Герти, с Днём Рождения, мой дорогой друг! Любви, счастья, успехов, побольше вдохновения и персонажей, которые цепляют подобно Кастиэлю или Дориану! Оставайся таким же прекрасным и интересным собеседником и, пожалуйста, не забывай меня несмотря на то, что я кручусь подобно флюгеру
Название: Щелчок
Автор: Vet_Vet
Бета: AC/DC
Оформление: psi-koks
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль и другие
Категория: слэш
Жанр: ангст, экшн, AU
Рейтинг: PG-13
Посвящение: gerty_me
Предупреждение: ООС
Краткое содержание: Дин сжимает пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, но даже это не заглушает отчаяния, впивающегося когтями в сердце. Всего один щелчок – едва слышный, никто даже не замечает его сразу, и только Кастиэль замирает посреди просторной светлой кухни. Всего один щелчок...
Сейчас
Дин сжимает пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в кожу, но даже это не заглушает отчаяния, впивающегося когтями в сердце. Всего один щелчок – едва слышный, никто даже не замечает его сразу, и только Кастиэль замирает посреди просторной светлой кухни.
Всего один щелчок.
- Дин…
- Заткнись, - грубость срывается с его губ, но он и не пытается её сгладить. Не сейчас. – Ты, кажется, стоишь на чёртовой бомбе и думаешь, что я вот так запросто оставлю тебя здесь? Серьезно, Кас?
Круг, вычерченный мелом вокруг застывшей фигуры всего пару минут назад – словно адское пламя. Его языки пляшут перед внутренним взором Дина, рискуя в каждый миг поглотить самого дорогого и близкого человека, а он не может сделать ровным счётом ничего. Это бессилие ввинчивается острой сталью в грудь, не позволяя сделать и вдоха.
Кастиэль хмурится, упрямо глядя в ответ; в тёмно-синих глазах бушует океан эмоций, брови почти сведены на переносице, а безупречная и до того осанка доведена до абсолюта.
- Детектив, вы ничем не можете помочь, - начинает капитан противовзрывного отдела, но Дин пропускает его слова мимо ушей и ему плевать на то, к чему это непослушание может привести.
- Дин, прошу… - голос Каса хриплый, а на лице явственно отражается боль. – Они делают все возможное, а твое нахождение здесь слишком рискованно. Я не хочу, чтобы ты…
- А я не хочу, чтобы в такие минуты – возможно, последние – ты остался наедине с самим с собой.
Глаза Кастиэля грустно сверкают, но минуту спустя он устало отводит взгляд, прекрасно зная, насколько упёрт напарник. Не меньше, чем он сам. Какое-то время Дин стоит, не обращая внимания на суетящихся вокруг полицейских и сверлящий взгляд капитана, прежде чем, натянуто улыбнувшись, сообщить:
- Попытаюсь раздобыть тебе латте, если капитан, конечно, не возражает. Не возражает ведь?
Тогда
Взъерошенный, в темном костюме под плащом и с идеально повязанным синим галстуком, он привлекает взгляд с первой минуты знакомства. Хриплый голос, будто перекатывающийся гром, и это его: “Кастиэль Новак. Рад знакомству”, сказанное почти интимным баритоном.
Он чуть наклоняется, оглядывая просторный зал участка и замечая показавшегося на горизонте нового напарника. Осанка, подходящая скорее аристократу в изгнании, чем детективу отдела краж в прошлом, и выразительные тёмно-синие глаза, от взгляда которых по спине Дина пробегают мурашки.
“Что же будет с подозреваемыми во время допросов, когда это мраморное воплощение Фемиды нависнет над ними?” - улыбнувшись собственной мысли, детектив в ожидании поднимает взгляд.
Сейчас напускное спокойствие слетит, словно маска. Возможно, на чуть полных губах Кастиэля появится подобие улыбки, возможно, в глубине завораживающих глаз вспыхнет нервное беспокойство. Хоть какая-то эмоция, которая бы доказала, что отказавшийся от ставшего традицией для новичков в отделе похода в ближайший бар, парень не так плох, каким хочет показаться.
Когда Кастиэль отодвигает стул со спрятанной в мягком сиденье подушкой для розыгрышей, словно зная об этом, Дин думает, что он до невозможности скучен, и худшего напарника сложно найти.
В глазах детектива плещется какой-то уж совсем наигранный гнев и что-то вроде… вызова?
Когда же он садится за своё собственное рабочее место, вальяжно откидываясь в офисном кресле и собираясь закинуть ноги на стол, то всё понимает. Кастиэль разражается смехом, в то время как он пытается подняться с пола, скинув с себя упавшее сверху каким-то невообразимым образом кресло с раскрученной спинкой.
И, глядя на своего напарника, на то, как он стирает слёзы и выпрямляется, на то, как в глубине пронзительных глаз сверкают искры веселья, а на его губах появляется улыбка, Дин не может не улыбнуться в ответ, думая о том, что он действительно не так уж плох.
Сейчас
Время тянется мучительно долго, и когда капитан возвращается в комнату, Дин замирает, всем сердцем надеясь, что он сейчас скажет о том, что они ошиблись. Что это вовсе не бомба, что это всего лишь ложная тревога, чёрт, да что угодно!
Сердце падает, разбиваясь осколками о грязный пол, стоит ему увидеть тень сожаления в глазах темнокожего полицейского. Кастиэль нисколько не удивляется, словно и не ждал этого подтверждения. Знал раньше.
- Мне очень жаль, но вы действительно стоите на бомбе, детектив Новак, - в тёмных глазах капитана противовзрывного отдела сквозят усталость и горечь, но слова его звучат без особых эмоций. Чётко, уверенно и по существу. – Мы делаем всё возможное, но полы в этом здании слишком толстые, добраться до неё будет не так просто. На данный момент мы даже не знаем, с каким устройством имеем дело и сколько у нас времени в запасе.
- Благодарю, - глухо и бесцветно отвечает Кастиэль, Дину же хочется кричать, срывая голос. Где-то там, внизу, отсчитывает часы, а возможно и последние минуты взрывной механизм, а напарник остаётся настолько спокойным, почти безучастным?! – Сколько ваших людей в здании?
Дин прикрывает глаза, понимая, что в этом весь Кас. Заботящийся о других, забывающий о себе - человек с самой светлой и доброй душой, которую ему доводилось видеть. Он перестает вслушиваться в тихий разговор, стоит капитану сказать о том, что его люди останутся здесь до последней минуты и будут бороться.
Большего ему знать и не нужно.
Тогда
Взгляд Кастиэля направлен вперёд, он неотрывно смотрит на возвышение, и Дин буквально ощущает витающую в воздухе скорбь. Бывшему напарнику Новака в этом году исполнилось бы сорок пять, но, идя в полицию, даже в отдел краж, рискуешь рано или поздно нарваться на пулю.
Кастиэль молчит, - кажется, он не сказал ни слова за сегодняшний день, и, глядя на него, на его побледневшее лицо и покрасневшие от бессонной ночи глаза, Дину хочется податься вперёд и сжать его в объятиях.
Вот только едва ли это будет уместно.
Он молчит и после, молчит настолько долго, что идея завалиться в ближайший бар не кажется Дину такой хорошей. Кастиэль заливается виски, почти не пьянея, и только немного рассеянный взгляд показывает, что алкоголь всё же действует на него.
- Пять лет, - хрипло произносит Кас, поднимая взгляд, и Дин ловит себя на том, что немигающий взгляд напарника словно проникает в самые закутки сознания, видя любые мысли и затаенные желания. – Чарльз обучил меня всему, что я знаю. Практически сделал из меня копа - он, а не академия.
Стакан Кастиэля пустеет, и, наблюдая за тем, как бармен вновь наполняет его, Дин ощущает ком в горле. Он не знает, чем помочь, слова вряд ли утешат, да и он сам никогда не терял напарника, не стоял у его могилы в парадной форме, зная, что никогда больше его не увидит.
Кастиэлю, впрочем, и не нужны слова. Лишь компания, чтобы не напиваться в одиночестве, и Дин её предоставляет, осушая стакан с виски, горечь которого обжигает глотку. Кас – тот самый Кас, с которым они не раз зависали в барах, прикрывали друг другу спину, и который всегда находил слова утешения для разбитых родственников жертв, вдруг сам оказывается разбитым.
И это пугает, будто бы само мироздание обрушилось, солнце вдруг взошло на Западе, а небеса низвергнулись вниз. А ещё Дин понимает, что до смерти боится, что однажды будет сам стоять у гроба, в котором будет покоиться Кас.
С мраморной кожей, все так же растрёпанными волосами, и закрытыми навеки глазами – тёмно-синими, что прожигают взглядом и сверкают ярче любых звезд.
Сейчас
“Даже если нам удастся добраться до неё, мы можем не успеть обезвредить, - голос капитана ещё раздается в его ушах, когда он влетает в полицейский участок. – Попытайтесь надавить на вашего парня”.
Пол скрипит под ногами, взгляды почти всех присутствующих в зале детективов и полицейских направлены на него, но Дин не останавливается ни на миг. Возможно, последняя надежда Каса в том, что ему удастся сломить подозреваемого, запустившего взрывной механизм в отместку всему миру и копам в частности.
- Мы его допрашивали, но он сказал, что скорее сдохнет, чем скажет код, - сообщает один из подчиненных, на что Дин лишь отмахивается. Его допрашивал не он сам, а уж он-то сумеет разговорить кого угодно, особенно если от этого зависит жизнь его напарника.
Светлые волосы мужчины со скованными наручниками запястьями уже тронуты сединой на висках, хоть ему едва ли больше тридцати пяти, и, опускаясь на стул напротив него, Дин распахивает серую папку, скользя глазами по тексту.
- Парень, который стоит на бомбе – мой друг, и, поверь, я сделаю все возможное, чтобы узнать код, Эд.
На тонких губах Эда появляется насмешливая улыбка, он лениво потягивается, морщась от боли, которую причиняют наручники.
- Твой друг – коп, и он заслужил этой смерти.
- Он угробил пол своей жизни, защищая подобных тебе, хоть ты и мелкий вор, от действительно безжалостных убийц, - выплевывает Дин, угрожающе подаваясь вперёд. – Не говори мне, что он заслужил смерть. Решил поиграть в бога?
- Вовсе нет, - растягивая слова и не обращая внимания на то, что ему практически дышат в лицо, отвечает тот, неожиданно подаваясь навстречу. – Просто представь… всего один звук, “бум!" - и твой напарник разлетается на кусочки, а с ним, возможно, ещё кто-то из ваших. Хорошая месть.
Дин толкает стол, отбрасывая от себя ублюдка и наблюдая за тем, как он корчится от боли, пытаясь подняться с пола. Он слишком ярко представляет описанный преступником взрыв, и даже само слово “бум!” сказанное насмешливым хриплым шепотом, заставляет его потерять контроль.
- Месть? За что же ты мстишь, тварь? Кто-то из патрульных схватил тебя вылезающим из чужой квартиры, а очередной срок показался слишком тяжелым?
Эд молчит, и Дин продолжает, наступая и буквально рыча, и от его голоса затемненное стекло дрожит:
- Как тебе удалось собрать бомбу? Если ты думаешь, что отделаешься своими ухмылками, то ты глубоко ошибаешься, а тюремное заключение покажется тебе манной небесной, если ты сейчас же…
- Кажется, вы превышаете полномочия, детектив, - все с той же издевательской усмешкой отвечает Эд, взглядом указывая на камеру под потолком. – А времени, чтобы исполнить свои угрозы и вытянуть из меня код у вас не так уж много.
Дин замолкает, давясь очередной угрозой и тяжело втягивая воздух.
- Часа четыре, не больше. И я говорил уже другим детективам, что скорее погибну, чем позволю этому копу сойти с бомбы, оставаясь живым. Вы так и не зачитали мои права, и я все ещё жду адвоката…
Как никогда чувствуя собственное бессилие, Дин выходит из допросной, громко хлопая дверью.
Тогда
Выстрел ещё гремит в ушах и отдается многократным эхом в голове, а бок пронзает боль. Она натягивает нервные окончания до предела, кажется, что ещё секунда, и они оборвутся, боль станет невыносимой, а смерть будет скорее освобождением.
Краем ускользающего сознания он слышит быстрые шаги, ощущает запах знакомого одеколона, вот только слова, которые произносит напарник, доносятся обрывками, которые мозг едва ли воспринимает.
- Там двое, - шепчет он, поднимая взгляд на голос и отстраненно слыша свой стон. – Кас, ты не должен…
Теплые пальцы касаются раны, в нелепой попытке остановить кровь, в то время как Дин прекрасно понимает, что это – конец, и напарник напрасно остаётся на линии огня. Кровь пульсирует, покидая тело, и слабость разливается по жилам, не позволяя сделать лишнего движения, сказать ещё хоть что-то.
- Заткнись, - грубо отвечает Кас, а в следующую секунду раздаются один за другим три выстрела. Стены складского помещения плывут, но прежде чем сознание окончательно покидает его, Дин делает последнее усилие, распахивая глаза и находя взглядом тёмно-синий взор. – Если ты забыл, я твой напарник, и я должен.
Когда он приходит в себя, серые стены исчезают, к рукам тянутся бесконечные капельницы, а торс плотно затянут бинтами. Запах дыма и пыли сменяется запахом медикаментов, а полумрак уступает место яркому свету. И лишь одно остается неизменным: рука Кастиэля по-прежнему сжимает его собственную руку.
Сейчас
- Месть… Он говорил о мести. Подними всю информацию об этом Стоуне, что у нас есть, мы должны найти хоть что-то. Любая зацепка, которая позволит надавить на него или же, возможно, подобрать код, если не будет иного выхода.
Флинн кивает, вновь возвращаясь к мерцающему экрану монитора, а Дин уже собирается попросить вновь привести Эда в допросную комнату, будучи не в силах сидеть без дела, как со стороны камер раздается вскрик.
Ещё только вбегая в темный коридор, Дин интуитивно понимает, что случилось нечто непоправимое, и, когда он замирает у решетки рядом с дрожащим адвокатом, понимает, что шестое чувство его не подвело.
Из раны на шее Эда Стоуна толчками выплёскивается тёмная кровь, а валяющаяся в двух шагах ручка сломана пополам. И с каждой каплей крови, с каждым хрипом Эда на его последнем издыхании, надежда на спасение Каса растворяется.
- Простите, это…
Переведя взгляд на адвоката в костюме-тройке, Дин толкает его к стене, прижимая к ней и выбивая воздух из легких. Кто-то кричит, требуя вызвать скорую, но детектив убойного отдела уже видит, что она не понадобится.
- Он попросил ручку, сказал, что согласен выдать вам код в обмен на кое-что, был готов написать список…
- Какого чёрта ты отошел от него? – ощущая струящуюся по венам ярость и выплескивая её на ещё совсем молодого адвоката, рычит Дин. - Ты не мог отказать, попросить, чтобы он диктовал?!
Произнося это, он понимает, что тот ни в чём не виноват - решившийся идти до конца Стоун выманил бы что-то другое, и, в конце концов, наложил бы на себя руки, унеся спасительный код в могилу.
- Простите… - хрипит адвокат, когда Дин отпускает его, отступая на шаг. – Я не думал, что он…
Парень лепечет что-то ещё, но он уже не слушает, оборачиваясь и смотря на затихшего Эда. “Что же стоило таких средств? - думает он, не находя ответа. – Месть за что, или за кого?”
- Он бормотал что-то о девушке, - произносит пожилой мужчина с пегой бородой, сидящий в дальней камере. – Я не видел, что он делает, но это слышал.
- О девушке? – переспрашивает Дин, оборачиваясь к нему, и быстро подходит ближе. – Что-то конкретное?
- Нет, только все бормотал, мол, она будет отомщена. Выглядело так, будто разговаривал с ней.
Не удостоив адвоката даже взглядом, Дин выходит обратно в зал. Сталкиваясь с Флинном, он думает о том, что у них есть хоть что-то, но поможет ли им эта информация, говорящая о мести?
Надежда тает с каждой минутой, таймер, на котором показана уже известная цифра в примерно четыре часа, упорно отсчитывает время, и это осознание заставляет кровь в жилах застывать.
Неужели он больше никогда не коснется маняще-приоткрытых губ, не насладится ответной лаской?
Тогда
Ёлка переливается серебристыми огоньками, а мороз за окном рисует на стёклах завораживающие узоры. Пламя уютно трещит в камине, но куда сильнее согревает Кастиэль – податливый, отвечающий на ласки и по-домашнему растрёпанный.
Немного приподнимая светлый вязаный свитер, Дин усмехается, замечая, что под ним нет ни футболки, ни рубашки. Напарник подается вперёд, и, наслаждаясь этими объятиями, ещё чувствуя приятную негу, разливающуюся по телу, он вспоминает, как многое нужно приготовить к вечеру.
Рождество, приближающееся со скоростью запряженных оленями саней, обещает быть просто прекрасным. Купленные подарки, приглашённый брат с его девушкой, и обоих не смущают его отношения с Касом. Предстоящие выходные, и заметенные белоснежным снегом улицы.
Что может быть лучше?
Кастиэль мягко отстраняется, поднимаясь с дивана и окидывая его взглядом из-под полуопущенных ресниц. Дин думает, что ничего лучше и быть не может. Сколько прошло с момента их знакомства, и как долго они вместе? Не больше полугода, но, кажется, что за плечами долгие годы, а впереди – ещё больше.
- Мы не можем скрывать это вечно, - произносит Кастиэль, и его глаза тускнеют. – Ты прекрасно знаешь о правилах: такие отношения между коллегами запрещены. Это мешает работе. Эмоции…
Он сглатывает, поднимаясь следом и замирая всего в шаге. Плечи Каса понуро опущены, и Дину хочется встряхнуть его, напомнить о том, что это правило нарушают. Отношения между напарниками, и без того тесные, порой перерастают в нечто большее, но они оба прекрасно справляются с тем, чтобы держать себя в руках и сохранять хладнокровие.
- Кас…
Дину хочется сказать, что ему плевать, совершенно плевать на возможное осуждение, ведь и Сэм, и сестра Кастиэля – Анна, поддерживают их, а это самое главное. Сказать, что капитан, даже узнав, попросту не посмеет уволить их – у них обоих самая хорошая раскрываемость, команда слушается их беспрекословно.
Ему хочется сказать, что даже будь весь мир на другой стороне, он бы просто не смог оставить его одного, и они бы справились со всем вместе. Но он понимает, что в этом нет смысла. Кастиэль чувствует то же самое, Дин видит это в его глазах, и, усмехнувшись, он притягивает напарника к себе, запечатывая его губы поцелуем.
Сейчас
Три. Два. Час.
Напарник. Друг. Любовник. Человек, ставший для него абсолютно всем, безоговорочно поддерживающий, понимающий с полуслова и готовый отдать жизнь.
Дин тоже готов отдать жизнь, вгрызаясь в глотку любого врага зубами, но сейчас.… Сейчас он чувствует лишь собственное бессилие, струящееся по венам и саднящее душу. Он ничем не может помочь.
Эд Стоун, единственный, кто знает код и может обезвредить бомбу, мёртв, и, несмотря на все попытки, найти хоть какую-то информацию о причинах его ненависти ко всем копам не удалось. Да и помогла бы та информация?
- Ты слышал, что сказал капитан? – Кастиэль склоняет голову, чуть заметно хмурясь – такой знакомый, родной жест, что Дину хочется шагнуть вперёд, прижать его к себе изо всех сил и никогда больше не отпускать. И чёрт с тем, что бомба в этом случае взорвется в тот же миг. Уж лучше так. – Они могут не успеть. Обещай мне уйти в тот момент, когда время на таймере начнёт заканчиваться.
Дин упрямо отвечает на взгляд, стискивая челюсти и почти выплевывая:
- Нет, - он делает шаг, замирая у самой кромки круга, в котором стоит Кастиэль. – Разве напарники бросают друг друга, Кас? Разве ты бросил меня?
- Здесь другое… - начинает тот, но замолкает, натыкаясь на гневный взгляд. – Сколько?
Удивлённый тем, что напарник переводит тему, Дин достает телефон с включенным на нём таймером, бросает на него быстрый взгляд, ощущая, как отчаяние вспыхивает с новой силой. Двадцать минут.
Они всё же добрались до бомбы, но какой в этом смысл, если для того чтобы её обезвредить, необходимо взломать код из пяти букв, а для этого нужно время… время, которого у Каса больше нет.
- Мне нужно позвонить Анне.
Дин вздрагивает от того, как глухо звучит голос напарника, и понимает, что значит его просьба. Раздавшийся в следующий миг звонок его собственного телефона – словно пение ангелов, и, видя имя абонента на экране и включая громкую связь, он от всей души надеется, что Флинну удалось что-то раскопать.
- Учитывая то, на что он пошел и как долго вынашивал свой план, а создание такой бомбы дело не из легких, можем с уверенностью заявить, что эта месть была его манией, идеей фикс, если пожелаешь, - голос Флинна звучит взволнованно, и, вслушиваясь в его слова, Дин не понимает, к чему он ведёт. – Думаю, та, за кого он мстил, должна была удостоиться включения в план. Имя. Сколько женских имён состоит из пяти букв?
Идея звучит здраво, и Дину хочется расцеловать напарника, но секунду спустя он осознает, что это мало чем помогло. Они не знают имени, гадать можно до бесконечности, а у них, по словам капитана, всего одна попытка…
- Сотни, - отвечает он, поднимая глаза на Кастиэля и видя сомнение в них. – Но ты бы не стал звонить из-за этого, да? Ты нашел её имя, верно?
- Как раз листаю закрытое дело о его прошлом аресте, здесь должно что-то быть…
Убрав телефон от лица, Дин замечает, что осталось всего десять минут. Время, которое до этого словно остановилось, вдруг отмерло, безжалостно устремившись вперёд.
- Время, - повышая голос, восклицает он, слыша на линии щёлканье клавиш сквозь помехи. – Флинн?
- Да, вот… Джудит, она оказала сопротивление, пытаясь помочь ему ускользнуть, её застрелил один из патрульных, - радость и облегчение в голосе Флинна исчезают, сменяясь растерянностью. – Шесть букв!
- Джуди, - тут же отвечает Кастиэль, привлекая их внимание. – Пять. Дай мне пульт и уходи, Дин, я и сам смогу набрать код.
Слыша, как уже сам Флинн напоминает им о времени, Дин качает головой из стороны в сторону. Несмотря на гневно сверкающие глаза Каса, несмотря на то, как он побледнел, Дин сам берёт пульт со стола, начиная набирать имя.
Закончив, он нажимает клавишу ввода, подходя ближе и не вслушиваясь в голос окликающего их Флинна, который по-прежнему висит на линии. И, подавшись вперёд, накрывая губы Кастиэля своими, сжимая его в крепких объятиях, он за секунду до этого с облегчением слышит механический щелчок.
Совсем как тот, из-за которого всё это началось.