
Дин хмурится. У Кастиэля нет никаких оснований не любить пироги так же, как гамбургеры. Он никогда не переедал их, даже не притрагивался ни разу. Почти все знания о пирогах он получал от Дин. Иногда, конечно, пирог становился причиной ее повышенной невнимательности к лекциям Кастиэля, но разве можно оторваться от такой вкуснотищи?
Кастиэль продолжает поедать пережитки "Чуда в Андах"╹.
- Или… вот, смотри. У них есть молочные коктейли, - Дин отчаянно тычет в меню напитков. - Давно я их не заказывала. С коктейлем нельзя ошибиться, ты должен попробовать.
Ложка в его руке замирает на полпути ко рту. Дин может разглядеть в ней мелкую стружку "зеленого сойлента"╹.
- Хорошо, - соглашается Кастиэль.
Дин подзывает дьявольскую официантку, чтобы та изгнала суп, и заказывает Кастиэлю шоколадный коктейль. Она практически уверена, что суперский суп Сьюзен - просто неудачное совпадение, потому что остальная еда в тарелках посетителей, по наблюдению Дин, кажется вполне съедобной и тщательно приготовленной. Ее собственный гамбургер был весьма приличным. Просто Кастиэль - не слишком везучий ангел, из всего меню выбрал единственное ужасающее блюдо.
Довольная тем, что со злом в очередной раз покончено, Дин расслабленно откидывается ни спинку сиденья. Во взгляде Кастиэля такое же облегчение, но ни йоты восторга, и ей не нужно много времени на то, чтобы понять причину.
- Вообще-то, выбор был неплохим. То есть, ты ведь не мог знать, пока не увидел. Фирменный рецепт, собственное фирменное название и прочее. В таких заведениях это обычно означает что-нибудь вкусное. В следующий раз, - Дин наклоняется вперед, чтобы поймать взгляд Кастиэля, - в следующий раз мы пойдем в нормальную столовую, и ты попробуешь томатный суп с рисом.
- Томатный суп с рисом? - голос Кастиэля вялый и полон сомнений, но на лице проступают любопытство и слабая надежда, как у ребенка, которого заверили, что боль в животике пройдет, и арбуз в нем не вырастет.
- Да, - Дин улыбается при мысли о нагретых солнцем кухнях, тихо бормочущем радио и звоне ложек о кастрюли. - Самый лучший из супов.
Подоспевший шоколадный коктейль Кастиэля выдергивает Дин из ее мыслей. К коктейлю прилагается подмигивание официантки. Чаевых не получит.
- Погоди, дай-ка проведу контроль качества.
Коктейль, конечно, выглядит нормально; возможно, даже лучше нормального, но после бравой встречи Кастиэля с супом Дин чувствует себя обязанной сделать все возможное, дабы этот опыт оказался лучше предыдущего.
И стальной держатель, и высокий стакан тщательно вымыты, на прохладной поверхности шоколадно-кремового напитка уже собирается туманом конденсат из крошечных легких капель. Дин вытаскивает красно-белую трубочку из ведерка на краю стола, пробивает ее через шапку взбитых сливок, а затем обхватывает пластик губами.
Вкус хорош. Сладкий, воздушный, однородный. Такой, каким и должен быть вкус у хорошего молочного коктейля с превосходной шоколадной основой. Дин даже соблазняется выпить еще, но сдерживается, когда поднимает взгляд и сквозь ресницы видит, что Кастиэль наблюдает за ней с нечитаемым выражением в глазах.
- Дин одобряет, - говорит она с чуть извиняющейся усмешкой, подвинув напиток обратно к Кастиэлю, и откидывает назад свои длинные волосы.
На этот раз Кастиэль снимает пробу без колебаний. Он поднимает руки из-под стола и берется обеими за стакан у самого основания. Отказавшись от второй трубочки, как раз приготовленной Дин, он хватается ртом за ту, что уже в напитке. Половина коктейля исчезает еще до того, как Дин успевает моргнуть.
- Нравится? - улыбается она, протягивая руку и зажимая трубочку между пальцами, чтобы замедлить ангела. Хорошее нужно смаковать.
Кажется, Кастиэль улавливает ее мысль. Он выпускает трубочку изо рта и отвечает:
- Да.
От его серьезного ответа и застенчиво скользнувшего по губам языка рот Дин так и тянется в ленивой усмешке. Кастиэль же, удовлетворив ее любопытство, не тратит более ни секунды и возвращает внимание к своему стакану, отпивая из него медленно, но верно. Дин упирается локтями в столешницу и прикладывает ладони к своему лицу, не в силах отвести умиленного взгляда.
Не так уж много вещей в этом мире таят в себе простейшие удовольствия, так что Дин машет злофициантке и добавляет к заказу по одному коктейлю всех вкусов.
* * *
- Знаешь, что странно? - спрашивает Дин позднее на этой неделе, во время осмотра на удивление большого для такого захолустья местного универмага маскарадной одежды. Она роется в корзине рассортированного реквизита и выныривает оттуда с парой фетровых оленьих рогов.
Кастиэль пристально рассматривает блестящий рог единорога в своей руке, как будто взволнованный, что тот может оказаться настоящим.
- Что?
- Я столько раз наряжалась для работы, а костюм для Хэллоуина так никогда и не одевала.
Дин небрежно кидает панты Кастиэлю. Те гнутся и целехонькими отпадают от его головы, как листок от фонарного столба. Кастиэль продолжает изучать искусственный рог, поворачивая его острием вниз и пробуя на вес.
- Многие дети в Северной Америке не отмечают Хэллоуин.
- Знаю, и со всем случившимся не удивительно, что в моей никто не находил забавным то, с чем можно столкнуться ночью, - Дин поднимает сувенирные очки и, встряхнув оправу, глядит, как выскочившие глаза свободно покачиваются на пружине. - Просто, казалось бы, на Хэллоуин - самый занятой день охоты в году - давным-давно должна была найтись работа, где нужен костюм.
- Нашлась сейчас.
- Да, похоже на то. Сэм наверняка наряжался в Стэнфорде, а мой первый раз пройдет, само собой, на вечеринке тупых детишек, у которых убили друга.
Кастиэль делает замысловатое движение рукой с розовым рогом, чем-то смахивающее на удар ножом.
- Ты хочешь надеть какой-то конкретный костюм?
- В общем-то, нет. В детстве я видела, как одноклассники приходят в школу переодетыми в котят, зайчиков и принцесс, а я была просто странной девочкой, похожей на мальчика, как и в любой другой день. Я никогда особо не задумывалась о костюмах, - Дин напяливает очки на Кастиэля. Пластиковая оправа упирается ему в макушку, а затем начинает сползать, но одна из пружин путается в волосах и останавливает падение. - И у меня пока нет идей, но я очень хочу взять что-нибудь Сэму.
Разу уж Сэм проводит весь день в мэрии за изучением записей - читай: развлекается, да еще в компании миленькой секретарши, - пока Дин выжигает себе сетчатку кошмарными распечатками и бегает по его поручениям, было бы справедливо дать ей право самой выбрать костюм для Сэма. К сожалению, такого права ей не дают.
- У них тут огромный выбор. Он мог бы одеться Халком или женой султана, даже бутылкой горчицы - хоть кем-то интересным - но нет же, - Дин ворчливо ворошит груды нарядов и раскидывает по сторонам безвкусные вещи. - Он же у нас такой половозрелый, такой мужик - типа как Гринч, похитивший Хэллоуин, но с той разницей, что его сердце уже на два размера больше╹, - так что он тупо оденет одну из своих клетчатых рубашек, достанет топор из багажника и прикинется "дровосеком". Дровосеком!
Кастиэль беспомощно тянет запутавшиеся в волосах очки.
- Я предлагала ему стать Снежным Человеком… или Чубаккой. Просто налепить еще немного волос на тело, и можно на выход. Но нет, - Дин приостанавливает раскопки, чтобы рассмотреть кружевную юбку с блестками. Оплетающие бананово-желтые ленты ярко мерцают под флуоресцентными лампами. Она бросает юбку обратно в корзину, из которой ее достала.
- В принципе, это даже объясняет его зацикленность на окружающей среде. - Дин встряхивает головой, перебрасывая волосы на одно плечо. - Думаю, в глубине души Сэм затаил обиду на деревья. Наверное, потому что они вечно хлещут его ветками по лицу.
- Он очень высокий, - с пониманием говорит Кастиэль. Так и не сумев избавиться от очков, он поворачивается к Дин и негодующе взирает на нее двумя парами немигающих глаз. Обе пары странно схожи в способности ее нервировать вопреки тому, что выпученные, прыгающие и вращающиеся глазищи из пластика, торчащие из головы, должны выглядеть нелепо.
Дин делает шаг к Кастиэлю, дотягивается до его головы и не слишком ласково сдергивает очки. От этого его непослушные волосы становятся похожи на жертву урагана больше обычного.
- Может, мне просто взять ему костюм и заставить одеть? Я его старшая сестра. Он должен меня слушаться.
Вот только эта логика перестала работать, когда Сэму исполнилось девять, и он обнаружил, что его словарный запас больше, чем у Дин. А может быть, причина была в том, что отец дал ему пистолет.
- Скорее всего, он запретил тебе покупать ему костюм, потому что хорошо знаком с твоим чувством юмора, - прямо говорит Кастиэль, как раз когда выпученные глаза от него отцепляются, забрав с собой с десяток коротких черных волосков. Он, кажется, не замечает потери, просто обращает свой взгляд куда-то за спину Дин. - Я догадываюсь, что у тебя на уме.
Дин не нужно оборачиваться, чтобы знать, на какой манекен смотрит Кастиэль. Она улыбается во все зубы:
- Да ладно, скажи еще, что это совсем не смешно. К тому же, он идет вместе с вилами.
- Иронично, но он не оценит.
Дин делает неприличный жест рукой.
Как и пластиковый рог единорога, пучеглазые очки вместе с остатками зажатых между пружинами волос Кастиэля откладываются для следующего покупателя, которому не повезет на них наткнуться. Дин возвращается к просмотру товара, перейдя от общих корзин в центре универмага к стеллажам вдоль стен. Она предполагает, что Кастиэль занят собственными покупками, но эта надежда рассеивается, стоит ей сделать шаг назад и наступить на носки черных кожаных ботинок.
Дин задирает голову, чтобы взглянуть на Кастиэля. Обзор плохой, потому что она не совсем карлик, и выходит, что ее лоб помешается ему прямо под подбородок, а макушка головы ложится в ямку на его шее.
- Я думала, что ты высматриваешь себе костюм, - удивляется Дин. Кастиэль чуть наклоняет голову и встречается с ней взглядом.
- Я и так в костюме.
Принимая во внимание изношенность его одежды, подразумеваемый смысл утверждения можно спокойно игнорировать.
- Ладно. Что ж. Наверное, ты мог бы сойти за… угрюмого детектива или полицейского. Или другого, - она не говорит "человека", - но если мне предстоит наряжаться, то и тебе придется.
Кастиэль поднимает голову, растрепав Дин челку своим подбородком, его беззвучное "хм" отдается слабой вибрацией в ее позвоночнике. И только тогда она замечает, что кодекс личного пространства был нарушен, но никто из них на этот счет ничего не говорит.
- Нашла, что оденешь?
- Пожалуй, вот это, - Дин хитро улыбается Кастиэлю, показывая завернутый в целлофан квадрат, снятый с полки перед ними. Кастиэль бросает удивленный взгляд на изображение на упаковке и хмурится:
- Почему это?
- Дин, ангел божий, - произносит она торжественно, сумев на мгновение удержать на лице серьезное выражение, и затем слабо пожимает плечами. Мягкая фланель ее рубашки цепляется за лацканы плаща, и хотя Дин избегает широко раскрытых глаз Кастиэля, она не может сдержать веселой усмешки и тихонько смеется: - Больше не буду чужим мясным костюмчиком, дошло? Мы останемся сами собой, хотя Сэм все равно будет дубиной-лесорубом, - Дин качает головой с напускным огорчением. - Губит зеленую божью землю своей сплошной рубкой╹. Вот же паршивец!
- Это… - говорит Кастиэль. Он беззвучно открывает и закрывает рот три раза, но в конце концов признает: - Я не в восторге от лесорубов.
Дина улыбается чуть шире.
- Что я должен одеть?
- Не знаю. Давай просто кучу всего перемеряем.
С таким планом Дин радостно ведет Кастиэля дальше по магазину, подбирая все подряд, что выглядит интересно, и спихивая это ему, а затем отводит ангела в темную примерочную. Нагруженный одеждой он чуть не теряет равновесие, когда Дин толкает его в одну из узких кабинок и без колебаний натягивает между ними изъеденную молью занавеску, как будто та в состоянии пощадить чью-либо застенчивость.
Голова Кастиэля мельком всплывает возле карниза. В Дин летит раздраженный взгляд, но она просто пихает ангела обратно, улыбаясь от уха до уха:
- Давай, Кас! Не стесняйся!
За шторкой наступает тишина, а потом слышится грубый шелест ткани. Дин внимательно прислушивается, наклоняясь ближе и предвкушая увидеть великолепного тираннозавра или таинственного самурая, однако вместо этого валится вперед головой в кабинку от звука собственного имени прямо над ухом.
- Дин, - говорит Кастиэль у нее за спиной. Ее брань приглушает кусок попавшей в рот черной ткани. - Дин, - повторяет Кастиэль. - Я не совсем…
Дин поднимается, отталкиваясь от стены, и развернувшись, застает Кастиэля без плаща, галстука и пиджака. Его белая рубашка полностью расстегнута, а полы свободно висят. Сгорбленные плечи и малость измученное лицо придают ангелу загнанный вид, будто сверток в его в руках - это последний из Романовых, а не мятая тога.
Кастиэль не заканчивает фразу, но с досадой опускает руки, открывая слегка мускулистую грудь и тонкие красные линии рубцов, ярко выделяющиеся на его коже беспорядочными каракулями. Дин густо сглатывает, былое веселье развеивается, как пыль по ветру.
- Э-э, проблемы… проблемы с тогой?
- Я редко одеваюсь и раздеваюсь, - поясняет Кастиэль. - Трудоемкий процесс.
И Дин понимает: для Кастиэля он именно такой. Ангел мог свыкнуться с телом, но вряд ли ему очень комфортно. Для него, должно быть, эта ситуация - все равно что одевать четырехпалые перчатки поверх пятипалых, когда на самом деле у тебя больше шести пальцев.
Играть в переодевалки с божьим воином вдруг больше не кажется Дин хорошей идеей.
- А, - чтобы выиграть себе отсрочку и подумать, она делает шаг навстречу и принимается застегивать на Кастиэле пуговицы, начиная с верхней. - Ну, вообще-то на той вечеринке тебе и Сэму не особо будут рады, в отличие от меня, потому что я девушка, а вы двое похожи на стариков. Плюс, есть возрастной барьер, и опять же, поскольку я девушка - хорошенькая девушка - ко мне это не относится, а вот к парням - очень даже. Сэм сейчас отращивает бороду, так что никто не узнает в нем того «репортера», который ошивался на территории кампуса. С ним это прокатывает, потому что он чертов дровосек, но ты… - Дин доходит до последней пуговицы и медлит, почти отслеживая пальцами скрытые очертания тела в воздухе над тканью, но берет себя в руки. - Ты вроде как выделяешься везде, куда бы ни пошел. Вот я и подумала, что маскировка с большей зоной покрытия была бы кстати, но если хочешь, ты можешь переждать эту часть дела.
Кастиэль тут же отрицательно качает головой:
- Я был не в состоянии помочь с исследованиями. Пусть я не могу охватить это дело целиком, но оно… тревожит меня. - Его губы сжимаются в линию. - Я пойду в дом вместе с вами.
- Хм, - Дин неуверенно хмурится, наконец поднимая взгляд. Голубые глаза сверкают, как колеса несущихся по небу турбин. - Ладненько. Мы просто найдем тебе… маску. Подобрать что-нибудь подходящее под костюм будет не так уж сложно.
Это и впрямь не сложно.
К тому времени, как Дин заканчивает собирать в раздевалке плащ Кастиэля и остальные части сброшенного им ансамбля, ангел определяется с маской из тех, что висят на дальней стене.
- Дин, - произносит он у нее за спиной. На этот раз Дин готова, поэтому не отпрыгивает. К чему она не готова - так это увидеть выбор Кастиэля.
- Так пойдет? - спрашивает он. Голос приглушен маской, покрывающей всю голову.
Дин смотрит на громоздящуюся на плечах Кастиэля лошадиную морду. Хотя сделана та из резины и пластика, фактура бурых волосков на ее морде тревожно реалистичная и дополнена паутинкой вен, а более темный каштановый цвет ее жесткой гривы, кажется, пророс пестрыми пучками на макушке и снизу шеи. Звериные ноздри расширены, в разинутом рту квадратные яркие на фоне смолисто-черной пасти зубы. Глаза - самая примечательная деталь - широко раскрыты и пусты. Белизна заполняет все пространство вокруг темной радужки, как будто существо находится в предсмертной агонии.
У Дин просто нет слов.
* * *
- Сэм ждет, - говорит Кастиэль. Дин чуть глаз себе не выкалывает. Может сегодня, в ночь Хэллоуина, одноглазую женщину восприняли бы нормально, но так как в остальное время года это не прокатит, Дин рада, что не реагирует на внезапные появления ангела так же резко, как ее брат. Постоянное общество Кастиэля сделало ее практически невосприимчивой к сердечным приступам, хотя это не разубеждает ее в том, что Кастиэль должен носить колокольчик.
Дин ворчит и снова подносит кончик лайнера к своему веку, проводя изящную кривую к уголку глаза.
- Да, да. Еще две минуты.
- Ты сказала то же самое две минуты тому назад.
Дин почти слышит, как он нетерпеливо хлопает крыльями. И будто специально выбрав момент, снаружи из импалы сигналит Сэм.
- Ну, что ж, говорю еще раз.
Создавалось впечатление, что будь Кастиэль кем-то другим, он бы сейчас ходил туда-сюда позади маленькой скамейки, на которой сидела Дин, и протаптывал дыру в фундаменте мотеля, постепенно спускаясь в Ад, лишь бы только сложить с себя всю ответственность за нее. Однако, будучи самим собой, Кастиэль просто стоит у нее за спиной, почти как живая спинка стула или ноющая язва на плече.
- Это точно необходимо? Твой… "макияж".
Он произносит слова так тщательно, словно они оставляют у него во рту неприятный привкус.
- Для пользы дела, Кас, - рассеянно отвечает Дин. - Люди охотнее говорят с симпатичными девушками.
Кастиэль выдыхает. Своеобразная альтернатива потиранию висков.
- На это всегда уходит столько времени?
- Нет. Обычно я не использую даже половины из этого. Но сегодня особый случай, вроде как, - она дергано ведет плечом. - Да, не показ мод и не свадьба моей лучшей подружки, просто я подумала - почему бы и нет?
Вообще-то, она и сейчас не слишком налегает на косметику. Глаза, конечно, накрашены намного ярче, с блестящими тенями и тушью. Еще основа, чтобы скрыть веснушки и придать себе более лощеный, фарфоровый вид. Но по сути, нельзя сказать, что она замуровывает свое лицо всеми возможными средствами.
- Тебе незачем что-то в себе приукрашивать.
Кастиэль стоит, поэтому Дин не видно в зеркальце его лица. Она не уверена, какое у него сейчас выражение, но утверждение Кастиэля высказано с обычной для него раздражающей прямотой. Так откровенно, как умеет только он.
- Хм, - отвечает Дин. Она пытается выдать что-нибудь типа: "Так и есть" или "Мое лицо запустило в плаванье тысячу кораблей"╹, но не может сказать ничего, и вместо этого продолжает наносить косметику, намертво приклеив взгляд к зеркалу. Она игнорирует легкое дуновение, которое взлохмачивает маленькие непослушные волоски у нее на макушке, когда Кастиэль наклоняется.
- Тебе не нужно ничего из этого, - говорит он с легкой хрипотцой в голосе. И Дин не оборачивается, но внутренним чутьем знает, что ангел сейчас наклонил голову вбок, как он любит. Движение, выражающее озадаченность, когда он видит что-то с кристальной ясностью и не может понять, как это ускользает всех остальных. Дин прочищает горло от мнимой мокроты.
- Ну, ты знаешь нас, ничтожных смертных. Вечно делаем то, чего можно не делать. - Она отводит черный карандаш от глаза и вертит маленький огрызок между пальцами. - Кроме того, разве ты еще не привык к моему макияжу? Я каждый день немного подкрашиваюсь.
- На тебе нет ничего лишнего в те дни, когда ты за рулем с братом, или когда изучаешь информацию в номере мотеля.
- Потому что это не нужно, если я не планирую больше ни с кем видеться, - Дин кидает лайнер и берет тюбик с бордовой помадой, чтобы накрасить губы. Цвет не типичный для нее, слишком яркий и броский, совсем как у кинозвезд - или как кровь, - но помада входит в набор маленькой косметички, полученной в знак благодарности за одно из старых дел, закрытых в те дни, когда она еще охотилась в одиночку.
Кастиэль ничего не говорит, и тогда Дин пробует подобрать объяснение получше.
- Можешь считать это, ну, боевой раскраской, - она надеется провести связь с чем-то таким, о чем древний воин - пусть и не человеческого происхождения - возможно, имеет представление. - Наносить макияж - это как надевать маску перед сражением.
Кастиэль, не впечатлившись, констатирует:
- Ты не выглядишь устрашающе.
- Нет, но я… я чувствую себя лучше, понял? - Дин мрачнеет, ей передается недовольство ангела. Красные губы в зеркале кажутся непривычно яркими. - Я знаю, что не уродка. Я охрененно горячая штучка. Но с этим я чувствую себя так… будто способна… на большее.
Рассуждения звучат невразумительно и спутано даже для ее собственных ушей. Дин хотела бы уметь подбирать нужные слова, но не умеет, поэтому беспомощно взмахивает руками, будто это каким-то образом может придать ей убедительности.
- Никто не учил меня, как все это делается, но я понимала, что об этом вроде как важно знать, чтобы не отсвечивать или чтобы прикинуться строгим сексуальным копом и добыть информацию. Или еще для чего-нибудь. Все эти заморочки - переодевание и грим - это как… превращение в кого-то другого.
Кастиэль стоит, перегнувшись Дин через плечо. Он даже не прикасается к ней, но несмотря на это и на прохладный воздух октября, веющий из открытого окна, Дин чувствует исходящее от ангела тепло, похожее на мерцание сухого асфальта - серебристое и неуловимое, едва заметное, но по большей части только ощутимое. Ей в голову вдруг приходит неожиданная мысль, что хотя подбородок Кастиэля наконец показался в зеркальце, рамка слишком мала, чтобы вместить их обоих. Под каким бы углом Дин ни вертела голову, ей не удается встретить в отражении его глаза, и в горле появляется странная дрожь.
- Видишь ли, чем дольше ты играешь и чем больше притворяешься, тем ближе ощущаешь себя к тому, чем пытаешься стать, - говорит она, закручивая помаду и возвращая на стол. Ее волосы в желтом свете лампы выглядят светлее, не такими каштановыми - почти золотистыми - и ниспадают на плечи мягкими волнами, а не торчат в естественном беспорядке, как обычно. Ресницы кажутся длиннее, глаза шире, взгляд добрее - менее отчаянным и более полным надежд. Она выглядит, как желанный идеал. Как драгоценное воспоминание. - Иногда… иногда это приятно. Быть красивее. Лучше. Более… более значительной и… - Ей идет белый. Даже дешевая ткань костюма не портит эффекта. У платья не самый креативный покрой, оно свободно висит на ее стройном теле, но в паре с привязанными к спине крыльями выглядит достаточно воздушным. Если бы не они, то было бы похоже, что на Дин белый ночной халат.
Собственное отражение удивляет ее, хотя не должно. В те несколько секунд, которые Дин проводит, глядя на себя в зеркало, Кастиэль тянет мимо нее руку и хватает со стола помаду.
- Кас… - она удивленно тянет его имя, разворачиваясь в кресле, когда тот выпрямляется у нее за спиной. - Что ты делаешь?
Вместо того, чтобы ответить, Кастиэль смотрит в стену прямо перед собой и осторожными пальцами плавно, словно обезвреживает бомбу, снимает с тюбика колпачок.
И затем начинает водить помадой по губам.
- Я все еще думаю, что это ни к чему, - говорит он. Рука движется уверенно, оставляя четкие мазки, и глядя со стороны, можно подумать, что у него богатый опыт в нанесении помады. Кривая красная линия на лице говорит об обратном.
Смотреть на это так же печально, как на труп любимого питомца, смываемый в унитазе.
Когда Кастиэль заканчивает - если красные кривульки на пол-лица можно назвать "законченными", - он обходит скамейку двумя неуклюжими шагами, садится рядом с Дин и нетерпеливо отпихивает ее в сторону, чтобы оценить творение своих рук.
- Ясно, - говорит он. - Это сложнее, чем я думал.
Дин затрудняется с ответом. На языке вертится очевидное "Да", развернутое "Это проще, если смотреть на то, что делаешь" и обобщающее "Какого хуя, Кас?", но ничего из этого она не говорит, а просто смеется и смеется. И смеется.
В конце концов у нее получается задержать необходимое для речи количество воздуха, и крепко обхватив себя за бока, чтобы не лопнуть, она сдавленно выдает:
- Бля, Кас, не… не надо так. Я сейчас не тяну на Бэтмена, но все равно… все равно не согласна на общество Джокера.
Конечно, смысл ее слов не доходит до Кастиэля, и раздраженный косой взгляд становится замечательным финальным штрихом.
- Я стараюсь лучше тебя понимать, Дин, - его красный рот похож на разбухших танцующих змеек. - Сэм предположил, что в этом поможет обмен опытом.
Дин обожает своего брата.
- Да ну? - она широко улыбается, плотно сжимая губы, чтобы не заржать по-ослиному. - Так ты поэтому возле меня околачиваешься на протяжение всего дела?
Кастиэль, кажется, обижается. Трудно понять.
- Да все в порядке, Кас, - улыбается Дин. Встряхнув головой, она берет со стола ватный диск и смачивает его средством для снятия макияжа, после чего снова разворачивается к Кастиэлю и прикладывает диск к его измазанным воском щекам. - В любом случае, помада для девочек, ты же в курсе?
Он сидит неподвижно, как увядший кактус или сварливый клоун и, - о, думает Дин, вот бы Сэм был сейчас с ними в комнате.
- Я видел мужчин с накрашенными губами.
- Ну, ты у нас не парень и не девчонка, так что все равно это не для тебя, - смеется она, поворачивая голову ангела за подбородок, чтобы оттереть неподатливое пятно в уголке рта.
- Я могу справиться лучше, - говорит Кастиэль, когда последний красный след исчезает с его лица. Он сверлит взглядом ни в чем не повинный тюбик помады на столе, как будто внушая тому самостоятельно себя нанести, или он будет вынужден прибегнуть к наказанию.
- Господи Иисусе, я поверить не могу, что ты в самом деле хочешь попытаться накраситься. А с твоей зрительно-моторно-лицевой координацией мы провозимся так долго, что Сэм в машине мумифицируется.
Кастиэль резко выдыхает через нос и морщится, как будто вынужден проглотить поражение.
- Ты права. Нам нужно спешить. Если ты закончила, то идем.
Он тянет руку, чтобы выдернуть из-за стола лошадиную голову и собирается подняться со скамейки. Глаза сердито прищурены. Сдвинутые брови собирают на лбу морщинки. Губы скривились, челюсть напряжена, жилка на шее пульсирует, Адамово яблоко подпрыгивает раз, два - Дин и раньше видела Кастиэля перевозбужденным, но настолько анимированно - впервые.
Наверное, из-за того, что они сидят очень близко - бок о бок, бедро к бедру, - ей видны все эти мельчайшие детали, крошечные вздрагивания, предательские подергивания. Движения, вызванные напряжением. Если бы речь шла о ком-то другом, Дин бы просто выбросила их из головы, но это Кастиэль, а за все время их знакомства Кастиэль никогда не двигался без необходимости, потому что просто мог, а не должен был. И, может, всему виной то, что Дин это замечает, а может быть то, что вид Кастиэля в полнейшем разладе с собой отдается заиканием в ее груди - оставленной смехом вибрацией вместе с удушливым, пьянящим головокружением от недостатка кислорода, - но так или иначе, Дин говорит:
- Есть один способ нанести легкий макияж. Быстрый способ.
Кастиэль уже поднял маску над головой, готовый ее одеть, но заинтригованный, замирает и поворачивается к Дин лицом. С такого расстояния Дин различим оттенок каждого лучика его радужки. В его глазах нет ничего человеческого, и, в то же время, ничего нечеловеческого тоже нет.
- Как? - спрашивает Кастиэль. Дин видит холод синевы, но чувствует тепло дыхания.
- Вот так, - отвечает она и целует его.
Простое касание губ - неуклюжее чмоканье, не более, - и длится оно не дольше удара сердца, но когда Дин отстраняется, то не решается открыть глаза.
Земля из-под ног не уходит. С учетом отсутствия всякой реакции со стороны Кастиэля вполне вероятно, что даже подушка ответила бы на поцелуй лучше, но Дин все равно чертовски напугана. Это было более импульсивно и лишь немногим менее глупо, чем решение продать свою душу, но она ожидает, что последствия окажутся в равной степени ужасными.
Она представляет, как поднимет веки и встретит взгляд Кастиэля, полный отвращения или холода, или того и другого. Она представляет, как он проклянет ее, воспользовавшись замешательством, или испепелит прямо на месте. Она представляет, как он будет смотреть на нее в смятении. Она представляет, как он улетит. Последнее, почему-то, пугает сильнее всего.
Что-то легкое приземляется ей на голову и соскальзывать по лицу.
Дин открывает глаза, смотрит на Кастиэля и видит, что его взгляд выражает… ничего не выражает. Его руки так и застыли в воздухе над головой, хотя маска лошади теперь валяется на полу. Он совсем не шелохнулся - ни придвинулся, ни отодвинулся, даже не повернулся чуть в сторону. Единственное, что изменилось в нем - это рот: губы приобрели легкий оттенок красного.
И лишь когда их глаза встречаются, мир снова приходит в движение. Кастиэль спокойно наклоняется за маской, и Дин, уткнувшись лицом в зеркало, рассеянно замечает, что ее прическа развалилась, а макияж смазан. Она выглядит какой-то размытой, растрепанной, как девушка, которая пустилась в бег ни с того ни с сего, просто от нечего делать. Кстати, не такая уж плохая идея - встать и просто удрать через дверь. Сесть в импалу, сказать Сэму, чтобы давил на газ. Но в этом Кастиэль ее опережает. Он поднимается одним резким движением, поворачивается на каблуках и быстро шагает к двери, останавливаясь, только когда берется на ручку. Дин кажется немного странным, что Кастиэль не телепортирует себя сразу в машину, особенно когда до нее, наконец, доходит, что громкие завывания, до сих пор принимаемые ею за шум в голове, на самом деле исходят с парковки, где неустанно сигналит Сэм.
Кастиэль поворачивает ручку и открывает дверь, затем замирает снова, ступив одной ногой за порог.
- А есть… быстрый способ снятия макияжа? - спрашивает он. Его шея сзади краснеет.
Дин расплывается в улыбке.
╹ Анонимные и пвсевдо-анонимные неиндексируемые ресурсы. Пользуются популярностью у распространителей и покупателей нелегальных товаров.
╹ Персонаж фильма "Изгоняющий дьявола".
╹ Другое название авиакатастрофы в Андах 13 октября 1972 года.
╹ Синтетическая пища будущего из одноименного антиутопического фильма.
╹ Сердце оригинального Гринча, похитившего рождество, в два раза меньше обычного.
╹ Рубка, при которой весь древостой вырубают в один прием.
╹ Отсылка к древнегреческим мифам о Елене Троянской, чье лицо было столь прекрасно, что привело в движение тысячу кораблей, поэтически выражаясь.
обзорам
@темы: переводы, Дин, "Тыквенные семечки", Кастиэль
-
-
15.11.2014 в 21:00Хотя я так и не поняла, зачем автор поменял Дину пол. Особой разницы это не дает
-
-
18.11.2014 в 18:22bfcure, спасибо, что прочитала (๑◕ฺ‿ฺ◕ฺ๑
зачем менять пол - за автора не стану говорить, но лично для меня исследование женственной стороны дина - одна из любимых мета-тем в фандоме. и тексты, где смена пола имеет принципиальную важность, просто не интересны. в них уже мало от дина