Название: Рождество, кофе и поцелуи
Переводчик: madchester
Оригинал: Christmas, Coffee and Kisses, автор Deanial. Запрос отправлен.
Размер: мини, ~4200 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Дин/Кастиэль
Категория: слэш
Жанр: кофешоп-AU, романтика, флафф, повседневность
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: OOC
Краткое содержание: Кастиэль Новак болезненно относится ко всем рождественским традициям и – что вполне предсказуемо – забывает о них. Еще более невнимательным он оказывается, когда дело доходит до нового посетителя их кофейни «Старбакс» и эффекта, который Кастиэль на него производит.
читатьВ 15:42 семнадцатого ноября две тысячи двенадцатого года Дин Винчестер заказывает свой первый кофе.
Конечно, это далеко не первый кофе, который он пьет, но это, определенно, самый знаковый напиток в его жизни. Такая точность в деталях становится практически отправной точкой, когда он рассказывает эту историю. Что самое важное – это его первый кофе, выпитый рядом с Кастиэлем.
Дин, можно сказать, не замечает Кастиэля: он краем глаза смотрит на него и даже не задумывается, стоит ли выучить его имя, когда входит в среднего размера «Старбакс». Он подходит к стойке с таким видом, будто владеет всем миром, и криво улыбается девчонке, воюющей с кофемашинами. У девчонки отличная фигура, загорелая кожа, темные волосы и карие глаза, и, если бы Дину нравился определенный тип девушек, эта точно бы под него подошла. Но у него типажа нет – ему всего девятнадцать, он специализируется на машиностроении в Массачусетском технологическом институте, он известен только благодаря своему эгоизму размером с Крайслер-билдинг и ведет себя соответственно. Если уж на то пошло, то быть лучше всех и во всем – вот его типаж.
Низкий гул разговоров и звук время от времени переворачиваемых газетных страниц создают приятную и расслабляющую атмосферу внутри кофейни. Джо усмехается, когда Кастиэль ее торопит, и в ответ легко толкает его в плечо. Она пытается задеть его, чтобы он потерял равновесие и отшатнулся назад, пока протирает свой столик – ближайший к привлекательному, но болезненно гетеросексуальному парню, ожидающему заказ.
– Ведь это Рождество! – напевает она, и несколько посетителей поднимают взгляд на расставленные на полу вазы с веточками разных деревьев.
Кастиэль вздергивает бровь.
– И почему это считается праздником? – недоумевает он, похлопывает себя по бедрам и неловко перебрасывает полотенце через плечо так, словно он хочет сделать это небрежно и умело, но просто не верит сам себе, что может быть таким засранцем. – До него еще больше месяца.
– Но уже холодно, – объясняет Джо, обхватывает себя руками, показывая, будто замерзает, и смотрит наружу, намекая, что покрытые инеем и снегом окна – это то единственное свидетельство, которое ей необходимо для доказательства своих слов. По мнению Кастиэля, это глупый аргумент. – Люди покупают подарки, мычат себе под нос рождественские песни, заказывают у нас глинтвейн, который мы только что начали продавать. Все говорит об этом, разве ты не чувствуешь, что настроение витает в воздухе?
Кастиэль чувствует только горький привкус замешательства.
– Я не понимаю, как температура воздуха на улице помогает определить, считается этот день праздничным или нет, – начинает он, замечая, как парень облокачивается о стол и начинает явно подслушивать их разговор. – Глинтвейн можно пить и круглый год, и подарки тоже можно дарить по любому поводу. Самый короткий день в году означает, что когда-то давно люди поклонялись своим языческим богам и праздновали, и это все. Я имею в виду… откуда вообще пошла традиция обмениваться подарками именно в это время года?
– Чувак, – выдыхает парень, поворачивается и смотрит на Кастиэля так же, как на него смотрит Джо. Его щеки усыпаны веснушками, и они кажутся похожими на крошечные снежинки, которые падают с неба и оставляют изящный узор на его лице. В этот момент Кастиэль приходит к выводу, что существование настолько привлекательных людей совершенно несправедливо, особенно если в их внешность включены такие детали, как веснушки и невероятно яркие глаза, которые делают их настолько очаровательными, насколько такие люди убийственно красивы. – Тебе никогда не дарили подарков на Рождество?
Теперь уже по крайней мере половина всех посетителей смотрят на них, даже не пытаясь скрыть свое любопытство. Кастиэлю ничего не остается, кроме как уставиться на того в ответ, слегка покачать головой и ответить:
– Нет.
Парень приподнимает брови, но, прежде чем у Кастиэля появляется шанс объясниться с самим собой, перед ним возникает Лиза, ставит на стол чашку с теплым напитком и одаривает его теплой улыбкой, и Кастиэль возвращается к роли безымянного коллеги этой идеальной девушки.
– Винчестер. Дин, – слышит он, как парень представляется, и оставляет размышления на тему, что это за имя такое – Винчестер.
– Его зовут Сэмми, – Дин, его имя – Дин; привычное для него поведение вернулось вместе со способностью хвастаться, – но сейчас ему десять лет, и он думает, что уже слишком взрослый для этого имени. Поэтому теперь на людях мы обращаемся к нему «Сэм» или «мистер Винчестер».
Лиза не запрокидывает голову от смеха, как наверняка делают большинство девушек, когда Дин говорит что-либо, что едва ли является хотя бы забавным. Эти девушки изгибают и выставляют напоказ свои шеи, заставляют волосы ниспадать и струиться волнами – как говорит Джо. Но Лиза просто наклоняет голову ниже, ее улыбка становится все шире, и она легонько усмехается, словно только что прозвучала шутка, предназначенная только для них двоих.
Дину это нравится.
Кастиэлю – нет.
Дин приходит каждый день, и Кастиэль постоянно спрашивает себя, стоит ли ему подогревать кофе для Дина, который проводит слишком много времени, глядя на Лизу – так много, что Кастиэль даже забывает, что его работа заключается в приготовлении и разливании напитков, и это не оправдание для проходящих между ними брачных игр. К этому часу уже холодает, в Бостоне наступает пугающе морозный вечер. Для Кастиэля это означает неудобства, для всех остальных – рождественское веселье.
– Так ты поедешь в гости к родителям и Сэмми на каникулах? – мило и невинно спрашивает Лиза. Дину не стоит задумываться, судит она о нем по его внешнему виду и кожаной куртке или нет. Он пожимает плечами и немедленно привлекает этим внимание Кастиэля. За последние дни он слышит очень многое о великолепных способностях Сэма, о сдержанном юморе Бобби и об ужасном гневе Эллен, матери Джо, которая взяла на себя миссию приготовить самый огромный рождественский ужин, когда-либо известный человечеству (Джо отвешивает Дину подзатыльник, но оживленно с ним соглашается). Во время всех этих разговоров он никогда не упоминает своих родителей, но он и не должен. У него есть семья, и с ней можно не быть в кровном родстве – на большее Кастиэль не смеет надеяться.
У Кастиэля есть кровные родственники, но семьи у него нет. У него есть дом, но в нем нет любимых людей, они защищают, но не любят его. Он никогда до этого не понимал, что его просто будто упустили из виду и не замечают.
– Они приезжают сюда, но я не знаю… Я должен переживать из-за этого?
Лиза добавляет слишком много сахара в его кофе и передвигает кружку с напитком по стойке. Только Кастиэль замечает, что Дин корчит гримасу, когда делает первый маленький глоток. Лиза улыбается и делает вид, что понимает его, но на самом деле она не понимает – она проникается и сопереживает, но не осознает, что все слова Дина – абсолютное вранье. Дин любит свою семью сильнее, чем Кастиэль может себе вообразить, и встречи с ними всегда будут его беспокоить. Кастиэль вздыхает, обходит Дина кругом, идет к намеченному столу, и, хотя он всегда ловит все его действия, на этот раз он не замечает, как Дин, не отрываясь, следит за ним взглядом.
– И передай Дину привет от меня! – она чихает, когда Кастиэль отводит телефон от уха и слегка вздрагивает. Ему неприятно слышать ее хрипы с того конца линии, хотя сам он не страдает из-за ослабленного иммунитета и мог бы выжить даже при химической атаке. Но Лиза становится «Работником месяца» за идеальную посещаемость так много раз, что Кастиэль даже не может себе этого представить. Та зараза, что сейчас заставляет ее оставаться в квартире, очевидно достаточно сильна.
Кастиэль не хочет передавать Дину ее привет. Черт, да он даже сам здороваться не хочет. Он предпочитает игнорировать очевидный шанс пообщаться с привлекательным парнем, следовательно, избегает и разочарование от отказа, и суровую реальность, в которой он не может поддерживать нормальный разговор, даже если от этого зависит его жизнь. Сегодня восьмое декабря, и Кастиэля заставляют надеть сияющий нимб; в этом нет никакого смысла или причины, это просто заставляет копну его вечно взъерошенных словно после сна волос выглядеть еще более нелепой. Джо объясняет, что это иронично в сочетании с его именем, и Кастиэль не тратит силы, чтобы доказать, что это просто смешно и ни в коем случае не иронично.
В три минуты шестого Кастиэль стоит на ступеньке шаткой стремянки и пытается дотянуться до странного растения, которое торчит прямо из потолка. Если он не ошибается, оно ядовитое.
– Сводишь к минимуму риск неожиданного поцелуя? – из-за спины раздается смешливый голос, заставляющий Кастиэля замереть на месте, потому что Дин пытается заговорить с ним – не с Джо, чьей работой является приготовление напитков, и не с Лизой, потому что она сейчас окружена носовыми платочками и бактериями, – а с Кастиэлем.
Был бы у Кастиэля подходящий ответ.
– Поцелуя? – он взвизгивает, как трехлетний ребенок, и думает, что прижимать свои губы к чьим-то чужим – так же абсурдно, как дружить с девчонками.
– Точно, – Дин кивает, закатывая глаза. Он засовывает руки в карманы и поднимает взгляд из-под ресниц – слишком длинных, слишком тонких, слишком идеальных для этого мира – на Кастиэля. – Это ты тот парень, мистер «я-не-понимаю-рождественских-традиций»?
Чертовски точное замечание. Кастиэль аккуратно спускается с лестницы и поворачивается к Дину лицом, сдерживая желание пододвинуться максимально близко и оставить между ними примерно дюйм свободного пространства.
– Обычно я отзываюсь на Кастиэля Новака, – представляется он. – И я боюсь, что рождественские традиции нашей семьи самую малость похожи на обычное воскресенье. Хотя нет, мы, наверное, более усердно изучали философию христианства в этот день.
На лице Дина появляется выражение, смешанное из беспокойства, замешательства и веселья. Он качает головой, посмеиваясь, небрежно кивает в сторону растения – а оно ведь сейчас над ними – и выгибает бровь. Это заставляет Кастиэля поспешно опустить взгляд на свои отполированные ботинки.
– Так, ты что, не знаешь, что это такое?
Конечно, Кастиэль знает, что это такое. Это какое-то ненужное растение.
– Нет, – отвечает он, потому что объяснение этой вещи, безусловно, приведет к длинному разговору, и Кастиэль собирается взять от него максимум возможного. – Полагаю, оно висит здесь по какой-то причине?
– Чувак, это омела, – говорит Дин таким расслабленным и ровным голосом, что Кастиэль до невозможности сильно хочет дотянуться и повиснуть у него на плече. – Это… ну, знаешь, когда двое людей встречаются под ней, они должны поцеловаться.
– Это абсурд.
– Это Рождество. Такие глупости делают людей счастливыми.
– И поцелуи тоже делают людей счастливыми? – усмехается Кастиэль. Он не может оторвать свой взгляд от Дина, пока Джо не начинает, улюлюкая, буквально выть по-волчьи, заставляя их обоих покраснеть и опустить взгляд в пол. Ну или, по крайней мере, только одного Кастиэля. Он предполагает, что Дин делает то же самое, но, когда он поднимает взгляд, Дин изображает ухмылку на миллион долларов и шагает вперед, его правое плечо практически полностью прижимается к левой руке Кастиэля, а губы приближаются к уху:
– Никогда не получал рождественских подарков и никогда не целовался? – его слова звучат непринужденно и легко, словно две детали паззла сейчас соединяются вместе. – Ну, Кас, я уже знаю, что подарю тебе на Рождество.
Мэг Мастерс – абсолютный эксперт по втягиванию Кастиэля в неудобные ситуации. Возможно, сейчас это происходит из-за того, что рядом с ней сидит Дин, а с другой стороны – маленький мальчик с длинными волосами, отросшей челкой и любознательным взглядом невинных глаз. На Сэме Винчестере толстовка с изображением группы AC/DC, которая, как понимает Кастиэль, когда-то принадлежала Дину. Сэм теребит рукав, удовлетворенно обозревая свое окружение. До Рождества еще неделя, и «Старбакс» уже под завязку заполнен украшениями и поздравлениями; к каждой порции гоголь-моголя или пряничного латте прилагается бесплатная порция маршмеллоу в виде снеговика, пледы с оленями свисают с подлокотников всех стульев, а мишура висит везде и не украшает разве что клиентов.
Кастиэль нервничает. Кастиэль хочет впечатлить Сэма Винчестера, потому что в руках у Сэма Винчестера ключ ко всему, что больше всего на свете любит Дин. Возможно, Кастиэлю стоило бы произвести впечатление на Сэма до того, как он будет убеждать Дина, что не хочет целовать Мэг Мастерс под омелой. В любой из возможных вселенных эта ситуация приведет к тому, что Кастиэль сбежит со всех ног к своему брату, Габриэлю, где бы тот ни находился.
– Мне нравится твой передник, – мурлычет Мэг, а ирландский виски из ее кофе все острее ощущается в дыхании. Она обхватывает тонкими пальцами воротничок его униформы и практически подтаскивает Кастиэля к себе через стойку. – Я бы не отказалась посмотреть, как ты будешь его снимать.
– Достаточно! – громко объявляет Дин, стягивая Мэг со стула и выталкивая на улицу. – Давай-ка вернем тебя обратно в больницу, психованная шлюха!
Мэг глупо хихикает и машет Кастиэлю поверх плеча Дина.
– Ты такой очаровательный, Винчестер, – презрительно усмехается она и огрызается, когда Дин практически силой тащит ее в импалу. Сэм еще какое-то время ерзает на стуле, не зная, что выбрать – пойти за своим братом и той одержимой на улицу или остаться в стороне и допить свою кружку горячего шоколада.
– Я могу сделать его на вынос, – предлагает Кастиэль, вытаскивает бумажный стаканчик и картонную крышку, и выводит имя Сэма своим самым красивым почерком. Тот берет стаканчик, но сразу же отодвигает его обратно и с любопытством рассматривает Кастиэля.
– Ты можешь написать тут свой номер? – спрашивает он. – Для Дина?
Динамики разрываются от голоса Мэрайи Кэрри, Кастиэль замирает, а маркер чуть не падает из его рук.
– Для Дина?
– Конечно, – Сэм пожимает плечами и закатывает глаза, всем своим видом давая понять, что его окружают невероятные тупицы. – Он у тебя на глазах отшил столько парней и девчонок за эту неделю, потому что он идиот и не понимает, что таким образом только непреднамеренно подтолкнул себя к тебе.
Видеть десятилетнего пацана, употребляющего в разговоре слово «непреднамеренно» – это достаточно странно, чтобы Кастиэль вышел из своей секундной комы. Он аккуратно пишет свой номер на другой стороне стаканчика и молча возвращает его Сэму. Тот улыбается так, словно Кастиэль только что создал для него Рождество, и Кастиэль возвращает усмешку обратно – он только что подарил свой первый в жизни рождественский подарок, и получить благодарность в ответ – это нечто совершенно удивительное.
Дин не звонит.
До двадцать пятого декабря еще три дня, Дин не заходит в кофейню, и, очевидно, не берет в руки телефон, чтобы набрать номер, написанный на стаканчике Сэма. На самом деле Кастиэль даже начал задаваться вопросом, не выдумал ли он существование Дина Винчестера с самого начала. Это бы объясняло безупречность Дина и наличие в мозгу у Кастиэля одной убогой извилины, которая выдумала Дина после просмотра слишком большого количества романтических комедий по телевизору. «Ну, Кас, теперь я знаю, что подарить тебе на Рождество».
И что в нем могло бы заинтересовать Дина? В Кастиэле еще живет надежда, но все портит огромное количество непривлекательных и наглых людей, с которыми он никогда не хочет сталкиваться в кампусе и смехотворно умоляет бога об этом. Хуже всех среди них Кроули, потому что Кастиэль все еще не может свести пятна со своего любимого синего свитера после встречи с ним.
Лиза возвращается накануне и каждую минуту украдкой поглядывает на свой телефон; крошечные искорки веселья украшают черты ее лица каждый раз, когда, вероятно, она получает новое смс. Этот день Кастиэль проводит в режиме заторможенного наркомана, наполняя кружки кофе, говорит свое стандартное «С Рождеством» каждому клиенту, хотя слова отдают горечью у него на языке. Сэм ошибается. Дин просто назначает одно свидание за другим здесь, в кофейне, чтобы отвлечься от того, что Лиза на больничном, и боже упаси Кастиэля возмущаться по этому поводу. Два идеальных человека должны быть вместе – так всегда и происходит в романтических фильмах, а теория про притяжение противоположностей была создана только для того, чтобы дать надежду таким неудачникам, как он сам.
А потом, точно в 20:19 двадцать второго декабря, у него звонит телефон.
– Эм, Кас?
Кастиэль чуть не выпускает телефон из руки, пытаясь удержать его, ладони у него потеют, а помехи и фоновый шум с той стороны линии простреливают ему мозг. А, да, ему же надо ответить.
– Здравствуй, Дин.
– Слушай, прости, что давно не заходил. Бобби и Эллен меня дико нагрузили. А Сэм просит, чтобы кто-то играл с ним в его хитровымудренные игры, и я понимаю, что ты сильно занят в кофейне и без меня, когда я вечно ошиваюсь там…
– Дин.
– …плюс я был таким идиотом, когда пытался загрузить тебя рассказами о своей дерьмовой жизни. Ты заслуживаешь лучшего. Я серьезно, я знаю, что мы не друзья навеки, и я не так уж хорошо тебя знаю, но…
– Дин.
– …но я просто вижу, как ты улыбаешься, когда кому-то нравится ваш кофе. Черт, в твоих глазах словно звезды сияют, когда ты получаешь даже крохотные чаевые, и все это выглядит, словно ты делаешь больше, чем просто кофе. Ты работаешь там не потому, что тебе нужно платить за квартиру, или за обучение, или еще за какую-нибудь фигню. Ты делаешь это потому, что любишь людей, и ты знаешь, что можешь сделать их день более сносным, только приготовив для них свой лучший кофе на свете. Поверь мне, ваш кофе – это… Черт. Я даже не знаю, с чего начать, чтобы описать, какой он классный.
– Дин?
– Да, Кас.
– Ты слишком много говоришь.
Кастиэль слышит шорохи и вздохи с того конца линии. Звук похож на раздраженное почесывание головы. Наконец Дин говорит:
– Я слышал, Лиза вернулась.
– Да, – отвечает Кастиэль и зарывается в самую глубину своего воображаемого одеяла, окапывается в нем, словно хочет провести так целую вечность. – Вернулась и чувствует себя как никогда хорошо.
– Да, кстати, насчет этого, – Дин неловко усмехается. Кастиэль разом падает духом. Дин – уверенный в себе, самонадеянный (давайте быть честными) мудак, который заставляет его корчиться от боли одной только своей усмешкой, даже учитывая, что Кастиэль профессионально владеет боевыми искусствами. Смущающийся Дин? Вот такого точно не бывает. – А она… Ты не знаешь, у нее есть кто-то?
Если быть честным, Кастиэль этого не знает. Он работает с Лизой почти восемь месяцев и все еще не может поддерживать рабочие и дружеские отношения с ней – он не знает ее фамилию и уж тем более не знает, встречается ли она с кем-нибудь. Конечно, он додумывает это – он предполагает, что она одинока, доступна, упакована в подарочную обертку и готова упасть Дину в руки, а потом они поймут, что пришла пора остепениться и осесть, купить дом с белым заборчиком где-нибудь рядом с хорошей школой, где Лиза сможет вести занятия по йоге каждый вечер по четвергам. Их дети станут поклонниками классического рока, старых машин, и в то же самое время будут смелыми и преданными, остроумными и смышлеными, а еще они будут невероятно красивыми.
– Это ты?
– Что… Кас! Это смешно! Серьезно, это отстой. Я что, похож на человека, который собирается жениться?
Да.
– Эм.
– Ты думаешь, что я приходил каждый день к Лизе, да? Потому что вот тут ты точно не прав. Это был план.
– Пла…
– Дин, Бобби только что сказал, что если ты не придешь на кухню и не вымоешь за собой посуду прямо сейчас, он сожжет все фотки Клинта Иствуда, которых у тебя точно нет в твоем девчачьем дневнике, – его прерывает голос Джо, и Дин стонет:
– Прости, Кас. Я, эм… я зайду накануне Рождества, ладно? Ты ведь работаешь?
– Да, конечно, – отстраненно произносит Кастиэль, его мысли путаются. – Увидимся.
– Увидимся, позже, Кас.
Идет снег. Очень сильный. Люди оставляют машины на всю ночь – у них еще есть немного дел, они заваливаются толпами в свои дома, заворачиваются в одеяла и огромные свитера, смотрят «Чудо на 34-й улице» и пьют странные напитки вроде шампанского, смешанного с апельсиновым соком, или горячего какао. Кастиэль стоит за стойкой и следит за часами, когда они бьют десять вечера – время закрывать кофейню. Он подпирает голову рукой и видит, как город медленно укутывается в белую простыню – скорее всего, зайти в кофейню завтра утром будет практически невозможно, хотя никто, наверное, и не захочет. Все будут сидеть по домам, праздновать, как и положено. Семья Кастиэля все еще не отправила ему ничего, хоть отдаленно напоминающего о Рождестве. В последний раз он говорил по телефону с Рафаэлем – это было две недели назад, и тот говорил, что нет необходимости приезжать домой на праздники, его комната все равно уже какое-то время занята их кузеном Захарией, и в доме будет так людно, что вряд ли хоть кому-то это понравится.
Дин Винчестер заходит в кофейню двадцать четвертого декабря две тысячи двенадцатого года ровно в 22:01.
Он переворачивает табличку «открыто» на «закрыто», запирает дверь, и только после своего мелодраматичного появления в зале он оглядывается и проверяет, был ли он на самом деле здесь один. Кастиэль невозмутимо наблюдает за ним со своего места, задаваясь вопросом, знал ли Дин, что он вообще до сих пор тут. Кастиэль приходит к выводу, что Дин – кто-то типа кофейного вора, который использует вечер накануне Рождества как идеальную возможность выкрасть их огромных размеров кофемашину.
К счастью для кофейни и для самого Кастиэля, Дин закрывает глаза на свою цель и быстро-быстро шагает в его сторону, обходит стойку, и вот они стоят напротив друг друга с одним только нереализованным односторонним сексуальным напряжением между ними.
– Нам нужно поговорить, – произносит он.
А ровно в 22:05 он целует Кастиэля.
Поцелуй жесткий и напористый – по большей части потому, что Кастиэль не знает, как на него реагировать, и шахматная доска в его воображении ломается на маленькие кусочки – ее просто выбрасывают из игры – потому что этого он никак не ожидает. «Это» совсем не походит на тщательно продуманный им план развития событий – прекрасную жизнь Лизы и Дина в доме за белым заборчиком, в то время как Кас и Мэг Мастерс напиваются в стельку и жалуются друг другу, пока один из них не умирает из-за того, как скучна его жизнь.
И… и почему он сопротивляется этому?
Он обнимает Дина за шею, проводит пальцами по волосам, изо всех сил желая прижаться грудью к его груди, стать как можно ближе, ощутить, как руки Дина решительно хватаются за его фартук и медленно скользят на талию, притягивая их вплотную друг к другу. Поцелуй становится мягче, Кастиэль отстраняется и глотает воздух, он облизывает губы и, не отрывая взгляд от Дина, делает еще один шаг навстречу. Дин прижимает его к стойке и смеется, когда Кас пытается на нее усесться – все его тело трясет от избытка адреналина.
– Я так понимаю, ты не против? – спрашивает он, его голос звучит даже ниже и грубее, чем обычно.
– Я не Лиза, – вяло отвечает Кастиэль. Его волосы торчат в разные стороны, огромные зрачки блестят, а приоткрытые зацелованные губы горят красным.
– А я не ее парень, – Дин улыбается и самодовольно втискивается между ног Кастиэля для второго раунда.
– Знаешь, она всегда добавляла слишком много сахара в мой кофе.
– Знаю, и я знаю, что ты тоже знаешь.
– Я знаю, что ты знаешь, что я знаю.
– Перестань, Дин, это смешно, – Кастиэль зевает, заталкивает Дина поглубже в самое большое в их «Старбаксе» кресло и еще сильнее закутывает их в плед с оленями. Он складывает ноги поверх ног Дина, а голову укладывает в изгиб между шеей и плечом. – Мои романтические намерения были искусно замаскированы в атмосфере этого месяца.
– Да ладно тебе, я знал, что ты захотел меня в тот самый момент, когда увидел мою кожанку.
– Я сразу об этом пожалел, – бормочет Кастиэль, прикасаясь губами к скуле Дина. – Мы не можем сидеть здесь после закрытия.
Дин предпочитает игнорировать это жалкое утверждение.
– Ну теперь ты, я надеюсь, понял, что я заходил каждый день только для того, чтобы привлечь внимание одного синеглазого работника, у которого никогда не было нормального Рождества? Джо и Сэм издевались надо мной целую вечность, но я был уверен, что ты натурал. А потом я просто решил, что ты не заинтересован. Почему ты вообще мог бы заинтересоваться, я же гораздо хуже, чем это вообще можно представить. И еще две недели Лиза потратила, чтобы убедить меня все же сделать шаг тебе навстречу.
– У меня есть один вопрос.
– Валяй.
– Почему ты сказал Лизе, что не переживаешь насчет Сэма, Бобби, Эллен и Джо, когда ясно как божий день, что они для тебя важнее всего на свете?
– Ну, это на самом деле так, – тихо признает Дин после затянувшейся паузы. – Они потратили много сил, чтобы отправить меня в колледж. Сэм почти три месяца психовал, прежде чем я согласился попробовать поступить. Каждый раз, когда я слышу их голоса, я хочу послать все к чертям и вернуться в Лоуренс, остаться там и делать то, что я умею. Рождество в кругу семьи – это как раз такая вещь, после которой прощаться очень тяжело.
– Я понимаю.
– Но теперь это уже не так важно, потому что ты показал мне – и здесь есть люди, с которыми я могу быть близок. Поэтому готовься, Новак, ты никуда не денешься.
Дин Винчестер и Кастиэль Новак выходят из кофейни двадцать пятого декабря ровно в 0:00.
Они держатся за руки через пушистые вязаные перчатки. Конец дня они проводят с семьей – их семьей – и это только начало списка тех дел, которые Кастиэль делает впервые: это его первое Рождество (и, как следствие, его первый поцелуй), первая рождественская открытка (интересное художественное прочтение образов Дина и Каса в исполнении Сэма, в котором Кастиэль – динозавр), его первый традиционный рождественский ужин («Индейка должна быть сухой, Дин Винчестер, прекрати жаловаться или помогай мне, иначе не получишь пудинг»), первая хлопушка, первый просмотр «Один дома» и первая ночь, проведенная в чужой кровати.
В общем, первое Рождество Кастиэля становится самым лучшим за всю его жизнь; еще никогда Кастиэль не бывал так счастлив из-за того, что Дин Винчестер решает заказать свой первый кофе ровно в 15:42 семнадцатого ноября две тысячи двенадцатого года.
Конец.
С Новым годом, друзья
Я рада, что пришла к вам
@темы: переводы, АУ, Дин, арт/коллаж, Новогодний календарь 2015, рейтинг: PG-13, Кастиэль
-
-
29.12.2014 в 11:33-
-
29.12.2014 в 14:04мне даже кажется, тут перебор с рождественским))
-
-
29.12.2014 в 14:11-
-
29.12.2014 в 14:15-
-
29.12.2014 в 14:19-
-
29.12.2014 в 14:21-
-
29.12.2014 в 14:26-
-
29.12.2014 в 14:41-
-
29.12.2014 в 17:24Так быстро закончилось, прямо совсем быстро ^__^
Очень празднично, Дин в своем репертуаре
-
-
29.12.2014 в 17:58Спасибо еще раз)
-
-
29.12.2014 в 21:18в новогодних фиках есть свое очарование
Футуризм, и тебе спасибо еще раз) я не надеялась, что текст получится атмосферным, но если так — я рада
-
-
30.12.2014 в 12:55-
-
30.12.2014 в 20:33С Новым годом, друзья
Я рада, что пришла к вам
Я тоже рада, что ты к нам пришла
-
-
31.12.2014 в 01:16-
-
31.12.2014 в 02:42-
-
31.12.2014 в 09:28Вицемир, просто кое-кто пожаловался, что в динокасе мало кофешоп-аушек, поэтому я решила принести одну, еще и праздничную
спасибо
LinaPo, спасибо большое
Кая Кита, как много любителей кофейных ау, так здорово
-
-
31.12.2014 в 19:53